Борис Бабкин - Когда закон бессилен

Прохожие с удивлением смотрели на набитые людьми автомобили и мотоциклистов возле здания УВД и останавливались. Толпа быстро росла.

— Прямо как Луиса Корвалана встречают, — не­довольно проворчал Басов, — когда тот из застенков Пиночета выходил.

— Немедленно сделайте так, — сдержанно ска­зал прокурор явно польщенному этим скопищем Зяб­лову, — чтобы здесь никого не осталось, или...

— Что вы можете сделать? — насмешливо пере­бил его Зяблов. — Сейчас другие времена и нравы, господин прокурор, тоже другие. Многое изменилось со времен, когда люди поклонялись вождю мирового пролетариата.

— Поехали, милый, — махнув выскочившим из машины и бросившимся навстречу Шугину и троим парням, нетерпеливо говорила Зинаида. — Мне про­сто необходимо смыть с себя грязь этих дней! — потом посмотрела на мрачного Басова и засмея­лась. — Теперь я понимаю, почему работников этих мест называют легавыми. Вонь, как в собачнике!

Двое мужчин, отделившись от толпы, защелкали фотоаппаратами.

— Поздравляю, Константин Федорович, — ус­мехнулся прокурор, — вы прекрасно разыграли...

— Костя! — перекрыв гул толпы, раздался звеня­щий женский голос.

— А-а-а, — засмеялся Зяблов, — вот и заяви­тельница пришла. А где же тьг свою разлюбезную сношеньку оставила? — насмешливо поинтересовался он, — могла бы и она прийти. Я зла на вас не держу, понимаю. Ты все-таки сына потеряла, а она мужа. Но поверь, сестренка, — шагнув вперед, он резким дви­жением руки приказал парням освободить Вере Ни­колаевне проход, — замену мы ему найдем. У меня видишь, сколько хлопцев! — он обвел горделивым жестом встречавших.

— Это ты убил Сашу, — негромко сказала Вера Николаевна. И, казалось, вокруг пропали все звуки. Был слышен только голос убитой горем матери. То­ропливо защелками фотоаппараты.

— Пойдем, — пытаясь остановить шагнувшего к Вере Николаевне мужа, Зинаида взяла его за локоть.

— Верка, — укоризненно проговорил Зяблов, — ну что ты мелешь? И не стыдно...

Замолчав, отшатнулся назад. Вера Николаевна вы­хватила из хозяйственной сумки пистолет.

— Ты убил сына, — прошептала она, — тебя боится Иринка. Но больше ты ничего не сможешь.

Грохнул выстрел. Зяблов покачнулся и схватился за плечо. Женщина снова выстрелила. Метнувшийся к Вере Николаевне парень, получив пулю в живот, согнулся. К ней с двух сторон бросились милицио­неры.

— Перестаньте! — бросаясь вперед, отчаянно крикнул прокурор. Не сводя горящих ненавистью глаз с моментально побледневшего Зяблова, Вера Нико­лаевна, держа пистолет в вытянутых руках, шла на него.

— Нет!!! отчаянно заорал он и, рванув к себе

жену, спрятался за нее. Подскочивший Шугин вски­нул руку Веры Николаевны с зажатым в ней пистоле­том.

— Убейте ее! — заорал Зяблов. Подскочившие парни, окружив, подхватили его и падающую Зинаи­ду. Вера Николаевна пронзительно закричала. Шугин вырвал пистолет.

— Отпусти женщину! — подскочивший Басов врезал ему в ухо. Шугин и Вера Николаевна упали. Четверо парней, окружив побледневшего Зяблова, бы­стро выводили его из гудевшей толпы. Двое мили­ционеров завернули руки вскочившему Шугину. Седая голова Веры Николаевны быстро окрашивалась кровью.

— Этот пистолет, — прошелестела женщина на­клонившемуся к ней Басову, — Юрка, муж, оставил. Он ведь тоже милиционер был, — женщина закрыла глаза и содрогнулась всем телом.

— Врача! — заорал Басов. — Быстро!

— Я хирург! — к ним подбежал молодой человек. Он, присев, осмотрел голову Веры Николаевны.

— Иришу в обиду не давай, — еле слышно по­просила женщина. — Костя виноват. Найди пче- лово...

Не договорив, бессильно уронила голову.

— Да делай ты что-нибудь! — заорал на хирурга Басов.

— Сердце остановилось, — пытаясь массировать ей грудную клетку, ответил тот.

— Врача! — раздался крик. — Зинаида Владими­ровна ранена!

Его перебил пронзительный, полный отчаяния и боли другой крик:

— Мама!

От остановившегося такси, расталкивая толпу, стремительно бежала Ирина.

— Мама! — она подбежала к Вере Николаевне.

— Мама, — чуть слышно прошептала она. По­бледнев, зашаталась. Подскочивший сзади молодой сержант подхватил ее.

— Врача! — снова раздался крик.

Вытащив Зяблова из «вольво», четверо парней бе­гом внесли его в открытые Рахимом двери.

— Рахим, — сказал Зяблов, — я ранен!

Шагнув вперед, Рахим отстранил парней и жестом приказал им выйти. Натыкаясь друг на друга, часто оглядываясь, словно ожидая, что Полковник позовет их, парни пошли к двери. Присев рядом со стонущим Зябловым, Рахим вытащил из-за пояса обоюдоострый кинжал и разрезал рукав. Освободив раненную руку, сказал:

— Пуля просто надорвала кожу. Ее внутри нет.

— Так делай что-нибудь, — простонал Зяб­лов. — Я кровью изойду.

Рахим неторопливо достал из-за пояса кожаный мешочек и высыпал на ладонь темно-бурый порошок. Потом быстро прижал ладонь к кровоточащей ране. Взвыв, Зяблов потерял сознание. Рахим быстро и туго забинтовал рану.

— Зина, — не открывая глаз, простонал Зяб­лов, — Зина, где ты?

— Она мертва, — кивнув на накрытое простыней тело, сказал молодой майор. — Одна пуля в сердце. Вторая в живот. Вот гад! Женой прикрылся!

— Позвони в скорую, — негромко приказал Ба­сов.— Как там Иринка? Она, оказывается, ребенка ждет, — вздохнув, грубо выругался, — ...твою мать! Неужели Вера Николаевна из-за моего удара голову разбила?

— Ее этот ударил, — виновато проговорил май­ор. — Я бросился, но не успел. И знаешь, что хрено­во? — взглянул он на подполковника. — Ведь дока­зать это не удастся. Он ее при падении головой об асфальт. Надо было пристрелить суку на месте, и дело с концом! А теперь все будут на тебя тыкать. Ведь...

— Хватит! рявкнул Басов. — Не режь по жи­вому!

— Мама, — со слезами прошептала Ира, — за­чем ты так? Ведь я чувствовала, — она громко запла­кала, — знала... зачем... мама...

— Успокойтесь, — приложил руку к ее пульсу врач. — Вам нельзя нервничать.

— Мама, — не слыша его, шептала Ирина, — ну зачем ты...

— Не спускать с нее глаз, — тихо сказал врач, — ни на минуту. Она на грани нервного срыва. .

Возников медленно ходил по двору, укладывая наколотые дрова. Потом взял метлу и стал подметать двор. Взглянув на опустевшую собачью будку, закрыл лицо руками.

— Все! — оглядев сидящих перед его постелью троих парней, сказал Зяблов. — Никаких действий! Ничего не предпринимать! Ты, Горбатый, своих гав­риков попридержи. Шугину немедленно хорошего ад­воката. Впрочем, вот что! Вызовите моего. Он сегодня улетел в Москву. Позвоните ему. Вот стерва, — зло вспомнил он сестру, — чуть не убила!

— Зинаиду Владимировну пристрелила, — усмех­нулся Клоун. — Вовремя вы...