Ральф Макинерни - Третье откровение

— Я познакомилась с потрясающим человеком, — начала Анджела и умолкла.

— И это все?

— Расскажу за обедом.

— Отличная мысль.

Из соображений безопасности они выехали за город по виа Кассиа-Антика и устроились в ресторанчике под навесом, увитым диким виноградом.

Потрясающим человеком, с которым познакомилась Анджела, была Хизер Адамс.

— Ее упрятали в монастырь в Ватикане.

— Упрятали? — удивился Нил.

— Она работает у Игнатия Ханнана.

Девушка смолкла. Нил, потягивая вино, кивнул, мол, ему знакомо имя компьютерного магната.

Анджела никак не могла выбрать между минеральной водой и дорогим «Бароло», которое заказал Нил, словно, смешав воду и вино, рисковала погасить охватившее ее возбуждение. Что ж, сенсация — вещь захватывающая.

— Это правда! Хизер — самый простодушный и искренний человек из всех, кого я только знаю.

Эта простодушная и искренняя девушка рассказала Анджеле о зловещих событиях, произошедших в «Эмпедокле», об убийстве Брендана Кроу («Он работал у кардинала Магуайра!»), о том, что ей доверили третью тайну Фатимы, которую она забрала домой, а затем передала сотруднику ЦРУ Винсенту Трэгеру.

— Бывшему сотруднику, вставшему на путь преступлений, — пробормотал Нил заученную из газет фразу.

Потом документ похитили из сейфа в кабинете Трэгера, его секретаршу убили, а сам бывший сотрудник ЦРУ, вставший на путь преступлений, тайно вылетел из Америки в Рим вместе с Хизер, которой поручили вернуть в Ватикан подложную третью тайну, воспламенившую мировой пожар.

— Так, значит, подлинную третью тайну так и не вернули? — спросил Нил.

— Трэгер рассчитывает получить ее от человека, который ее похитил.

— И убил его секретаршу?

Анджела откинулась назад.

— Понимаю, понимаю. Все это похоже на плохой фильм с Томом Хэнксом в главной роли. Если бы все это рассказала не Хизер, а кто угодно другой, я бы тоже была настроена скептически.

Эти откровения испортили Нилу обед. Одно дело терпеть снисходительность Ричарда Джона Нойхауса, совсем другое — узнавать сенсационные сведения от неопытной девчонки.

— В общем и целом это совпадает с тем, что удалось узнать мне, — солгал Нил.

— От кого?

Нил сделал серьезное лицо и указательным пальцем — а он до сих пор печатал двумя пальцами — рассек пополам рубиновые от «Бароло» губы.

— Нил, а ты бы поделился со мной тем, что я тебе сейчас рассказала?

— Ну, этот сюжет едва ли подходит для «Первых дел».

О характере Нила говорило то, что, когда подали saltimbocca alla romana, [133] Салтимбокка (тушеный говяжий рулет с приправами) по-римски (ит.). к нему частично вернулся аппетит. Он также заказал еще одну бутылку «Бароло», как будто ему было что праздновать.

— Тебе придется пить в одиночку, — заметила Анджела.

Сама она немного опьянела. Какое же очаровательное создание! В другом мире, в мире, где Нил обитал во времена своей молодости, он, возможно, попытался бы воспользоваться тем, что трезвость Анджелы частично сдала позиции. В мире нынешнем он довольно неплохо изобразил американского журналиста в Риме, наслаждающегося обильной трапезой, оплаченной из его тугого кошелька, и развлекающего молодую коллегу рассказами о своем блистательном прошлом. Нил совершил ошибку, упомянув Лулу ван Акерен, и Анджела встрепенулась.

— Так ее звали тогда. По мужу она Мартинелли.

— Она разбила твое сердце, — заботливо произнесла Анджела.

Так кому все-таки ударило в голову «Бароло» — этой девчонке или нынешнему тусклому отсвету Луса в Риме?

— Или я ей, — сказал Нил, заканчивая разговор.

В городе Анджела попросила высадить ее у метро.

— Я бы не советовал, Анджела. Лучше возьми такси.

— Может быть, и возьму.

— Послушайся моего совета.

Нил оставил машину в подземном гараже под административным зданием, где размещался его офис, и быстро прошел к Ватикану, стараясь ничем не привлекать к себе внимание во враждебной толпе. В воротах его остановили швейцарские гвардейцы, но он упросил их связаться с Донной Куандо. Неизвестно, что та им сказала, но Нила пропустили.

Донна ждала перед домом Святой Марфы. Они прошли по брусчатке в маленький сквер и сели на скамейку, куда усилившийся ветерок доносил брызги журчащего фонтана. Нил быстро изложил то, что узнал от Анджелы ди Пиперно.

— Кто тебе это рассказал? — спросила Донна.

— Не ты, дорогая. А я полагал, мы с тобой друзья.

Она положила пальцы с накрашенными ногтями ему на рукав.

— Это все правда.

Донна рассказала о встрече, организованной Трэгером, и о том, что они с Родригесом будут наблюдать за передачей здания, расположенного выше по склону Яникула.

— Донна, я хочу быть там.

Она задумалась.

— А ты будешь хорошо себя вести?

— Если меня не спровоцируют.

Первые несколько часов полета Нат провел в кабине, сидя на откидном стульчике рядом с Лорелом и Харди. Лора суетилась на кухне с обедом — все было готово, только разогреть в микроволновке, — а Рей потягивал выдержанное виски, задумчиво глядя на облака. Лететь в Рим решили внезапно, впрочем, так организовывались все поездки Ната. Он верил, что его присутствие благоприятно повлияет на происходящее в Риме, и, как показывал опыт, подобное предположение не было таким уж самонадеянным. Перед самым отлетом Лора позвонила брату Джону.

— Лора, здесь все просто ужасно.

— Именно поэтому мы и летим. Как поживает Хизер?

— Счастлива, словно ласточка небесная.

Хизер решила постричься в монахини? Как знать, быть может, это ее судьба, хотя Лора удивилась, узнав, что Хизер укрывала у себя дома Винсента Трэгера. Это обстоятельство рассеяло последнюю тень сомнения, которая оставалась у Лоры относительно причастности Трэгера к тому, что произошло с Бренданом Кроу. Заботливое отношение Хизер, по крайней мере мельком, заставило подумать о чем-то большем.

— Где вы собираетесь остановиться? — поинтересовался Джон.

— В «Хилтоне»? — предположила Лора.

— Лучше не надо. Он одним из первых пал жертвой разъяренной толпы. Почему — не знаю. Я устрою вас на виллу Стритч.

— Где когда-то жил сам?

— Лора, открою тебе одну тайну. Сейчас там находится Папа.

— О, устрой нас туда!

Закончив разговор, Лора сказала Рею:

— Возможно, мы будем жить вместе с самим Папой.

— Я полагал, он покинул город.

— Он покинул Ватикан, но не Рим.

— Мог бы сразу перебираться в Авиньон, [134] Аллюзия на так называемое «авиньонское пленение пап», вынужденное пребывание римских пап в Авиньоне с марта 1309 по январь 1377 года, последовавшее за победой французского короля Филиппа IV над Папой Бонифацием VIII в споре о прерогативах духовных и светских властей. — криво усмехнулся Рей.