Вячеслав Жуков - Киллер для мента

– Просто мне так хочется. Она мне нравится. Хочу, чтоб она была моей девушкой, а не этого болвана, Туманова. Как тебе непонятно? Я хочу трахать твою подругу…

– Дашу, что ль?

– Да, что ль Дашу, – теряя терпение с глупой девчонкой, проговорил раздраженно Олежек. Вообще-то иметь дело с подобными дурочками было для него привычно и даже необходимо. Но сейчас, сейчас эта особа, не блиставшая интеллектом, до невозможного раздражала его. Кое о чем могла бы догадаться сама.

Марина оценивающе посмотрела на Олежека, наморщила свой лобик и голосом, не лишенным определенности, сказала:

– Ничего у тебя не получится. Она тебе не даст. Уж я-то знаю ее.

– Зато ты должна была дать Туманову!

– Я пыталась. Слушай, ну что ты прицепился к Дашке. Ну, хочешь, трахай меня? А? Чем я тебе плоха? Тебе же нравилось со мной…

Олежек улыбнулся. И это здорово не понравилось Марине.

– Что, хочешь сказать, товар не тот? Да? Думаешь, я проститутка?

Он не ответил, промолчал, и его молчание здорово обидело Марину. Теперь она ненавидела толстячка. Девушка открыла дверь джипа.

– Да пошел бы ты знаешь куда? – бесцеремонно сказала она и выпрыгнула из машины. – Тоже мне Дон Жуан нашелся. Прощай.

Белозеров не окликнул ее, не позвал. Оставаясь в машине, проводил ее долгим взглядом, пока девушка не скрылась за угол соседнего дома. С этой все ясно. Никуда она не денется, помани, и прибежит как собачка. А вот Даша?.. Ну и задание подкинул ему генерал.

Даша была в кухне, готовила для Федора его любимый пирог с грибами. Днем он позвонил ей и сообщил, что вечером приедет для серьезного разговора. О чем будет этот разговор, по телефону он распространяться не стал. А Даша приставать с расспросами не стала. В конце концов, можно потерпеть до вечера. И вдруг звонок в дверь.

Даша глянула на часы. Было еще только шесть часов, а он обещал приехать к семи. Пожалела, что не успела испечь пирог. Немного неувязка вышла со временем. И даже переодеться не успела. На ней так и остался короткий розовый халатик, который они покупали с Федором на Измайловском рынке. Причем больше он понравился ему.

В комнате на спинке кресла висело специально приготовленное для этой встречи новое вечернее платье. Но вот совсем нет времени его переодеть. Даже макияж наложить не успела. Провозилась с пирогом.

Даша выпорхнула в прихожую.

Федор стоял с букетом роз. Увидев Дашу, как будто немного засмущался. Так, во всяком случае, показалось ей. Хотя это оперу не к лицу.

– Здравствуй, – сказал он, окинув ее взглядом с головы до ног.

– Здравствуй, Федор, – Даша приветливо улыбнулась.

Он протянул ей букет, как-то нерешительно топчась на коврике перед дверью, напоминая сейчас посыльного, который вручил букет и теперь собирается отбыть восвояси. Но такого Даша допустить не могла. Она схватила Федора за руку и втянула в квартиру. Не видела его пару недель, а уже успела соскучиться так, словно они не виделись целый год. И теперь ее взгляд испытующе обшаривал его, находя, что Федор все такой же красивый и привлекательный. Мужественное лицо, целовать которое понравится любой женщине. Даже немного вспыхнула ревность, которая тут же угасла, когда Федор сказал:

– Даша, я так соскучился по тебе. Ты не представляешь, как я скучал.

Вытягиваясь на цыпочках, Даша подставила к его губам свои губы.

– Представляю, милый. И даже очень. Потому что я тоже скучала по тебе. И, уверяю, ничуть не меньше. Я ждала, когда же ты наконец придешь ко мне. Боялась, ты меня бросишь. Так хотела тебя увидеть.

– Ну, вот я и пришел. Я не могу без тебя, Даша. Возвращайся ко мне.

Она обвила его руками за шею, повиснув на его широких плечах, и почувствовала, как и без того короткий халатик задрался, обнажая ее круглую попку, чуть прикрытую узенькой полоской трусиков.

Его руки сползли по ее халатику, остановились на Дашиной попке.

– Федор… – она точно вспыхнула в его руках. – Я хочу тебя…

Только ему она готова была вручить самое сокровенное, что недоступно для других мужчин. И когда он ее легко поднял на руки и понес к дивану, Даша от счастья закрыла глаза. Сколько раз мечтала о таком моменте, чтобы все у них было вот так, как раньше. Даже в снах видела только Федора, постанывая от его ласк, а потом вздрагивала и просыпалась, и плакала оттого, что его нет рядом.

Но теперь, теперь она ни за что не отпустит его. И пусть только какая другая попытается отбить его у нее. Даша не позволит. Не отдаст.

– Дашка, милая… – он положил ее на диван совершенно голую и, завороженный красотой девичьего тела, даже забыл про то, что и ему самому не мешало бы раздеться. Не в одежде же заниматься любовью.

– Ты что так смотришь на меня? – немного смущенно спросила Даша.

– Сколько раз вижу тебя голой, и каждый раз думаю, что бы было, если б женщины ходили обнаженными? За тобой бы уж точно увивались толпы мужиков. Представляю, как бы это выглядело.

– Федор, тебе никто не говорил, что ты неисправимый пошляк, – проговорила Даша с улыбкой и добавила: – Ты знаешь, я не нуждаюсь в толпе, мне вполне достаточно тебя одного. Раздевайся и иди ко мне. Не забывай, что женщине тоже доставляет огромное удовольствие видеть рядом мужчину без одежды. Или ты думаешь иначе?

– Извини. Я так засмотрелся на тебя, что совсем забыл раздеться.

– Я сейчас напомню, – Даша схватила его за пояс и быстрым движением расстегнула брюки. Сбросила их на пол вместе с трусами.

– Дашка, ну, подожди… Я сам хотел…

– Ты думаешь, стоило подождать? А я считаю, нет. Должна же я убедиться, что у тебя там все в полном порядке и ты вполне способен удовлетворить даже такую притязательную женщину, как я.

Федор навис над ней, медленно раздвигая Дашины ноги.

– Сейчас я докажу тебе свои способности, – пообещал он, медленно опускаясь на ее разгоряченное тело. – Ты не пожалеешь.

Из кухни потянуло запахом подгоревшего пирога с грибами.

Академика не очень расстроила смерть Лехи Туза, поэтому от него на поминках погибшего вора никто не услышал пышной речи. Говорили другие воры. И, по мнению Академика, этого было вполне достаточно. Даже больше того, когда они потом выходили из ресторана, Академик бросил фразу, которую вор Козырь истолковал не иначе, как приговор.

– Он получил то, что заслужил, – сказал Академик. Впрочем, Козырь объяснений от него не потребовал. За неисполнение общего решения московских воров Туз все равно бы понес наказание. Конечно, не такое строгое, как лишение его, бедолаги, жизни. Козырь даже призадумался, а не имеет ли Академик отношения ко всему случившемуся с Тузом. Но о своих мыслях решил не распространяться. Сказать это – значит вынести необоснованное обвинение. А за это и самому можно пострадать. Ведь законные словами не бросаются.