Наталья Анишина - Австралийская улика

Полковник сел, открыл стол и достал табакерку. Неприятно заныло сердце. Знакомые ноющие боли в левой половине груди. Врачи не рекомендуют их терпеть. Почувствовав их, нужно немедленно принять любое из предписанных лекарств. Он пошарил в столе и, не обнаружив спасительных таблеток, принялся набивать трубку табаком. Онемевшие пальцы руки отказывались его слушать. Пришлось сломать несколько спичек, прежде чем разжечь трубку.

Наконец, трубка раскурилась, и полковник Гладышев вдохнул успокоительную порцию дыма. Чёрт знает, что творится! Кто-то постоянно контролирует и пытается корректировать дела милиции. Криминал обнаглел и распоясался. Криминальные отморозки не боятся звонить в милицию и выставлять свои условия. Они хорошо осведомлены обо всех производственных делах внутренних органов, словно кто-то из них незримо присутствует в стенах рабочих кабинетов.

Гладышев нажал кнопку на телефонном аппарате и прослушал весь разговор. Голос говорившего мужчины не был ему знаком.

Сомневаться в том, что звонивший, в случае не выполнения требований, приведёт угрозу в исполнение, полковнику Гладышеву не приходилось. Такие люди знают, чего хотят. Нужно хорошенько всё обдумать.

Найти трупы необходимо однозначно. Без них расследование дела о тройном убийстве в больнице застопорится.

Идти ли на поводу у криминала: выпускать ли из следственного изолятора Кошелева и задержанную медсестру? Никаких пятнающих своё достоинство и честь сделок с криминалом у честно прослужившего полковника Гладышева быть не может. А если звонившие люди, действительно, исполнят коварный замысел? Таким людям выполнить задуманное ровным счётом ничего не стоит. Гладышев думал сейчас не о себе, а о том, что без трупов расследование «больничного» дела остановится. Сколько шумихи будет в газетах, когда об этом узнают журналисты! Они умеют поднимать панику. Если изменить меру пресечения и отпустить Кошелева до суда под залог? Но для этого нужно решение суда. Ноющие боли в области сердца сменились на сжимающие. Надо ехать домой - там есть лекарства.

Гладышев вызвал машину и, не вынимая изо рта неразлучной трубки, поехал домой. В окнах квартиры горел свет. Он поднялся на лифте на свой этаж и открыл дверь. В коридоре стояла жена, Калерия Степановна, в длинном атласном халате.

Прожив с ней более тридцати лет и, постоянно возвращаясь домой в разное время суток, он не переставал удивляться, как она узнавала время его прихода? Открывая дверь, он был уверен, что через мгновенье увидит её, стоящую посредине коридора с немым вопросом в глазах: -всё ли у тебя в порядке, дорогой?

И не нужно объяснять, что и как сегодня на работе, она прочтёт всю информацию по только ей одной понятным приметам.

Одним из самых тревожных знаков для Калерии Степановны была курительная трубка во рту мужа, с которой он возвращался с работы в самые чёрные дни. Это означало катастрофу, было равносильно последнему дню Помпеи. Можно было ни о чём не спрашивать, не задавать вопросов, в этой ситуации ей всё понятно. Сегодня, увидев злосчастную трубку, Калерия Степановна поняла: у мужа на работе неприятности. Тревога и беспокойство послышались в её голосе.

-Миша, ужин горячий, всё стоит на столе. Уже так поздно! Нужно поесть и отдохнуть.

Молчание Михаила Сергеевича и его угрюмый вид насторожили её ещё больше. Она стояла перед ним и ждала, когда он снимет с себя китель, переобуется в мягкие комнатные туфли, пойдёт в ванную комнату, затем на кухню, где для него все готово. Там она в процессе насыщения его голодного чрева, осторожными вопросами постарается узнать причину мрачного настроения. Во всяком случае, она была уверена на сто процентов, что домашняя, вкусная еда - это ключ к разгадке и решению многих проблем.

Сегодня ритуал возвращения с работы полковника был резко изменён. Михаил Сергеевич, не снимая форменного пиджака, обуви, прошёл мимо супруги, прямо на кухню, и сел за стол. Посмотрев равнодушными глазами на нарезанную колбасу, аппетитную жареную картошку, на румяные голубцы, посыпанные сверху зелёным укропчиком, Михаил Сергеевич отвёл в сторону глаза и сказал:

-Калечка, почему ты не спишь? Иди, ложись, я немного посижу здесь и приду к тебе. Только прошу тебя, принеси мне валидол и нитроглицерин. Мне сегодня нездоровится.

-Тебе плохо? Боли в сердце? Нужно немедленно вызвать скорую помощь, - встрепенулась супруга.

Тон Калерии Степановны был решительным и волевым. Она направилась к телефонному аппарату, но, увидев её порыв, Михаил Сергеевич замахал руками:

-Не вздумай этого делать. Мне стало лучше. Дай таблетки на всякий случай. Я немного посижу и лягу спать.

Видя обеспокоенные глаза жены, он, наконец, вытащив трубку изо рта, сказал с улыбкой:

-Что ты так переполошилась? Всё нормально. Иди, отдыхай, я скоро приду.

Он разложил на столе газету и начал чистить трубку. Калерия Степановна принесла и положила перед ним лекарства.

-Спасибо. Я принимать ничего не буду, пусть лежат на виду, на всякий пожарный. Спокойной ночи, дорогая, иди, не жди меня.

Калерия Степановна пошла в спальную комнату и, не закрывая двери, легла в постель. На часах уже было половина третьего. Вскоре она увидела, что свет в кухне погас, и муж, осторожно двигаясь в темноте, пришёл в спальную и лёг на постель. Они долго не могли уснуть. Калерия Степановна слышала, как он грузно ворочается в постели, пытаясь найти удобное положение…

Наконец, он утих, комната заполнилась тишиной, а в окна уже начинал струиться свет нового дня. И всё-таки ей удалось уснуть в эти предрассветные часы. Сон был непродолжительный. Открыв глаза, она, взглянув на часы, увидела, что уже половина седьмого утра, следовательно, пора вставать и приготовить завтрак.

Готовя еду, услышала слабый голос мужа, доносившийся из спальни:

-Каля, мне плохо!

Моментально отреагировав на возглас, она бросилась на помощь. В спальне, на полу, лежал Михаил Сергеевич с побледневшим лицом и, держась рукой за грудь, делал беспомощные попытки встать на ноги.

-Я сейчас дам тебе лекарства.

Через секунду, схватив на кухне лежащие на столе таблетки, она вернулась и стала заталкивать ему в рот нитроглицерин. После этого, бросившись к телефону, набрала номер неотложки и вызвала «скорую помощь».

Припадок

Оставшись одна, Рита почувствовала, что ей хочется есть. Когда она ела? Вчера. Это было до вечернего обхода больных. Тарелка пшеничной каши на воде, небольшой кусочек сливочного масла, два ломтика хлеба и стакан чая.

Утром не завтракала, было не до того, до обеда с ней беседовал следователь, а после оказалась в камере. Здесь о еде, похоже, не вспоминают. Хоть бы о ней не забыли навечно. Следователь не сказал, на какое время он оставил её. Закрыл дверь на ключ и всё! Ну и порядки в милиции!