Иван Сербин - Проба пера

Тот только усмехнулся, поправил висящий на плече «АКМу».

— Не гони волну, братан. Нормальная хата. Дальняк — фигня. Завтра на нормальный сходишь. Главное, чтобы было чем на него сесть.

— Порадовал, — поморщился Степан. Кроссовки упорно не хотели отмываться и даже наоборот — приобрели конкретный поносный колер.

— А ты думал? Война, братан.

Светлана вышла из комнаты, вздохнула, но промолчала. Выходя замуж за Кроху, она понимала, чем благоверный занимается, какие дела ведет. И отдавала себе отчет в том, что однажды наступит день, когда им придется перейти на осадное положение, забиться в какую-нибудь дыру вроде этой и сидеть, не высовывая носа, может, неделю, может, месяц, а может, и остаток жизни. Странно, но она не чувствовала раздражения из-за отсутствия бытовых удобств.

— Степ, — позвала Светлана, — пойдем поговорим.

— Да ладно, — отмахнулся он. — Я с Челноком поговорил уже, — и пошел в дом.

И одному-то остаться негде. В каждой комнате по бойцу, да на чердаке двое — дорогу пасут.

— Во, жизнь, блин… — пробормотал себе под нос Степан. — Романтика… — В этот момент у него в кармане завибрировал мобильник. Хорошо, что он сразу догнал взять модель с вибрацией. Степан прошел в дальнюю от двери комнату, достал из кармана трубку, спросил, прикрывая губы ладонью: — Алло?

— Степан? Это Ирина… — Шепот нервный. Собранный, но нервный.

— Я узнал, Ир, — Степан чуть не подпрыгнул от радости. — Слушай, у меня отец листок порвал, ну, тот, на котором ты номер записала. Я волновался… А почему ты шепотом говоришь? Ты не одна, что ли?

— Степан, — голос девушки сбился на секунду, пошел клочьями, рваной скороговоркой. — Подожди минуту. Скажи, твой папа может мне помочь?

— Не знаю. Прямо сейчас — не знаю. У него проблемы возникли. А что случилось? — насторожился Степан.

— Понимаешь, тут какие-то люди у подъезда. Человек пять, на иномарке приехали. И, по-моему, у них оружие. А только что кто-то поднимался на площадку, в дверь звонил… Потом с замком возились.

Степан почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Размером с крокодила. И такие же холодные.

— Степан… Степан, ты слушаешь?

— Я слушаю, Ира. Слушаю. Погоди… Я что-нибудь придумаю.

— Степан… — Она помолчала, потом призналась: — Мне страшно.

Прозвучало это очень отчаянно и безнадежно. Еще бы ей не было страшно. Любой бы на ее месте испугался.

— Ира, слушай меня внимательно… Ты сколько продержишься? Час сможешь?

— Если только они дверь ломать не станут. Я стопор накинула. Отмычкой… — Пауза и вновь сдавленный шепот: — Вот опять кто-то в замке ковыряется. Подожди, я в кухню уйду. С той стороны дверь открыть нельзя.

— Из квартиры черный ход есть?

— Нет.

— А ты вообще из квартиры выйти можешь?

— Нет. Там парень какой-то между этажами стоит. Я в глазок смотрела…

— Черт. Ладно. Я сейчас приеду. Главное, не паникуй.

Последнюю фразу он сказал уже едва ли не в полный голос, совершенно забыв об осторожности. И тут же услышал за спиной:

— Ты с кем это базары катаешь, братан?

— Что?

Степан резко повернулся. На пороге стоял Челнок.

— Я спрашиваю, кому звонил?

— Да это не я. Это мне. Пацан один из института. У него напряги там… с экзаменами, короче. Спросил, не смогу ли я помочь.

— Что-то я звонка не слыхал.

— Да он в режиме вибрации стоит. Не звонит, трясется.

— А-а, — Челнок подошел, протянул руку. — Можно посмотреть?

Тон его подразумевал скорее утверждение, нежели вопрос.

— Конечно, смотри, — Степан положил мобильник на ладонь Челнока.

— Хорошая машинка. — Тот с любопытством осмотрел аппарат, сунул себе в карман. — Не в обиду, братан. Когда все закончится, верну. А пока пусть побудет у меня. На твоем пацане реальные люди уже висеть могут. Ты, по неопытности, наколку им дашь. Неприятности тогда у нас будут. Понимаешь?

— Ладно, чего там… Надо так надо, — Степан сделал честные глаза. — Слушай, Челнок, у тебя бабки есть?

— Ну, допустим, есть мало-мало. А тебе зачем?

— Да хотел в магазин сходить. Скучно, блин, как в могиле.

Степан изо всех сил старался, чтобы его голос звучал беспечно и убедительно. Судя по всему, получилось плохо. Точнее, совсем не получилось.

— Не стоит, пожалуй, братан. Лучше сутки скучать здесь, чем без берегов — в ящике.

— Наверное, ты прав, — кивнул Степан. — Наверное, прав. Отец не звонил?

— Нет. Не до нас там сейчас, Степ. Мы в безопасности, а ему из-под «пера» сегодня уходить придется, — улыбнулся чуть заметно Челнок.

Он понял спокойствие и покладистость Степана по-своему. В критической ситуации люди на многое начинают смотреть иначе.

— Ладно, — Степан потянулся. — Пойду по дому пошляюсь, клопов погоняю. Хоть какое-то развлечение. Да, слушай, ствол у тебя есть?

— А ты не видишь? — Челнок хлопнул ладонью по кожуху автомата.

— Не, не этот. Пистолет есть? Для меня. Вдруг волк и нагрянут? Вы биться будете, а я за печкой сидеть?

— А где ты тут печку нашел? — усмехнулся Челнок, но полез за пазуху, выудил из наплечной кобуры «ТТ». — Ты волыну-то реально в руках держал раньше?

— А то нет?

— Ну, тогда бери, пользуй. Но если менты прорисуются — бросай на пол. А еще лучше — в окно. И в полную несознанку, как бы ни кололи. Ты про ствол этот знать ничего не знаешь и в глаза его реально никогда не видел. Признаешься — мало дадут, не признаешься — вообще ничего не дадут. Понял?

— Понял, не дурак, — Степан принял ствол, покрутил в руках, сунул за ремень, под куртку. — Не заметно?

— А какая разница? — искренне удивился Челнок. — Ты же не на прогулку с ним собираешься. — Он прищурился. — Слышь, малой, а ты часом не косяки ли пороть намылился, а? Что-то мне глаза твои не нравятся.

— Да ты чего? — искренне возмутился Степан. — Я что, совсем без понятий, что ли? На всю башку ушибленный?

— Ты смотри у меня, малой. Замечу чего — уши оторву. Имей в виду.

— Уже имею.

— Молодец. Шустро рубишь.

Челнок пошел к двери, на пороге повернулся, сказать чего-то хотел, да не сказал. Вышел.

Степан вышел следом, постоял, прислушался, откуда доносится стук Светланиных каблуков. Вроде со второго? Точно, со второго. Он быстро взбежал по лестнице, заглянул в одну комнатку, во вторую.

Светлана просто ходила, сложив руки на груди. Мотала круги, коротала время. Увидев пасынка, остановилась, взглянула удивленно.

— Степан?

— Тихо, — он прижал палец к губам. — У тебя лаве есть?

— Лаве?

— Ну, деньги есть у тебя?

— Есть, — Светлана сняла с плеча сумочку. Но смотрела непонимающе. — Что-нибудь случилось?

— Да ничего не случилось. Нормально все.

— Сколько тебе нужно?

— Баксов триста. Лучше, если больше.

— Сейчас посмотрю. По-моему, есть у меня… А зачем тебе, ты можешь сказать?