Анатоль Имерманис - «Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается

Капитан взглянул на часы.

— На первый раз, Зигис, довольно, передай штурвал Зандовскому. Пора тебе позаботиться насчет обеда. И передай Валлии, чтобы накрывала в кают-компании на столько же приборов.

— Но ведь Парупа не будет.

— Зато будет товарищ Дрезинь.

— Я, признаться, думал вместе с командой…

— Мало ли что вы думали! Комиссар на корабле причисляется к офицерам… Должен быть порядок.

В кубрик утреннее солнце не заглядывало, и все же там царило праздничное настроение. Во всяком случае, пока не ворвался Галениек.

— Нет, вы подумайте, не только выпустил, но и каюту вернул! В трюм бы его надо! Туда, где его шпроты и спички. Чтобы протух там разом с экспортными яйцами.

— И меня выставил, — присоединился Август. — У такого окна, как в каюте Квиесиса, за один день всего «Фантомаса» можно проглотить. А тут пятьдесят страниц отмахал — и уже глаза болят.

Курт, кончив утюжить робу, аккуратно сложил ее.

— А я полагаю, что дело есть дело, без дисциплины теперь тоже нельзя, — отозвался он. — Раз выбрали Дрезиня комиссаром, пусть он и распоряжается. Ему лучше знать, что делать.

— Он?! — взвился Галениек. — Да у него просто ум за разум зашел! Квиесис его испанцам собирался выдать, а Дрезинь ему пятки лижет.

— Вот и мне сдается, что неправильно это, — поддержал его Антон. — Уж коли тот его на верную смерть посылал, так пускай теперь на своей шкуре узнает, что это такое.

— Это будет просто месть, — возразил Цепуритис. — А сейчас не время сводить личные счеты. Никому это не нужно, и меньше всех Дрезиню.

— Ну, если так… — тут же согласился Антон. — Мне ведь не жалко, пусть господин Квиесис живет в прежней каюте.

— Так какого же черта мы бунт подымали? — не унимался Галениек. — Господа так и остались господами, только еще один прибавился. Не будет из этого добра, я вам прямо скажу. Надо было Квиесису намять бока и закинуть подальше, хоть бы на тот же остров Хуана. Воздух был бы чище.

— Ты, Галениек, власть трудового народа, видно, так представляешь — не жизнь, а кабак без хозяина, — заметил Цепуритис. — Пей кто хочет, а платить не надо.

— А выпить бы не мешало, — послышался в дверях голос боцмана. — Ведь как-никак нынче чуть не государственный праздник. Когда праздновали помолвку хозяйской дочки с этим… и имя-то выговорить тошно. Зато он хоть знал, что людям для души надо…

— Правильно, теперь дело за Дрезинем, — сказал Антон. — Достанься эта Алиса мне, я бы уж развернулся!

— Говорят, у Квиесиса есть настоящий ямайский ром! — крикнул сверху Август. Он уже успел пристроиться у иллюминатора на койке Антона. — С индианочкой на бутылке.

— Никакой выпивки! — заявил Цепуритис.

— А что, разве вином баловаться запретил старик Маркс, а не Магомет? — проворчал боцман и, увидев Зигиса, добавил: — А к обеду оно не мешало бы…

Галениек жадно хлебнул ложку супу и тут же выплюнул.

— Тьфу! Ну и помои! Ничуть не лучше, чем при Квиесисе. А наверху небось обжираются. Пошли, братва!

Увидев в кают-компании Дрезиня, процедил сквозь зубы:

— Так и знал! Мы тут революцию делаем, а комиссары пенки слизывают.

— Ну, что я вам говорил? Если их к рукам не прибрать, они вам на голову сядут, — проворчал Вилсон, обращаясь к Дрезиню. Затем встал и резко сказал: — Во-первых, Галениек, вы должны были спросить у меня разрешения войти в кают-компанию, а во-вторых, что вам здесь надо?

— То же, что и вам. Хоть капитан, хоть матрос — каждый о своем брюхе думает. Если уж теперь наша власть, так и кормите по-человечески. Что за баланду нам Зигис принес? В рот взять тошно!

— Ну что ж, садитесь обедать с нами; — спокойно, не повышая голоса, предложил Дрезинь. — Валлия, подайте тарелки.

Антон в нерешительности топтался у двери. Галениек как ни в чем не бывало уселся и налил себе полную тарелку. От первой же ложки физиономия его вытянулась.

— Виноват, осечка… Один — ноль в вашу пользу. А кто нас заставляет давиться этой баландой? Трюмы полны консервов и яиц.

— Груз есть груз, — напомнил капитан.

— Господина Квиесиса разорить боитесь?

— Прошу прощения, гражданин, — вмешался Квиесис. — Я, конечно, понимаю, что мое слово теперь ничего не значит. Я ведь теперь только пассажир… Но этот груз принадлежит вовсе не мне, он давным-давно оплачен.

— Это мы еще выясним, — заметил Дрезинь. — А пока что…

— А пока что, впроголодь жить, да? — перебил его Галениек. — Этот номер не пройдет! Или сам распорядись, или мы сами…

— Ну и неразбериха у тебя в голове, Галениек! «Распорядись»!.. Теперь все важные вопросы будем решать сообща. Сперва надо установить связь с Ригой, а там видно будет.

У двери крохотной радиорубки «Тобаго» сбилась чуть ли не вся команда. Даже Валлия пришла чистить свои ножи и вилки на ботдек. Галениек готов был выставить оттуда Артура, лишь бы самому пролезть внутрь. Но на этот раз без радиста не обойтись. И Галениек со вздохом пропустил капитана, Дрезиня и Нордэкиса. Хорошо, что дверь прижали и теперь ее не закрыть: можно хоть заглянуть.

Все взгляды были устремлены на Артура. Отстучав позывные, он настроился на волну Риги.

— Что это здесь, митинг?

Над трапом появилась голова юнги.

— Заткнись, а то… — рявкнул было Галениек, но, ощутив на плече тяжелую руку Цепуритиса, осекся и добавил беззлобно: — Сам не видишь? Человек работает, на новое правительство радио настраивает…

Артур нервничал. Ведь волна должна была обежать полсвета. Снова и снова посылал он в эфир позывные Рижского порта. Но Рига не отвечала. Вдруг Артур насторожился, рука его потянулась к карандашу. Все затаили дыхание.

Попискивание морзянки было слышно даже на палубе. Неужели это голос родины? Телеграфный код был понятен одному радисту, остальные же могли только следить за выражением лица Артура. Дрезинь заглянул через плечо Артура: на бланке ни единого слова. Артур сдвинул наушники и обратился к капитану:

— Нас вызывает Сантаринг. Спрашивают, когда придем. Что передать им?

Вилсон молчал. Теперь за судно отвечает не он один. Пожалуй, иногда не так уж плохо принимать решения сообща… Повернувшись к Дрезиню, он увидел, что тот пристально смотрит на него. Комиссар улыбнулся и покачал головой.

— Отстройтесь! Пусть не мешается. Когда надо будет, сами вызовем, — сказал капитан. — А как Рига?

— Трудно будет. Далековато для нашего передатчика.

— Гляди только, чтобы твоя шарманка не забарахлила, как в тот раз! — крикнул Галениек. — У нас теперь с такими разговор короткий!

Кровь прилила к лицу Артура. Вспотевшая рука нервно заработала ключом.

— Вызывайте, Артур, попробуйте еще раз! — подбодрил Дрезинь. — Надо же выяснить, куда нам идти.

— И так уж стараюсь. Просижу хоть до утра.