Владимир Капитонов - Подранок

— Бомж? — жуя беззубым ртом, вполне миролюбиво осведомился он.

— Что — то вроде этого, — проблевавшись, ответил Стас.

— Если бомж, значит свой, — констатировал патлатый. — Проходи, присаживайся.

Громов вошёл и сел немного в сторонке от трапезничающих.

— Поди, жрать хочешь? — сопереживающее уставился на него рыбьими глазами другой, на плечи которого была накинута проеденная молью и стоячая от грязи женская шаль. Не дожидаясь ответа, он пододвинул к новенькому консервную банку с желеобразной массой. Стаса вновь прополоскало.

— Значит, не голоден, — сделал он из этого вывод и, запустив в банку крючковатые пальцы, подцепил ими небольшое количество «хавки» и с наслаждением отправил в слюнявый рот.

— Не хочешь хавать, значит спать ложись, — распорядился патлатый. — Завтра прикинем, кто ты есть такой. Новенькому выделили уголок под трубами у стены на куче ветоши. Спустя минуты три-четыре бомжи закончили ужин, погасили лампу и тоже улеглись. Комнатёнка наполнилась гортанным храпом, кашлем и другими звуками, сопровождающими крепкий человеческий сон.

В первоначальной полудрёме Стас думал о человек, к которому держал свой путь. Конечно же, это была его бывшая супруга Татьяна. Была ли у Стаса любовь к этому человеку? Была, но не любовь, а скорее юношеская влюблённость. Любовь, но особая, родилась потом, после появления на свет сынишки, которого Стас боготворил и по сей день, хотя обстоятельства не позволяли ему в последнее время видеться с ним вообще. Любовь к матери его ребёнка — вот это и есть его особое чувство к Татьяне. Оно и сейчас сохранилось. Если б не было этого чувства, не ушёл бы он из семьи… Он знал, кем станет, и подвергать риску этих людей не хотел, не имел права…

Постепенно дрёма переросла в глубокий сон. Стасу показалось, что проспал он не больше двух часов. Пробудился оттого, что кто-то больно тыкал его в бок. Это был патлатый.

— Э-э, братишка, вставать пора.

Громов резко сел и больно ударился головой об трубу.

— У, блин! — схватился он за ушибленное место.

— Ничего, бывает, — усмехнулся патлатый.

Удар стряхнул остатки сна, и в голове, кажется, просветлело.

— Сколько сейчас времени? — Громов завертел головой по сторонам, словно хотел найти мифические для этого жилища часы.

Патлатый задумчиво закатил глаза к потолку и предположил:

— Братья ещё не вернулись, значит часов восемь.

— Утра?

— Утра! Ха-ха! — зашёлся булькающим смехом патлатый. — Вечера. Долго ты спал.

— Понятно. — Громов поднялся на ноги и шагнул к выходу. — Ну, я пошёл.

— Иди, — разрешил патлатый. — За ночлег заплатил. Вольному воля.

Стас вначале недоуменно взглянул на бомжа, потто неосознанно перевёл взгляд на своё тело и ужаснулся, увидев, чем заплатил за ночлег. Собственной одеждой. Он остался в одних трусах.

— А… Как же я пойду?

— Да, — покачал головой патлатый. — Точно замёрзнешь. Ну, да ладно. Одежонка у тебя вполне приличная была, но она, как ты уже понял, в наш общак отошла. Сейчас найду для тебя что-нибудь.

Бомж, кряхтя, приподнялся со своего места и принялся копаться в куче старого белья под собой. Наконец, вытащил оттуда в огромных дырах джемпер, такие же по состоянию брюки в широкую полоску и стоптанные калоши.

— Вот одень и иди. Уж не обессудь.

Стас и в мыслях не держал устраивать суды-разборки. С благодарностью даже надел свой новый костюм, попрощался и поспешил наружу. На улице снова было темно — вечер. Идти опасно, но выбора не было. Больше ночевать в бомжатнике желания не было.

Благо, что бомжей в нынешние времена развелось хоть пруд пруди, и вообще, на них практически перестали обращать внимание. Потому никто из припозднившихся жильцов дома номер 56 по улице Суворова даже и не взглянул в сторону полупьяного отребья, шмыгнувшего в один из подъездов.

Главный наблюдатель в красной «восьмёрке», припаркованной на предподъездной парковке, вошедшего в подъезд бомжа просто проигнорировал. Уж очень не схож он был с «объектом»

Уложив сына спать, Татьяна приняла душ, разогрела уже успевший остыть ужин и в ожидании Игоря взялась за вязание. Игорь пока что гражданский муж. Отношения между ним и Таней официально ещё не зарегистрированы, но, по всей видимости, уж недалёк тот день.

Таня познакомилась с Игорем около полугода назад. По началу худощавый, долговязый очкарик, вызвавшийся помочь ей донести с магазина набитые снедью авоськи, не вызвал в Тане абсолютно никакого интереса, и она даже представить себе не могла его рядом с собой, даже как друга, не то что бы, как супруга. Но от помощи не отказалась. Уж слишком тяжела была ноша. Представление об этом человеке резко изменилось после получасового разговора в пути — Игорь показал себя умным, воспитанным, интеллигентным молодым человеком. А проявленная у дверей квартиры галантность — поцелуй руки и вежливая просьба не отказать в следующем свидании, просто растопили лёд в сердце молодой женщины. Татьяна поняла, что Игорь именно тот человек, которого она так долго ждала, и он будет примерным семьянином и любящим отцом для Андрюшки. Поэтому, когда Игорь, спустя два месяца после их первой встречи, предложил ей выйти за него замуж, она не отказала. Лишь попросила немного повременить с ЗАГСом.

— Андрейка к тебе должен привыкнуть, понимаешь. Для этого необходимо время, пояснила она. — Поживём пока в гражданском браке.

Игорь согласился и на следующий день переехал к будущей жене.

А вот Андрюшка к другу мамы не очень-то торопился привыкать и категорически отказывался называть его папой, абсолютно по-взрослому заявляя, что у него один отец, и зовут его Стас Громов. Вот так. Таня всецело положилась на великого доктора, имя которому Время. Оно призвано было разрешить эту проблему.

Игорь относился к Андрею, как к родному сыну. Где-то баловал дорогими подарками, а где-то строго по-отцовски и наказывал. В скором времени отношения между ними потеплели, но не настолько, чтобы мальчишка позабыл родного отца. А вообще-то Татьяна и не настаивала на этом. В общем, жизнь продолжалась.

Игорь неплохо зарабатывал в какой-то фирме, специализирующейся на продаже квартир. Бизнес, конечно, не совсем чистый, но, слава богу, не криминальный. Хватит. Криминал уже разрушил первую её семью, и Татьяне совсем не хотелось вновь вступить в эту реку. Но не могла она тогда, совсем юная и всем сердцем влюблённая, даже предположить, что её возлюбленный Стасик, потянется к преступной романтике. Не могла. А так случилось. Стас ушёл без скандала, оставив свою квартиру жене с ребёнком, и из-за этого крупно повздорив со своими родителями — те даже в другой город переехали в знак протеста поступку сына. Но это в прошлом. Татьяна старалась об этом не вспоминать. До появления в жизни Тани Игоря, Стас исправно навещал сына, помогал материально, а потом вдруг исчез. Месяца два, как не показывается. Ну, пропал, да и Бог с ним. Таня криминальной погодой в городе не интересовалась, потому ни о делах Стаса, ни, тем более, о его нынешних бедах, естественно, не знала.