Эдриан Маккинти - Барометр падает

— Так ты убил его?!

— Ну да, но слушай внимательно, не это главное. Самое интересное будет дальше. Я отрезаю ему член…

— Ты… но зачем?!

— Мне было сказано, чтобы я отрезал ему член и заставил съесть, прежде чем убить. Я так не работаю, но вполне могу построить соответствующую мизансцену. И вот я занимаюсь своим делом и совершенно упускаю из вида, что происходит вокруг. Догадайся, что же произошло?

— Парень оживает?! — с ужасом в голосе прошептал Люк.

— Ну у тебя и воображение! — горько усмехнулся Киллиан. — Нет… Просто возвращается подружка парня. А с ней — пара костоломов. У одного в руках чертов «АК-47», у другого — «узи». А я в это время своим армейским складным ножом отрезаю у этого парня причиндалы… Прежде чем я успел что-нибудь понять, начинается пальба, как будто грянула Третья мировая.

Киллиан хихикнул, покачал головой и посмотрел вниз. Он рассказывал совершенно непринужденно, но слушатели теперь были в его власти. По этой части он был настоящий спец. Менестрель. Рекламный агент. Проповедник. Как и все трэвеллеры.

— Что это было за зрелище!.. К счастью для меня, эти остолопы даже не понимали, что делают. Мешали друг другу, палили в разные стороны. Я прыгнул за диван, перекатился в другую комнату, где они не могли меня увидеть, и был спасен! Помчался в ванную, выпрыгнул в окно, а потом вбежал обратно в дом, оказавшись позади бандитов.

— Что дальше? — умоляюще спросил Люк.

Киллиан раздраженно поглядел на него: захлопни пасть, молчи.

— Я выстрелил этим выродкам в спину, добил контрольным в голову. По патрону на каждого. Затем подбежал и со всей силы врезал девчонке по лицу. Сломал ей нос и начисто вырубил. Вернулся к своей жертве, дорезал отросток до конца и всунул ему в рот. Вернулся к девчонке — с ней что-то надо было решать.

Марчетти кивнул. Он так крепко стиснул губы, задержав дыхание, что они посинели. Киллиан выдохнул в его сторону дым, и Марчетти был вынужден сделать вдох.

— Что же ты сделал? — промямлил он.

— А ты что бы сделал, а? — насмешливо спросил Киллиан.

— Я… я не… знаю…

— Убить я ее не могу, так как о ней нет указаний в контракте. Но и отпустить теперь не могу, особенно после всего происшедшего.

Киллиан кивнул Люку. Вот теперь он мог говорить. Парень понял намек сразу же.

— И что же ты сделал? — выпалил он.

— Прошел на кухню, нашел там нож для стейка и перерезал ей горло. Хлынула багровая кровь. Она была молода, сердце билось быстро. Кровью залило весь пол, прямо до самого дощатого настила на дворике.

Киллиан кивнул Люку и снова повернулся к Марчетти:

— Видишь ли, Эндрю, я всего лишь вестник. Убей меня, но вместо меня придут другие люди. Найдут тебя где угодно. На глазах у тебя они кастрируют твоего сына… изнасилуют жену… будут их мучить, покуда ты не станешь умолять пристрелить их. Тебе нужно было преподать урок. Потом о тебе и об этой истории будут слагать легенды. Согласись, ради этого стоит расстаться с полумиллионом.

Марчетти разрыдался.

Киллиан встал, подошел к нему, осторожно взял из рук Марчетти обрез. Переломил пополам и вынул патроны. Люк выхватил свой пистолет, но Киллиан отрицательно покачал головой, и тот убрал оружие.

— Я не знаю, что мне делать… у меня нет выбора… Не знаю… что я могу сделать… — хныкал Марчетти.

Киллиан дал Марчетти время выплакаться, подошел к окну, оглядел улицу. Досчитал до десяти и, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Когда ты купил этот дом?

— Что?

— Когда был куплен этот дом?

— А… в две тысячи пятом году.

— Сколько у тебя на счету?

— Я не знаю… у нас нет…

— Ты не знаешь?! Прекрати жалеть себя, соберись! Ты прекрасно помнишь каждый пенни, который у тебя имеется или который ты можешь получить.

— Помню только, что их нет.

— Какая была стартовая цена за дом?

— Миллион, миллион двести.

— И за сколько купил?

— За шестьсот пятьдесят. Сто пятьдесят мои, еще сто дали родители, сто тысяч по беспроцентной ссуде, взятой в моем банке.

— Долги погасил? Только честно, — обернулся Киллиан.

— Нет еще…

— Сколько ты сейчас задолжал?

— Триста.

— Кто подписывал закладную?

— Я.

— Подпись жены требовалась?

— Да.

Оценив полученную информацию, Киллиан кивнул:

— Вот что, ты и твоя семья останетесь в живых, если ты прямо сейчас продашь мне свой дом. Что произойдет в противном случае, ты знаешь… В противном случае вы будете покойниками.

Киллиан подошел к Марчетти и протянул руку. Тот посмотрел на крупную мускулистую ладонь, вытер слезы с лица и после небольшой заминки пожал ее.

— Отлично. Теперь сходи на кухню, сделай нам кофе. Мне черный, без сахара и некрепкий.

Марчетти вышел на кухню с таким видом, будто только что пережил автокатастрофу.

Киллиан набрал номер Шона, тот взял трубку немедленно:

— Что еще?

— Шон, сумеешь раздобыть адвокатов из Бостона, может, через посредство Чарли Бингэма?

— Что случилось?

— Мы покупаем дом клиента.

— Дом мы оформляем на Бриджит? — невозмутимо осведомился Шон.

— Быстро схватываешь. Ей и ее супругу он сегодня понадобится. Сможешь все организовать?

— Сегодня вообще-то выходной, но что-нибудь придумаю. Какой навар будет с этого дома?

— Пятьдесят тысяч.

— Добавь к этому еще наши проценты. И такой вот сочный барыш — всего-то за сутки! Ты по-прежнему не хочешь вернуться к постоянной работе? Еще с десяток таких дел, и ты станешь круче меня!

— Шон, я отключаюсь. Нам срочно нужны твои люди. М. Ф. даст тебе адрес.

— А самому сказать не судьба?

— Не все можно по телефону сказать.

— Заметано, спрошу у него. Ну, каково это — снова вернуться к работе?

— До связи, Шон.

Марчетти вернулся в комнату, неся поднос с тремя чашками кофе. Слезы у него высохли. Он был игроком, ему нравилось ощущение игры по-крупному. Он упивался происходящим.

Киллиан взял с подноса две чашки, одну передал Люку.

— Я хотел со сливками… — начал было Люк, но осекся, поймав взгляд Киллиана.

— Итак, Эндрю, я предлагаю тебе вот такую сделку. Мы выкупим у тебя этот дом за девятьсот тысяч долларов. За эту цену мы сможем его продать немедленно. Большую часть денег мы отдаем Майклу и выплачиваем тебе пятьдесят тысяч наличными в качестве компенсации.

Марчетти был бледен, еще не совсем пришел в себя, но кивнул в знак согласия:

— Но что же я скажу жене? Что я должен ей сказать?

Киллиан положил руки на плечи Марчетти, приложил свой холодный лоб к его пылающему, потному лбу.

— Я поговорю с ней, — пообещал Киллиан.

Марчетти прикрыл глаза. Снова потекли слезы. Теперь они стали близки друг к другу. Как братья. Еще ближе.

— Ты поговоришь с ней? — переспросил Марчетти.