Вячеслав Жуков - Маньяк всегда прав

«Скоты! За дурачка меня держат. Судя по вопросам, идиоту понятно, что вы в курсе нашего разговора. Тоже мне сыщики, профессионалы. Хотя, может, именно таким придуркам и везет. Таким с виду простачкам».

– Видите ли, – смущенно начал Топольский. – Это очень деликатная тема.

– Не стесняйтесь. Рассказывайте. По долгу службы нам приходится выслушивать всякое, – сказал Камагин, а лейтенант подтвердил:

– И деликатное, и интимное, и много чего другого.

– Ну, это понятно, – Топольский сверкнул глазами на лейтенанта.

Зуев ему не понравился сразу. Молодой, бесцеремонный, наглый. Александр Иванович мысленно обозвал его ментовским щенком. «Как при охотнике собака, так и при этом Камагине – щенок, лейтенант».

– У Нины Николаевны есть сын. Довольно взрослый парень, – заговорил он приятным баритоном, – но, на ее взгляд, у него что-то не в порядке с психикой. И она попросила меня посмотреть его. Если возможно, определить в нашу клинику для лечения.

Камагин докурил сигарету, притушил окурок в пепельнице.

– А вы Валяеву давно знаете? – спросил он.

На лбу главного врача появилась глубокая морщина.

– Так, так. Дай бог памяти. Года два, наверное. Она узнала от кого-то обо мне как о хорошем психиатре. Однажды приезжала на консультацию.

– Однажды? И больше вы ее не видели? – поинтересовался наглый милицейский щенок.

На этот раз Топольский не удостоил его взглядом, чтобы тот не заметил неприязни.

– Нет, не видел. Я должен был сегодня утром заехать к ней, но торопился в клинику на обход и не заехал.

– А с какой целью? – спросил Камагин, успевая не только задавать вопросы, но и детально осматривать кабинет.

Топольский это заметил. Хотя ничего компрометирующего в кабинете не хранилось, его хозяину все равно не понравилось любопытство мента. Мент – человек особый. Ничего не делает просто так, особенно когда при исполнении.

– Как я уже говорил, Валяева просила обследовать ее сына. Он должен был три дня назад приехать к нам сюда…

– Своим ходом? – «Щенок» начинал раздражать Александра Ивановича.

– Этого я вам сказать не могу, – непроницаемым взглядом Топольский уставился на Камагина как на старшего. – Могу только сказать, что у нас была договоренность с Валяевой поместить его в первый корпус. Такое не запрещено законом, – подчеркнул психиатр. – Но до сего времени ее сынок к нам не прибыл. Вот мать и волнуется.

– И вы, конечно, не знаете, где он? – спросил Зуев.

У Топольского появилось желание проломить этому «щенку» голову.

Особенно задевало слово – «конечно».

Завбольницей вздохнул и сказал:

– А почему, собственно, я должен знать, где ее сын пропадает? Мое ли это дело? Приедет, будем осматривать, обследовать, лечить. Не приедет – значит, не хочет.

– Правильно, – согласился Камагин, хмуро глянув на Зуева, словно говоря – не гони дуру, лейтенант. Не лезь вперед батьки в пекло.

Получилось все довольно гладко, правдоподобно, а самое главное, доказывало непричастность Топольского ни к смерти Валяевой, ни к исчезновению ее сына. И никакой обыск не поможет. Не найти им Валерку Валяева…

– Знаете, Александр Иванович, – Камагин решил кое-что открыть главврачу. – После вашего разговора с Валяевой она вдруг взяла и умерла.

– Разговора по телефону? – уточнил Топольский, для большей убедительности указав пальцами на телефонный аппарат.

– Разговора по телефону, – вздохнул капитан. – Вскрытие покажет причину смерти. Но, я думаю, истинную причину мы так и не узнаем. Я осмотрел тело. Нет ни побоев, ни следов насилия. Однако подозрительно: молодая женщина, на вид вполне здоровая, и вдруг после телефонного разговора с вами взяла да и умерла. Странно это, вы не находите?

– Я не знаю, – Топольский развел руками, изобразив на лице сожаление. – Я и сам в толк не возьму. Мне очень жаль. Поверьте…

Ни Камагин, ни Зуев ему ничего не ответили.

С минуту в кабинете была полная тишина, и даже слышно, как санитарки о чем-то негромко переговаривались в дальнем конце коридора.

Камагин отметил всю бесполезность продолжения дальнейшего разговора с Топольским. Нет у них пока прямых обвинений против него. Ведь никто не видел: приезжал он к Валяевой или нет? Никто не видел его входящим в квартиру. А разговор по телефону операторы даже не успели записать на пленку. И получалось – одни слова, которые к делу не пришьешь.

Еще один, два вопроса, и можно катить отсюда ни с чем.

Камагин вздохнул и спросил:

– А вас не удивило, почему Валяева обратилась не в свою районную поликлинику, а к вам?

Но таким пустяковым вопросом ему не удалось «пробить» Топольского.

– Наверное, хотела, чтобы никто не знал о психическом отклонении сына от нормы, – ответил тот. – Там ведь знаете как? Чуть что – запись в медицинскую карту. А это может навредить человеку в дальнейшем. Тем более ее сын достаточно молодой человек. У нас гарантии анонимности по поводу заболевания. Поэтому ко мне ложатся многие известные люди. И артисты, и политики разного уровня. Даже один депутат с месяц провалялся у нас, спасаясь от алкоголизма. Наша клиника – известная, – проговорил Топольский с гордостью.

Разговор был похож на карточную игру, где козыри оказались у Топольского. Ударить бы, да нечем. Не идет масть к оперативникам.

– Но все-таки почему именно к вам? – попытался выяснить Зуев.

Топольский сразу осек его:

– Никаких все-таки, – резковато возразил он. – Вот представьте себе, если бы батюшка в церкви взял и выпроводил вас со словами: «Вы живете в другом районе и ступайте исповедоваться туда. К своему батюшке. В тамошний храм».

Зуев усмехнулся такому сравнению, а Топольский серьезно заметил на это:

– Напрасно вы так. Психиатр в некоторых случаях вполне может заменить священника. И выслушать, и грехи отпустить. Люди ко мне приезжают едва ли не со всех концов Подмосковья. И я никого не отвергаю. Не имею права, потому что я – врач. И обязан лечить людей.

– Минуточку, – вставил капитан. – Насколько я понимаю, Валяева у вас сейчас нет?

– И не было. Он не приезжал к нам. А сами мы ездим только за теми пациентами, которые стоят у нас на учете. К их числу вышеупомянутый гражданин не относится. Так что извините, ничем помочь не могу, – Топольский посмотрел на часы, давая понять, что утомительный разговор окончен и его ждет работа.

Оставалось только поблагодарить заведующего клиникой за уделенное им драгоценное время, что Камагин и сделал, а напоследок вежливо попросил оказать им услугу:

– Для вас это ничего не стоит. А нам надо для большей достоверности, – пояснил он, попросив разрешения заглянуть в регистрационный журнал, куда заносятся имена всех поступивших в клинику пациентов.