Анатоль Имерманис - «Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается
- Название:«Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1973
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатоль Имерманис - «Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается краткое содержание
События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.
«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.
«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.
Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.
«Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Главное, чтобы среди больных не поднялась паника, — говорит профессор.
— А что я им скажу? — Эрберт не оборачивается, закатывает рукава. — Что собираюсь еще отплясывать на их золотой свадьбе? Я не из породы старорежимных домашних врачей.
Он подходит к умывальнику и намыливает обнаженные по локоть руки. Профессор не без тревоги наблюдает за его движениями.
— Значит, все-таки решили оперировать?
— А как бы вы поступили на моем месте? — Контрвопрос Эрберта звучит почти с упреком.
— Дал бы двойную дозу витафана, — горько усмехается Ландовский.
— Вот именно! — Эрберт берет щетку и энергично трет ею руки.
— Эрберт, — после паузы говорит профессор, — мы не можем рассчитывать на успех операции.
Эрберт молча продолжает мыть руки.
— Эрберт, — в голосе профессора раздражение, — вы же сами понимаете: процесс распространился на весь организм. И нелепо надеяться…
— Так что же прикажете теперь делать? Ожидать, пока милиция доставит нам витафан?
— Боюсь, что это столь же безнадежно, — упавшим голосом говорит профессор. — Между прочим, майор Григаст опасается, что витафан переправлен на иностранное судно.
Эрберт резко оборачивается, но ответить не успевает — в комнату входит медсестра.
— Больная в операционной, — докладывает она.
Эрберт выходит.
Профессор провожает его взглядом, вздыхает и обращается к медсестре:
— Халат! Я буду ассистировать.
В коридоре медсестра сталкивается с Марой.
— Где Имант? — взволнованно спрашивает Мара и тут же быстро поправляется: — Заведующий отделением.
— Доктор Эрберт на операции. — И, уходя, сестра негромко добавляет: — Надо же, сам профессор отказался, а он пытается спасти беднягу! И что за человек!..
Невыносимо медленно тянется время. Ожидающая в коридоре Мара успевает передумать о многом. Теперь она сознает, как глупо было идти сюда. Неужели она могла допустить, что Имант похитил витафан и теперь вынужден бороться за жизнь своих больных с помощью хирургического ножа?
Чего же она хотела? Узнать, как попала в такси головка Будды? Да мало ли на свете случайностей. Надо узнать, конечно. Но даже сам вопрос об этом Эрберту она задать не может! Человеку надо верить или не верить совсем — тут половинчатости быть не должно. Не верить Иманту даже в мелочах означало бы не верить в свое чувство, не верить самой себе. Так думает Мара.
Мара уже собралась уходить, но тут открывается дверь операционной. Выходит Эрберт. Усталым движением снимает маску и смахивает со лба крупные капли пота. Утомление и какая-то безнадежность чувствуются сейчас даже в его походке.
Эрберта догоняет профессор.
— Возьмите себя в руки, Эрберт! Ее могло спасти только чудо.
— Или витафан, — говорит Эрберт.
Невидящими глазами посмотрев на Мару, он направляется в свой кабинет.
— Имант! — Мара, сжимая в кулаке какой-то предмет, хочет пойти за Эрбертом.
— Оставьте его, — берет Мару за локоть профессор. Но Эрберт уже обернулся.
— Мара?! В такую погоду? Что-нибудь важное?
— Я насчет Будды, но теперь это уже не имеет значения… — Мара пристально смотрит в глаза друга и вполголоса добавляет: — Хотя для меня на свете нет ничего важнее.
Ветер стих. Солнце отражается в канале, по воде плывут листья и обломанные ветки. На мостике стоит Мара. Сжатые в кулак пальцы распрямляются, виден предмет, который она все время прятала в руке. Это Отломанная головка. Мара хочет бросить ее в воду, но в последний момент передумывает.
— Вы нашли что-нибудь? — слышен голос Григаста.
— Нашла. — Мара разжимает пальцы и показывает майору головку. — Веру в человека.
— Это тоже шаг вперед. Вы заслужили поощрение. Что скажете насчет шоколадного пломбира с орехами?
В киоске, где торгуют мороженым, всего три столика. За одним — два школьника. Отодвинув пустые вазочки, они листают альбом с марками. Беседуя с Марой, Григаст время от времени с любопытством поглядывает на ребят.
— И все же я права, — говорит Мара.
— Скажите, Мара, вы очень любите Эрберта?
— Какое это имеет отношение к витафану?
— И потому очень верите ему, правда? Понимаете, когда-то недоверие было основным мерилом в отношении к людям. Но слепое недоверие так же плохо, как и слепая…
— Моя вера не слепая. Все надежды Иманта связаны с этим препаратом. Для чего человек станет сам себя обкрадывать? Для этого надо быть сумасшедшим.
— Допустим. Но тогда вы должны располагать иной версией.
— Конечно! — поставленное в упор требование не застало Мару врасплох. — Витафан украл Межулис. Окурок, найденный в такси…
— Что ж, будем пока считать, что головка не обнаружена, — уточняет Григаст. — Отчего вы не едите? Разве не вкусно?
— Мою версию подтверждает и то, что счетчик был переключен на «кассу». Так поступил бы только профессиональный таксист.
— Межулис?
— Да. На ворованном такси он далеко не уехал бы. Поэтому витафан увезли на нашей «Волге», которую никто не искал.
— А откуда ему было знать, что ваша машина стоит под брезентом?
— Он же сидел рядом со мной в кафе, когда я рассказывала…
— Иманту Эрберту?
Григаст неожиданно встает и подходит к мальчикам.
— Отдам за две авиа, — говорит старший.
— Покажи, — требует Григаст. Оробевший мальчуган подает ему марку.
— Так и думал, с дефектом. А то я три авиапочты дал бы за нее.
Григаст идет к прилавку и заказывает:
— Еще две порции!
Вернувшись к столику, он дружески кладет руку Маре на локоть.
— Допустим, что «Волга» действительно была нужна, чтобы отвезти витафан подальше — куда, мы не знаем. А ваш Межулис выезжал из Риги?
Мара встает.
— Куда вы? — спрашивает Григаст.
— В таксопарк. Проверю….
— Опоздали. В первый день после кражи Межулис работал с двенадцати до двадцати одного тридцати. На следующий…
К столику подходит официантка и хочет поставить две вазочки с мороженым.
— В чем дело? — недоумевает Григаст, потом вспоминает: — Ах да, отнесите ребятам! — Он подмигивает Маре. — Может, и мы еще по одной?
— Спасибо. Теперь я понимаю… — шепчет Мара. — Может, мне все же лучше перейти в архив?
— Не ожидал от дочери комиссара!.. У вас в руках надежная нить — в краже замешан профессиональный таксист. В одном месте нить порвана. Но зачем же из-за этого вешать нос? Разматывайте дальше, терпеливо, вдумчиво, проверяя все версии. Я верю в вас, Мара!
— А это не слепая вера?
Григаст улыбается.
Мара идет по улице. Зажигаются первые неоновые надписи. Из открытых дверей радиомагазина слышен голос радиорепортера:
«Пожелаем же нашим ребятам и впредь таких блестящих успехов, как в Ужгороде!»
Перед витриной стоят несколько человек. Мара проходит мимо, но тут замечает на экране телевизора толпу встречающих около самолета и Ирену, на плечах которой чьи-то руки в перчатках. Мара останавливается, но на экране уже другие лица.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: