Анатолий Ромов - Бешеный куш

— Федя?

— Федя, — ответил Седов. — Веревки разрезать можешь?

— Сейчас… — Перепиливая веревки финкой, человек спросил: — Что с тобой?

— Не знаю еще…

— Целый?

— Вроде да… — Освободившись от веревок, Седов сел на пол. — Пить только страшно хочется.

— Сейчас дадим тебе пить. Держи… — Человек протянул ему «ПСМ». — Проверим, чем там все кончилось.

— Проверим… — Взяв пистолет, Седов попытался встать — и тут же застонал от боли. — Черт… С ребрами что-то…

— Федя, ты вот что — ты сиди… — Чуть приподняв «Калашников» с глушителем, человек осторожно выглянул из двери. — По-моему, там все кончено… — Увидев что-то, повторил: — Да, кончено… — Присел рядом. — Что, совсем не можешь ходить?

— Не знаю… — Седов попытался понять, кто это может быть. По первым признакам, очень похоже на команду осназа нулевого варианта. — Как тебя зовут-то?

— Николай.

— Шею можешь подставить, Николай? Я обопрусь.

— Держи… — Подождав, пока Седов обнимет его за шею, Николай стал осторожно выпрямляться.

Выпрямившись вместе с ним, Седов понял: он может стоять. А раз может стоять, значит, сможет и передвигаться.

— Ну как? — спросил Николай.

— Все в порядке. Теперь, Николай, полцарства за стакан воды.

— Сейчас, Федя, сейчас. — Сняв маску и оказавшись парнем лет тридцати, белобрысым, с короткой стрижкой, Николай участливо посмотрел на него. — Держись за меня. Крови не боишься?

— Только в зубном кабинете. А так нет.

— Тогда выходим. Держись за шею, не отпускай.

Выйдя вместе с Николаем в соседнее помещение, оказавшееся уже знакомым ему спортзалом, Седов увидел еще трех парней примерно такого же, как Николай, возраста, держащих в руках автоматы с глушителями. На полу у их ног лежали Мамо и Сулик. Судя по позам, они были мертвы.

— Их было четверо, — сказал Седов. — Где четвертый?

— С четвертым все в порядке, он здесь. — Николай похлопал Седова по плечу. — Ребята, знакомьтесь, Федя.

Каждый, назвавшись по очереди Владимиром, Сергеем и Игорем, пожал ему руку. Николай кивнул:

— Игорь, быстро, воды. Федя хочет пить.

— Сейчас. — Игорь, сняв с пояса флягу, протянул Седову: — Не брезгуешь?

— Да нет… — Прильнув к горлышку фляги, Седов подумал: такой вкусной воды он не пил еще никогда. Выпив флягу до конца, протянул Игорю: — Спасибо.

— Не за что. — Игорь прицепил флягу к поясу.

— Они у тебя что-нибудь взяли? — спросил Сергей.

— Взяли. — Нащупав паспорт на имя Седова в потайном кармане брюк, перечислил: — Шмотки, сумку с вещами. Паспорт на имя Федорова Алексея Ивановича. Банковскую карточку «Чейз Манхэттен Банк».

Сергей показал на стулья у стены:

— Твое?

Подойдя с помощью Николая к стульям, на которых лежали его вещи и сумка, проверил, все ли на месте. Все вещи были на месте, не хватало лишь паспорта на имя Федорова и кредитной карточки.

— Из вещей все здесь. Паспорта и кредитной карточки нет. — Кивнул в сторону открытой двери: — Они могут быть у того.

— Серега, посмотри, — сказал Николай. Сергей ушел в бывшую душевую и вскоре вернулся, держа в руках паспорт и кредитную карточку.

— Твои?

— Мои. Подождите, ребята, оденусь.

Одевшись и спрятав в карман паспорт и кредитную карточку, напряг силы и в конце концов смог встать без посторонней помощи.

— Поешь что-нибудь? — спросил Владимир. Протянул пакет: — Бутерброд с ветчиной. Жена делала.

Понаблюдав, как Седов откусил большой кусок и начал жадно жевать, отстегнул от пояса флягу. Отвинтил пробку, налил полную.

— Сейчас тебе в самый раз. Армянский, три звездочки.

Выпив коньяк, Седов через пять минут понял: он почти в норме. Владимир прицепил флягу на прежнее место и спросил:

— Нас что-то держит?

— Вытащи того, который там, — сказал Николай.

Владимир зашел в бывшую душевую. Вытащил оттуда за руку тело Слона, подтянул его к остальным трупам.

Посмотрев на Седова, Николай усмехнулся:

— Федя, если в самом деле не боишься крови — смотри. Если обманул, отворачивайся.

Седов подумал, что это точно нулевой вариант.

— Я давно уже ничего не боюсь. Делайте дело.

— Тогда за работу, — сказал Николай. — Делаем и уходим. Четверо молча присели над трупами на корточки. Разорвав тенниски на убитых, начали наносить беспорядочные удары финками в грудь и живот. Затем встали и, направив вниз пистолеты с глушителями, выстрелили в голову каждому из троих.

Сняв со спины пустой рюкзак, Николай бросил:

— Все. Собираем манатки и сваливаем.

— Куда? — спросил Седов.

— Тут рядом машина, с одним из наших. И ваших, как я понимаю. Думаю, он довезет, куда тебе нужно.

— А где четвертый?

— Здесь. — Николай кивнул Владимиру: — Выводи его. Толкнув дверь с табличкой «Раздевалка», Владимир вывел из комнаты Зорика. Глаза и рот талыша были плотно закрыты клейкой лентой, руки связаны за спиной.

— Пойдешь с ним первым, — сказал Николай. — Прячем инструменты и уходим.

После того как все оружие и приборы, а также остальные приспособления, применявшиеся в операции, в том числе и черные маски, были спрятаны в рюкзаки, Николай сказал:

— Игорь, проверь, как там.

— Сейчас. — Закинув рюкзак за плечи, Игорь вышел. Примерно через минуту в дальней двери показалась его голова: — Все тихо, можно идти.

Дождавшись, пока четверо, с Владимиром и Зориком впереди, выйдут, Николай сказал:

— Ты все ж держись за меня. Тут километра два. Свалишься еще.

— Не свалюсь. Тут — это где?

— Под Москвой. Баковка. Пошли?

— Пошли.

Выйдя из строения вместе с Николаем, Седов увидел стоящий неподалеку «Додж-Караван». Николай поймал его взгляд.

— Их машина. Трогать ее не стоит. Передвигаться к нашей машине будем скрытно, уж извини. Остальные уже в пути. Не бойся, они не потеряются.

Два километра, которые они прошли, продираясь сквозь кусты и валежник, дались Седову с трудом. Под конец он чувствовал сильную боль в боку и головокружение. Поэтому, когда шедший рядом Николай сказал тихо: «Пришли», вздохнул с облегчением.

— Сюда, — показал Николай. — За этой сосной.

Обойдя сосну, Седов увидел стоящий на небольшой пустоши фургон с надписью «Россоюзпечать». Рядом с фургоном переминался Дерябко. Задняя дверца фургона была распахнута; в кузове сидели трое с рюкзаками и связанный Зорик.

Дерябко обнял его. Прошептал на ухо:

— Сволочи… Здорово они тебя…

— Здорово? А что, видно?

— Еще как видно. Вообще-то тебя в госпиталь нужно везти. Но нельзя. У тебя не лицо, а сплошной синяк. Ладно. Садись в фургон к ребятам. Отвезем сначала их на аэродром. А потом тебя.

— Меня — куда?

— Не знаю еще. Только не в госпиталь. И не на Миусы, там тебя могут пасти. На Владимирскую тоже нельзя. Единственная надежда на Женьку. У него ж, ты знаешь, всегда есть в запасе какое-то жилье. А врачей я тебе вызову на дом.