Наталья Анишина - Австралийская улика

Больница гудела, как растревоженный улей. Во всех десяти корпусах, начиная от главного административного до невзрачного «серого домика», где находился морг, обсуждалась одна тема: убийство врача Ястребова, больного Колобова и его сиделки.

Больше всех, как всегда, знали санитарки, прачки, кухонные работники, раздатчицы и дворники. Кто-то из них видел, что вечером, перед убийством, к корпусу, в котором дежурил врач Ястребов, подъезжала «иномарка», из неё выходили двое подозрительных мужчин, они, якобы, интересовались, как пройти в палату к Колобову.

Другие, напротив, уверяли, что видели своими глазами приходившую в больницу странную, незнакомую женщину, которая тоже искала врача Ястребова. Третьи говорили, как врач Ястребов во время дежурства отлучался на неопределённый промежуток времени, после чего появился в больнице мрачный и озабоченный. Четвёртые припоминали, что один и тот же голос по телефону несколько раз настойчиво просил найти врача Ястребова, но бегавшие за ним санитарки нигде не могли его обнаружить. В перерывах между уборками санитарки гадали, за что могли убить такого хорошего человека, который и мухи никогда не обидел.

Встревоженные трагическим событием, медицинские сёстры во всех отделениях собирались группами и обсуждали загадочное убийство. Все были испуганы и подавлены. Ни у кого не укладывалось в голове, что любимец больных врач Ястребов стал жертвой кровавого преступления. Всех охватил панический страх за свою жизнь. Сотрудники откровенно критиковали администрацию, совершенно не проявляющую должной заботы о безопасности персонала больницы. При желании в больницу с улицы могли проникнуть все, кто хотел.

Больше всех выступала острая на язычок санитарка Тамара. Она по статусу была матерью-одиночкой, у которой на шее сидело трое несовершеннолетних детей. Тамара в больнице проводила почти все дни недели, она буквально не выходила из неё, была настоящей находкой для приёмного отделения, потому что отличалась высокой, неутомимой трудоспособностью и завидной выносливостью.

Она одна могла работать за четверых: за санитарку, уборщицу, раздатчицу и курьера. Вертелась, как белка в колесе, и всегда у неё было всё в ажуре. Детки были при ней, бегали во время работы по многочисленным отделениям больницы. Все понимали, что мать-одиночка не может оплачивать детский сад, у неё нет столько денег. Профсоюз не помогал, бывшие любовники тоже не наведывались к ней с деньгами и подарками для ребятишек, поэтому женщине самой приходилось вертеться, чтобы прокормить семью и вырастить детей.

Её неутомимое рвение в работе очень ценила старшая сестра приёмного отделения. Она, видя, как тяжело молодой женщине разрываться между домом, работой и детьми, разрешала приводить детей на работу. Тамара отвечала завидной исполнительностью и трудолюбием. Ей никогда не нужно было что-то напоминать, она ничего не забывала. Она желала одного: чтоб дети были при ней, чтобы сердце на службе не разрывалось от переживаний: где они и чем занимаются. Здесь дети были всегда накормлены и присмотрены. К её ребятишкам сотрудники привыкли и полюбили их. Они приносили им из дома, кто что мог. Кто-то нёс детскую одежду, оставшуюся в семье от выросших детей; другие дарили детские книжки; некоторые приносили гостинцы: яблоки, конфеты, домашнюю стряпню.

Очень часто дети ночевали в больнице вместе с дежурившей сутками матерью. В зимнее время, в приемный покой на ночлег прибивались бомжи и бичи. Они знали, что в больнице нет охраны, вылезали из подземелий теплотрасс и оккупировали свободные диваны приёмного отделения, пугая Тамару своим видом и одеждой. Она, по доброте сердечной, разрешала им отогреваться в тепле до утра, особенно в холодное время года. Иногда они просили у неё разрешения помыться в душе и посмотреть в холле телевизор. Утром Тамара выпроваживала их восвояси. А они не знали меры и лезли в больницу почти каждую ночь. Если бы в приёмном отделении дежурил милиционер, то тогда таких посетителей не было. На просьбы сотрудников об охране больницы в ночное время главный врач всегда говорил одно и тоже:

-Я согласен, но за ваш счёт. Собирайте деньги, платите милиционеру, будет вам охрана. У меня на это денег нет.

Все сразу же умолкали и дебаты прекращались.

Тамара говорила, что видела, как Ястребов поздно вечером заходил в кабинет к Чернову, они там разговаривали на высоких тонах, она слышала отдельные фразы через дверь. Чернов в чём-то упрекал Ястребова, а тот что-то ему доказывал. Тамара дважды заглядывала в кабинет, желая провести уборку, но Чернов её не пускал, просил закрыть дверь и не беспокоить. Ястребов покинул кабинет Чернова далеко за полночь.

К Чернову ходила сиделка больного Колобова. Жаль, что следователь не поговорил с Тамарой, а то бы она ему выдала информацию к размышлению. Сама она ни в коем случае к нему с разговорами не будет навязываться. Не спросил её следователь -и не надо. О чём бы она ему говорила? Что Ястребов с Черновым поздно вечером у него в кабинете выясняли отношения? Ни к чему это, абсолютно. Милиция сама разберётся.

К тому же, за собой Тамара чувствовала небольшой грешок. В роковую ночь, когда в больнице произошли убийства, в приёмном отделении на диване спал бомж, по имени Гамлет. Он считался коренным жителем теплотрассы, проходившей по территории больницы, и частенько появлялся в приёмном отделении во время дежурств Тамары. Она разрешала ему пользоваться благами цивилизации, чтобы окончательно не превратился в дикаря: мыться в душе, смотреть телевизор, спать до утра на диване и даже поесть больничной каши.

У Гамлета была своя судьба – дорога, которая привела его на дно. Гамлет был прирождённым Кулибиным-самоучкой. В молодости он всей душой был влюблён в машины. Мог разобрать и собрать любой механизм. На одном из заводов работал слесарем в цеху по сборке моторов. Началась перестройка, а с ней бесконечные сокращения, невыплаты заработной платы, длительные, вынужденные простои, безработица. Казалось, что весь мир летит в какую-то бездну, и спасение от этого провала нужно находить самому.

Он чувствовал, что мог бы открыть небольшую мастерскую по ремонту бытовой техники, но у него не было денег для раскрутки.

Вскоре Гамлет нашёл работу, устроившись в мастерскую по изготовлению ключей и ремонту квартирных замков. За свой труд получал небольшие деньги, это был его единственный заработок, с которым не представлялось возможности разбогатеть. Со своим техническим складом ума он легко разбирался во всех хитростях и премудростях замков, его мастеровые руки виртуозно устраняли любые неполадки. Работая в мастерской, обратил внимание на то, что у большинства горожан были однотипные дверные замки. Из этого сделал вывод, что к ним можно подобрать универсальную отмычку, которую он изобрёл с течением времени. Сначала был просто интерес, сможет ли он открыть с помощью своего изобретения чужую квартиру? Эта мысль настолько прочно засела в его сознании, что однажды Гамлет решил испытать тайные желания на практике.