Вячеслав Жуков - Ненастоящий полковник

Адвокат посмотрел на Грека, заполнявшего протокол. Нет, с этим говорить бесполезно. Это мелочевка. Нужен человек повыше должностью. И адвокат уставился на майора Федора Туманова.

– Федор Николаевич, позвольте поговорить с вами, – попросил Усков.

Федор пожал плечами.

– Пожалуйста. Сколько хотите.

Адвокат обвел взглядом оперативником, с интересом наблюдавших за происходящим.

– Не здесь. Можно, в вашем кабинете? – попросил адвокат.

Федор понял, этот адвокатишка размяк до такого состояния, что из него можно вытянуть кое-какую информацию. Теперь он назовет фамилию того человека, который нанял его и еще двоих таких же прихлебателей вытащить троих бандитов из-под стражи. Тогда им это удалось, и бандиты оказались на свободе. Более того, двое из них опять совершили преступление. Ранена Зотова. Чуть не убили Ваняшина. Кто-то за все это должен ответить. Ответить, за что убили Романовского. И авторитета Шарова. Чего искали бандиты в квартире Зотовой. Целый ряд вопросов, ответы на которые, они узнают, если удастся побеседовать с тем человеком. А что так и будет, Федор нисколько не сомневался, поэтому повел Ускова к себе.

Когда они вошли в кабинет, адвокат первым делом попросил разрешения закурить.

– Пожалуйста, – разрешил Федор, и сам взялся за сигарету.

Усков предпочел разговаривать с майором с глазу на глаз. Сделав несколько глубоких затяжек, грустно улыбнулся.

– Разве это нормально? – спросил он.

– Что? – не понял Федор. Адвокат махнул рукой.

– Бросьте. Все вы понимаете. Разве нормально поступать так, как поступили вы? – сказал он и в его голосе прозвучал укор за незаконные действия оперов.

Исповедоваться перед этим пройдохой Федор не собирался. Но кое-что решил все-таки рассказать.

– Послушайте. У нас два трупа. И вчера чуть еще не появилось два. Пока Хоботов молчит, но я уверен, действовал он не по своей инициативе. Он – шестерка, хоть и гнет из себя авторитетного пацана. Хочет всю вину взять на себя. Мы ему в этом поможем. Удовлетворим пожелания. Но мне лично, хотелось бы узнать, зачем Зотова приехала на дачу принадлежавшую покойному Романвскому. Уж точно не цветочки собирать. Значит, есть что-то такое, что мы пока не знаем. Но мы должны это узнать. Чего она там искала. Вероятно, это знает и Хоботов. Но он корчит из себя героя молчуна.

– А я-то тут при чем? Зачем я вам понадобился?

Федор помедлил, потом сказал:

– Для начала, верните мне тысячарублевку…

На лице адвоката появилось разочарование.

– Вот, оказывается, как порошок попал ко мне в дипломат. Провели, значит, старого олуха?

Федор промолчал, не делая никаких признаний. А Усков достал бумажник, вынул из него купюру, положил на стол.

– Возьмите.

Ломаться Федор не стал. Убрал купюру в карман, где лежало служебное удостоверение. Потом сказал:

– Мне нужно знать фамилию человека, который стоит за всеми этими шелупонцами, которых вы так старательно спасаете от тюрьмы.

– Только и всего-то?

Туманов кивнул.

– Пока, да.

В свою очередь Усков решил выдвинуть встречные условия.

– А я могу надеяться, что по факту обнаружения в моем дипломате этого порошка, не будет заведено уголовного дела?

– Без проблем, – успокоил майор адвоката. Тот даже посвежел лицом.

– Хорошо. Я скажу вам…

Даша не знала, что ей делать. Жить не хотелось. Пару дней назад опять позвонил Глеб и предложил встретиться.

– У нас тут намечается одно событие, – сказал Глеб, позвонив Даше на сотовый. Хорошо, что Федор не мог слышать этого разговора. Уж точно бы, не избежать грандиозного скандала.

– Какое событие? И при чем тут я? – не очень вежливо спросила Даша. Но с другой стороны, почему этот гнусный типчик должен надеяться на ее вежливость. По крайней мере, с ней он поступил очень даже не порядочно. Это, наверняка, мама рассказала Глебу, какой Федор ревнивый, чтобы поссорить их. А Глеб решил на этом сыграть. Наверное, поначалу собирался кассету оставить себе. Но потом понял, что с ее помощью может сделать Дашу вечной рабыней.

– Событие самое обыкновенное. У коллеги по работе юбилей. И он пригласил меня…

– Очень рада за тебя, – ответила Даша, надеясь побыстрее закончить этот разговор. Но Глеб, кажется, был настроен иначе.

– Мы вместе пойдем на этот юбилей, – вдруг сказал Глеб, а Даша тихонько охнула. Только этого ей и не хватало. Светиться с ним на людях.

– Глеб, может, ты один пойдешь? Я неважно себя чувствую, – начала она врать, но получалось у нее плохо, и Глеб, кажется, раскусил ее. Сказал:

– Согласно этикету, заведенному в нашей структуре, все гости должны быть с дамами. Разве ты откажешь мне?

– Нет, конечно. Ведь у меня нет выбора?

Он самодовольно хохотнул.

– Разумеется. Мы поздравим юбиляра. Долго скучать нам там не придется. Потом мы поедем ко мне. Если тебе не изменяет память, в прошлый раз у нас с тобой ничего не получилось, – бессовестно напомнил он Даше то, о чем она старалась не вспоминать. Почувствовав себя оскорбленной, она тоже, в свою очередь, напомнила ему:

– Да, но по твоей вине.

– Будем считать, так, – с неохотой согласился он и сказал: – Зато в этот раз, моя милая, нам никто не помешает. Обещаю, тебе понравится.

Даша промолчала. Почти уверена была, что если об этом узнает Федор, убьет их обоих. А когда-нибудь он обязательно узнает, потому что все тайное, обязательно когда-то да становится явным.

– Я хочу, чтобы ты меня любила так же, как любишь его, – страстно произнес в трубку Глеб, а Даше захотелось послать мерзавца. Ишь чего захотел. Федора она действительно любит, как бы он не поступил с ней. Даже если он будет ее пинать, как собаку и гнать от себя, она все равно будет его любить. Уже, вроде и из романтического возраста вышла, а чувства к нему не угасли, а стали сильней. Только Глебу этого не понять. Потому что он никогда не любил сам, и его не любили по-настоящему. Потому что каждая женщина чувствует в нем мерзавца. Но Даша, к сожалению, это почувствовала слишком поздно.

– Ладно, оставим лирику, – уже по-деловому заговорил он. – В общем, в шесть часов буду ждать тебя на Чистых прудах. Говорят, туда придурки лебедей запустили. Посмотрим, а потом поедем в ресторан.

– Согласна? – спросил он, уверенный, что Даша не посмеет отказаться. Он чувствовал власть над красавицей Дашей. Такой власти над ней даже не имел ее Федор. Он чувствовал себя ее повелителем. Он может делать с ней все, что захочет. Может трахать ее, сколько угодно, безжалостно унижать, и она будет терпеть, и воспринимать все с покорностью безропотного существа. А то, что она любит этого мента, даже хорошо. Ведь, если бы не любила, тогда бы не стала, беспрекословно выполнять все требования Глеба.