Э. Винсент - Лето мафии

— Убедись, что сосчитают все тридцать ящиков.

Я отметил, что двое подручных Джи-джи уже открыли двери кузова. Не вызывало сомнений, что нас ждали. Еще трое играли за столиком в карты, и, кроме них, на складе никого не было. Я первым поднялся по лестнице и прошел через пустую контору. Мальчонка неотступно следовал за мной. На него произвело впечатление, когда я нажал синюю кнопку и стена с мягким шелестом повернулась.

Джи-джи восседал за массивным письменным столом, словно император на троне. Перед ним был накрыт изысканный и прекрасно сервированный обед — лиможский фарфор, серебряные приборы, хрустальные бокалы. Джи-джи потягивал черный кофе из крошечной чашечки, готовясь приступить к тарелке обильно приправленного чесноком супа с морскими гребешками. В кабинете пахло, как на кухне ресторана мамаши Леоне. Недотрога сидел на кушетке в противоположном углу с незажженной сигарой во рту. Оба были в одних рубашках, и у Недотроги из кобуры под мышкой торчал короткоствольный револьвер 38-го калибра, явно выставленный напоказ для того, чтобы меня запугать.

— А, юный мистер Веста, — приветливо улыбнулся Джи-джи. — Добро пожаловать… Вижу, ты захватил с собой нашего подающего надежды боксера. Ты опасался, что у тебя возникнут какие-нибудь неприятности?

Улыбнувшись, я сказал:

— Если честно — опасался.

В кабинете внезапно наступила гнетущая тишина. Улыбка сползла с лица Джи-джи; он переглянулся с Недотрогой. Взгляд Недотроги метался между мной и Мальчонкой. Мальчонка не отрывал взгляд от Недотроги.

Медленно поставив чашечку на стол, Джи-джи сказал:

— Могу я поинтересоваться, почему?

— Можешь, — как можно любезнее ответил я.

— Вечно он умничает, — как можно более зловещим тоном пробормотал Недотрога.

Я пропустил его слова мимо ушей.

— Насколько я понимаю, тебе известно, что мы привезли тридцать ящиков собольих шкурок. Тебе также известно, что охрана просрала ограбление склада — даже несмотря на то, что была предупреждена фараонами.

Подавшись вперед, Недотрога вопросительно посмотрел на Джи-джи. Не вызывало сомнений, что я полностью завладел их вниманием. Я сказал Джи-джи, что уверен: он немедленно позвонит Драго и предупредит его, что я украл у него меха и подбросил бумажник. Разумеется, Джи-джи не станет меня выгораживать и великодушно возвратит украденное Драго — а Драго, в свою очередь, обрушит весь свой гнев на меня.

Джи-джи сидел, подавшись вперед, и слушал мой рассказ с деланым вниманием, то и дело сочувственно кивая.

— Умный ублюдок, — заключил он, когда я закончил. — Все правильно рассудил. Поздравляю… но только это ничего не меняет. Потому что хоть ты и знаешь, как я намереваюсь поступить, меня это все равно не остановит.

— А мне почему-то кажется, что ты передумаешь, — сказал я.

Джи-джи презрительно фыркнул.

— На какое-то мгновение я чуть ли не зауважал тебя за ум. Но теперь я начинаю думать, что ошибся.

Я небрежно махнул рукой.

— Думай что угодно.

Недотрога поднялся было с дивана, взбешенный моей дерзостью и, как ему показалось, непочтительным отношением к его боссу. Джи-джи остановил его, подняв руку. Напряжение в кабинете стало буквально осязаемым, но я продолжал как можно добродушнее, изображая полное безразличие к наэлектризованной атмосфере:

— А вот я думаю, что ты не сообщишь Драго о том, что я украл у него меха, оставишь их себе, скажешь Драго, что за ограблением стоит Сокс Ланца, так как на складе был найден бумажник Дикарло, — и предоставишь им самим разбираться между собой.

Снова наступило молчание. Джи-джи был умен и понимал, что я не заявился бы к нему в кабинет с таким нелепым предложением, если бы у меня не был припрятан в рукаве какой-то козырь. Впервые с того момента, как я вошел в кабинет, я почувствовал, что Джи-джи встревожен.

— Почему? — наконец спросил он.

— А! — сказал я, протягивая руку Мальчонке. — Конверт, пожалуйста.

Мальчонка вручил мне конверт, и я торжественно положил его на стол перед Джи-джи. Недотрога поднялся с дивана, обошел стол и встал у Джи-джи за спиной. Тот достал шесть глянцевых снимков шесть на восемь дюймов и начал рассматривать их с непроницаемым лицом. К пятой фотографии Недотрога наконец понял, где они были засняты.

— Джилл… — хрипло простонал он. Изумление мгновенно сменилось бешеной яростью. Выхватив сигару изо рта, Недотрога взревел словно раненый зверь: — Этот член подобрался к Джилл! — Он бросился вокруг стола, вопя: — Ты уже труп, долбаный козел!

Для своих габаритов Недотрога двигался на удивление проворно, но Мальчонка оказался проворнее. Отступив с дороги разъяренного быка, он нанес связку ударов Недотроге в корпус. Это замедлило продвижение верзилы, но не остановило его: он обрушил на Мальчонку свою похожую на лопату лапищу, и тот отлетел на диван. Я нанес отличный апперкот правой Недотроге в подбородок, но преуспел только в том, что разбил костяшки двух пальцев. Недотрога лишь поморщился. Он ударил меня прямым правой, от которого мне почти удалось увернуться — но только почти. Здоровенный кулак, скользнув по плечу, попал мне в подбородок. Левая рука у меня онемела, и я рухнул на пол. Недотрога отступил назад, чтобы лягнуть меня в лицо, но Мальчонка, успевший к этому времени подняться с дивана, запрыгнул ему на спину. Обвив ногами громадный торс, он стиснул руками шею. Недотрога отпрянул назад и с разбега впечатал своей тушей Мальчонку в стену, так что тот свалился с него, словно пиявка, которой прижгли голову. Недотрога занес ногу, собираясь добить Мальчонку, но тут дверь-стена вдруг распахнулась. Недовольный тем, что ему помешали, Недотрога поднял взгляд.

На пороге стоял Анджело Мазерелли, направив Недотроге в живот обрез двустволки. У него за спиной был Дино Кавалло с пистолетом-пулеметом.

— Очень плохая мысль, — сказал Анджело, указывая отпиленными стволами на ногу Недотроге.

Тот опустил ее.

Непочтительно схватив Недотрогу за руку, Мальчонка рывком поднялся с пола.

— Следи за тем, куда ставишь ноги. Настанет день, и ты вляпаешься в такое дерьмо, которое уже не отмоешь. — Выхватив у Недотроги из кобуры револьвер, он передал его Анджело, а затем помог встать мне.

— Как ты? — спросил Мальчонка.

— Ужасно, — поморщился я. Подбородок у меня горел, костяшки пальцев ныли, а левую руку я совсем не чувствовал.

— Грилло, не надо трогать детей, — сказал Анджело. — Меня это просто выводит из себя.

Я улыбнулся.

— А мне помнится, вы сказали, что останетесь ждать снаружи.

— Я солгал, — усмехнулся Анджело. Он ткнул большим пальцем за спину. — Встретимся внизу.

Мы с Мальчонкой вышли в приемную, но остановились и стали смотреть, что будет дальше. Анджело с любопытством оглядел накрытый перед Джи-джи обед.