Вячеслав Жуков - Топор войны

Конопатый к дому подъезжать не стал. Слишком рискованно. Сидя в машине, видел, как «Волга», высадив пассажирку, развернулась и уехала, а дочь Ракитина быстро заскочила в подъезд.

«Придется подождать девчонку», – решил Конопатый.

Осторожность еще никогда не подводила его. И на этот раз чутье не подвело Конопатого. Он увидел, как одна за другой проехали три машины с ментовскими номерами, а за ними новенькая «Вольво» бизнесмена Ракитина.

«Слава богу, что я не сунулся в подъезд за девчонкой. Точняк бы меня там и накрыли», – подумал он, глядя, как все оперативники понеслись в тот же самый подъезд, куда недавно вошла дочь Ракитина. И Конопатому оставалось только теряться в догадках, что там могло произойти.

Бизнесмен вошел в подъезд последним. Глядя на его вальяжную походку, Конопатый хищно оскалился. С каким бы удовольствием раскроил голову этому ублюдку!

Не прошло и часа, как вся эта ментовская сво-ра вышла из подъезда и, рассевшись по машинам, уехала. Последним уехал Ракитин. Несколько раз он поднимал голову и смотрел куда-то на верхний этаж. А Конопатый уже вообще ничего не понимал. «А где же дочура? Почему папаша оставил ее там? Но мне торопиться некуда. Я подожду». Он закурил, приготовившись ждать хоть целую ночь.

Между дверями подъезда мелькнул белый плащ.

«Девчонка! Она выходит…»

Девушка уже стучала каблуками по тротуару, а Конопатый возился с машиной. Проклятая рухлядь не заводилась. Старый двигатель «Москвича» предательски пыхтел, чихал и не хотел запускаться.

– А, чтоб тебя!.. – Конопатый выскочил из машины.

Подняв воротник спортивной куртки, Конопатый быстро пошел за девушкой. Приходилось догонять ее, топая ногами по появившимся на тротуаре лужам. Правой рукой он поглаживал рукоять топора. Теперь только надо отойти чуть подальше. Он видел: белый плащ мелькнул уже на остановке. И улыбнулся: «Все. Она моя».

Нависшая темнота и начавшийся дождь успокаивали. Дождь смоет все следы.

Он влетел под крышу остановки, где уже стояла дочь Ракитина, и зачем-то улыбнулся ей. А она взглянула на него подозрительно, принимая за очередного приставалу. Взглянула и отвернулась.

«Чувствуется, девчонка такая же тварь, как и ее папаша.

Сейчас эта красотка рухнет, как подкошенная. А дождь будет падать на нее и смывать с помертвевшего лица кровь». Конопатый стал доставать из-под куртки топор.

Алена с интересом наблюдала, как по лужам скачут пузыри, стараясь хоть этим отвлечься от только что пережитого. Одно знала: к Николаю она больше не придет и постарается забыть о нем.

Конопатый резко замахнулся, вскинул руку с топором над головой, чуть отвел ее назад. И вдруг почувствовал, что сзади кто-то схватил его за запястье, задержав руку и пытаясь его развернуть.

Конопатый повернулся и увидел прямо перед собой высокого широкоплечего человека. Худощавое лицо показалось знакомым. И глаза. Взгляд словно прошибал Конопатого. Даже спустя столько лет он узнал этот взгляд.

«Черт возьми! Колян!»

Николай тоже узнал Конопатого. И орлиный взгляд как-то сразу изменился. Руку с топором еще держал за запястье, но уже не так сильно. Произнес несколько удивленно:

– Конопатый! Ты?

Алена опомнилась и закричала. Конопатый не понял, звала ли она на помощь или просто кричала от страха. Он вздрогнул от ее крика. Надо было что-то делать.

Конопатый попытался освободить свою руку от захвата и при этом вскользь задел топором Коляну левую щеку, рассек ее от виска. Получилось неудачно. Ведь убивать его даже не помышлял. Но, кажется, Колян воспринял нанесенную рану как покушение на убийство. Глаза его яростно засверкали на Конопатого.

– Ну ты и сволочь! – произнес он с ненавистью.

Конопатый почувствовал, что сейчас последует удар. Такая рана не остановит Коляна. Поэтому в следующую секунду Конопатый успел отскочить в сторону, резво перемахнул через здоровенную лужу и скрылся за кустами шиповника, росшего вдоль тротуара.

Догонять его Николай не побежал.

Алена платочком старалась стереть кровь с его лица.

– Ой, ну что же это такое? Он ведь чуть не убил тебя. Надо остановить кровь. Подожди, я сейчас. – В ход опять пошли французские духи, которыми она сильно поливала носовой платок, прежде чем приложить его к ране.

А Николай от злости скрежетал зубами.

– Конопатый, сволочь! Чуть не убил меня. Живой дружок-то наш. А твой папаша сказал мне, что закопал его. Даже могилу показывал.

Алена не нашлась, что на это ответить.

Пьяный ветеран сидел в кухне за столом и, положив голову на руки, спал. Но как только Конопатый отпер ключом дверь, он поднял голову. Чувствовалось, старик недобрал и заждался своего квартиранта, чтобы вытянуть с него на поллитровку.

Несколько раз Конопатый замечал, что старик без стеснения роется в его сумке, потому каждый раз, уходя, забирал деньги с собой.

Конопатый взглянул на сумку. Потом на ветерана. На лице у того – ни капли вины. Он считал себя благодетелем, приютившим бездомного бродягу, хотя пил и ел на деньги Конопатого. Старик любил деньги.

Хмуро взглянув на вошедшего Конопатого, старик недовольно забурчал:

– Ты когда мне заплатишь за проживание?

Конопатый хотел сказать, что он платил ему уже два раза и не мешало бы старичку напрячь память, но не сказал. Решил соврать.

– У меня сейчас с деньгами напряженка. Но я заплачу. Обязательно. Не переживай.

Старик ударил кулаком по столу.

– Денег у него нет… А когда они у тебя появятся?

Конопатый откровенно смеялся над алкашом. Пожал плечами. Но старик разошелся не на шутку, погрозил кулаком Конопатому.

– У меня тут не гостиница. Нету денег, выметайся отсюда к чертовой матери! Иди, на лавочке ночуй. – Он вдруг вспомнил про машину и спросил: – А машина моя где?

Конопатый не знал, что сказать. Тут получался прокол. Гараж старик наверняка проверил.

– Где машина, я тебя спрашиваю? Разбил? Я в милицию на тебя позвоню, – погрозил пальцем старик. – Там быстро разберутся, кто ты такой. Подозрительный ты какой-то. А топор для чего в сумке прячешь?

«Топор». Конопатому сразу стало не до смеха. Алкаш узнал про топор. Но как? Неужели смог залезть в сумку, когда он спал. И эта угроза про ментов… Не зря же говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, подумывал уже о милиции, алкаш.

Конопатый заставил себя улыбнуться.

– Чего ты щеришься? – рыкнул старик.

Конопатый подошел к нему сзади и положил руки на плечи.

– Ладно, старик. Не шуми. Я заплачу. Только не надо орать. Не надо. Понимаешь меня, старый вонючий клоп?

Ответить ветеран ничего не успел. Цепкие, привычные сжимать рукоять топора пальцы Конопатого сомкнулись на его горле. Старик захрипел, выпучив глаза. Когда со стариком было покончено, Конопатый отволок бездыханное тело в ванную. Эту ночь мертвому ветерану предстояло провести там. А Конопатый рухнул на постель, чувствуя адскую усталость.