Марио Пьюзо - Дураки умирают

Калли завел легкий роман с танцовщицей-японкой из «Восточного шоу» одного из отелей Стрип. В свободные вечера они ходили в кино, а потом трахались у нее на квартире. Девушку звали Дейзи (японское имя выговорить не представлялось возможным). В Вегасе она провела пять лет из своих неполных двадцати. Танцевала потрясающе, поражала изяществом и подумывала о том, чтобы подрезать веки, чтобы избавиться от раскосости, и надуть силиконом груди. Калли пришел в ужас и сказал, что этим она лишится своеобразия. Дейзи прислушалась к нему лишь после того, как он выразил неподдельный восторг ее крохотными, похожими на бутоны, сисечками.

Они стали такими закадычными друзьями, что по утрам, если он оставался на ночь, она учила его японскому. На завтрак кормила супом, а когда он протестовал, говорила, что в Японии все завтракают супом, а в ее деревне, расположенной неподалеку от Токио, сварить суп лучше ее не мог никто. Калли признал, что суп не только очень вкусный, но и весьма полезен для желудка после утомительной ночи пьянства и любви.

Именно Дейзи рассказала ему о том, что один из самых известных промышленников Японии собирается посетить Вегас. Родственники Дейзи присылали ей по почте японские газеты: девушка скучала по родине и обожала читать про Японию. В одной из газет она и прочитала интервью мистера Фуммиро, который собрался в Америку, чтобы открыть отделение своей компании, производящей телевизионную аппаратуру. Дейзи добавила, что мистер Фуммиро известен в Японии как очень азартный игрок и обязательно завернет в Вегас. Сообщила, что мистер Фуммиро — первоклассный пианист, который учился в Европе и наверняка стал бы профессиональным музыкантом, если бы отец не приказал ему взять на себя руководство семейной фирмой.

В тот же день Калли привел Дейзи в свой кабинет и продиктовал письмо, которое она написала на бланке отеля. Благодаря Дейзи текст письма полностью соответствовал японским канонам вежливости.

В письме Калли приглашал мистера Фуммиро стать почетным гостем отеля «Ксанаду», приехать в удобное ему время и остаться на любой срок. Он также предложил мистеру Фуммиро взять с собой сколько угодно гостей, включая, если будет на то его желание, деловых партнеров из США. Очень деликатно Дейзи дала понять, что проживание не будет стоить мистеру Фуммиро ни цента. Даже театрализованные шоу он сможет смотреть бесплатно. Прежде чем отправить письмо, Калли получил одобрение Гронвелта, поскольку его «карандашного» права на столь большие расходы не хватало. Калли опасался, что Гронвелт сам подпишет письмо, но этого не произошло. То есть официально японцы в случае их приезда становились гостями Калли. А он — их «хозяином».

Ответ пришел через три недели. За это время Калли многому научился от Дейзи. Узнал, что разговаривать с японским клиентом нужно с улыбкой на лице. Выказывать свое доброе отношение — как голосом, так и жестами. По словам Дейзи, легкое шипение в голосе японца означало, что он злится, и это следовало расценивать как сигнал опасности. Как дребезжание погремушек гремучей змеи. Калли вспомнил шипение в голосе японских злодеев из фильмов времен Второй мировой войны. Он-то думал, что это одна из режиссерских находок.

Через три недели после отправки письма Калли позвонили из лос-анджелесского представительства компании мистера Фуммиро. Сможет ли отель «Ксанаду» зарезервировать два люкса для мистера Фуммиро, президента «Джапан уордвайд сейлз компани», и его исполнительного вице-президента мистера Ниигеты? Плюс десять номеров для сопровождающих лиц? Калли ответил, что люксы и номера будут зарезервированы. Потом, подпрыгивая от радости, позвонил Дейзи и сказал, что через несколько дней они проедутся по магазинам. Он также сказал, что закажет сопровождающим лицам люксы, чтобы создать им максимум удобств. Дейзи ответила, что делать этого не надо. Иначе мистер Фуммиро потеряет лицо: не следует его подчиненным жить точно в таких же условиях. Калли попросил Дейзи слетать в Лос-Анджелес и купить кимоно, которые мистер Фуммиро мог бы носить в уединении своего люкса. Дейзи и тут остановила его. Мистер Фуммиро гордился тем, что перенял западный образ жизни, и такой подарок мог его оскорбить, хотя в уединении своего дома он наверняка носил традиционные японские одежды. Калли, стремящийся к тому, чтобы предугадать все желания японца, предложил Дейзи стать переводчицей мистера Фуммиро и компаньоном за обеденным столом. Дейзи рассмеялась и ответила, что этого мистеру Фуммиро точно не надо. Он останется крайне недоволен, если всю поездку рядом с ним будет находиться американка японского происхождения.

Калли согласился с ней во всем. Но на одном настоял. Сказал Дейзи, что в течение трехдневного пребывания мистера Фуммиро в «Ксанаду» она будет готовить ему японский суп. А он, Калли, приезжать за супом каждое утро, чтобы мистер Фуммиро мог съесть его на завтрак. Дейзи застонала, но согласилась.

Во второй половине того же дня Калли позвонил Гронвелт:

— За каким чертом в люксе четыре-десять кабинетный рояль? Мне только что позвонил управляющий отелем. Он сказал, что ты ни с кем ничего не согласовывал и доставил массу хлопот.

Калли объяснил особые вкусы мистера Фуммиро. Гронвелт хмыкнул.

— Возьми мой «Роллс», когда поедешь за ним в аэропорт.

Этот автомобиль использовался только для встречи самых богатых из техасских миллионеров и любимых клиентов Гронвелта, для которых он сам выступал в роли «хозяина».

На следующий день Калли прибыл в аэропорт на «Роллсе» в сопровождении двух «Кадиллаков». По особой договоренности, автомобили выкатились прямо на летное поле, чтобы гостям не пришлось проходить через аэровокзал. Он приветствовал мистера Фуммиро, как только тот спустился по трапу.

Японцы выделялись не только лицами, но и одеждой. Все были в черных деловых костюмах, достаточно плохо, по западным стандартам, сшитых, белых рубашках и черных галстуках. Выглядели они как туристическая группа, составленная из мелких клерков, а не как руководители одного из богатейших и могущественных промышленных конгломератов Японии.

Мистера Фуммиро Калли выделил без труда. Для японца его отличал очень высокий рост — добрых пять футов и десять дюймов. Не обделила его природа и шириной плеч. Японца выдавали в нем только прямые черные волосы и раскосые глаза. Он напоминал голливудского киноактера, загримированного под восточного человека. На мгновение у Калли мелькнула мысль, что все это тщательно спланированный обман.

Из сопровождающих только один держался вблизи Фуммиро. Пониже ростом, коренастый, с большущими зубами. Такими японцев изображали на карикатурах. Остальные были маленькими и худенькими. Каждый нес с собой черный брифкейс.