Сергей Зверев - Совокупный грех

Я развернулся, готовясь дать «неандертальцу» достойный отпор. Я много раз в своей жизни дрался и боролся, но никогда мне не доводилось сражаться в голом виде. Нападавший между тем развернулся и вновь кинулся на меня с битой. Мы начали бой, и я, если признаться, не был в нем так великолепен, как мне этого хотелось бы. Какой бы ловкостью я ни обладал и как бы ни увертывался от сыпавшихся на меня ударов, мне приходилось несладко. Мужик, и так-то обладавший незаурядными физическими данными, сейчас в состоянии аффекта был неукротим, и не было никакой силы, которая могла бы его остановить. Да еще мне было трудно ориентироваться в темноте — непонятно, с какой стороны следует ждать ударов битой.

— Мальчики, прекратите!!! — то и дело визжала Зоя, прижимавшаяся к стене.

Но мальчики ее не слушали: один, разъяренный, с дубинкой наперевес, нападал, другой, испуганный и голый, пытался защищаться. Справиться с обезумевшим ревнивцем было невозможно — и рога-то ему даже не мешали! — «неандерталец» орудовал битой как искусный фехтовальщик. Он гонял меня по всей комнате, круша все подряд и награждая время от времени ударами биты, а я лишь неистово защищался и вяло бил в ответ.

«Только бы не упасть, а то забьет насмерть!» — подумал я и в этот миг налетел ногами на журнальный столик, шлепнулся на него задом и распластался, как цыпленок табака на сковородке.

— Убью, падла! — прорычал свое излюбленное выражение мужик, и я увидел, как надо мной вырастает освещенное падавшим из дверного проема светом, показавшееся мне громадным тело мужика. Тут сработали датчики движения в коридоре, свет пропал, и окружающее меня пространство погрузилось в темноту.

Удар битой пришелся мне сбоку в плечо. Если бы попал по ключице, точно случился бы перелом. Я попытался перевернуться и соскочить со стола, но конец дубинки уже летел мне прямо в голову, и я сумел только немного смягчить удар, выставив предплечье. Тем не менее в голове у меня будто что-то лопнуло, перед глазами стали летать радужные шары, я обмяк и уже был не в состоянии двигаться, просто шевелиться. А мужик-садист наотмашь лупил меня по ребрам, рукам, ногам, вымещая злобу за поруганную мужскую честь и достоинство. Я уж было подумал, все, начался отсчет последних мгновений моей жизни. Увидел, как в темноте блеснула невесть где поймавшая отражение источника света лакированная поверхность биты, мужик замахнулся для решающего удара, и оружие «неандертальца», как снятое в рапиде, по дуге пошло вниз, метя мне прямо в голову.

— Мама! — прошептал я, прощаясь с жизнью.

И в тот момент, когда дубинка с неимоверной силой должна была опуститься на мою голову, несомненно, размозжив ее, у головы нападавшего сверкнула вспышка, прозвучал выстрел, и мужчина рухнул на меня, а бита, потеряв всю свою кинетическую энергию, пролетела мимо моей головы и с деревянным стуком ударилась о пол.

— Игорь! Игорь! Ты жив?! — полным ужаса голосом проговорила Зоя.

— О нет, черт возьми! — пробормотал я, наконец-то обретая возможность хоть слабо и медленно, но двигаться.

Я столкнул с себя тело, и оно, перевернувшись, безвольно упало на пол. С трудом, будто немощный старик, я поднялся со столика, шатаясь, точно пьяный, подошел к стене, нащупал выключатель и нажал на него. При свете вспыхнувшей люстры мне предстала ужасная картина. Стулья в комнате перевернуты, витрина с курительными трубками разбита, за журнальным столиком валяется бита, а на полу труп Шумилина. На Владимире тот самый костюм, что я видел на нем вчера, те же туфли. Он лежал, широко раскинув ноги, рядом со шкурой медведя, уткнув лицо в голову зверя. На затылке Шумилина справа в обрамлении слипшихся окровавленных волос зияла рана. И посреди всего этого хаоса стояла обнаженная, прекрасная в своей наготе Зоя, держа в руке пистолет Макарова, тот самый, что не так давно лежал в ящике тумбочки.

— Что же мы натворили, Зоя! — пробормотал я, наконец-то осознав всю глубину произошедшей трагедии.

Я собрался было подойти к трупу, чтобы перевернуть его, и уже сделал по направлению к нему два шага, как Зоя каким-то механическим, неживым голосом проговорила:

— Не надо его трогать!

Я остановился так, будто столкнулся с невидимой стеной. «Действительно, — подумал я меланхолично. — С чего это мне вдруг его переворачивать? До прибытия полиции ничего не надо трогать. Это простые вещи, известные любому законопослушному гражданину».

— Ты права, — признался я, взглянув на Зою, которая все еще пребывала в ступоре, и вновь уставился на мертвого Шумилина.

Как уже говорил, я не боялся трупов, видел их с разными ранами, но чтобы вот так, на моих глазах убили человека… подобное со мною случалось впервые. И для меня это явилось настоящим шоком.

— Надо вызвать полицию, — произнес почему-то шепотом.

— Погоди, — вдруг выходя из ступора, произнесла Зоя. — Позвонить в полицию мы успеем. Сначала нужно подумать, что нам делать.

Я повернулся к хозяйке дома.

— А что тут думать? — сил выказывать чувства не было, и я, чтобы выразить свое отношение к словам Зои, сумел лишь только повысить голос. — Произошло непреднамеренное убийство.

— Непреднамеренное? — слабо усмехнулась молодая женщина, стараясь не смотреть в сторону трупа. — Ты себя в зеркало видел?

Я обернулся и глянул на себя в уцелевшее после погрома зеркало, стоявшее у стены. Вид у меня был ужасен: на теле красные пятна, которые вскоре превратятся в синяки, вся физиономия и тело залиты кровью и обрызганы каким-то вязким веществом, как я подозревал, кусочками мозга. Меня замутило и чуть не вырвало.

— О, мой бог! — выдавил я, сдерживая рвоту.

— Вот именно! — хладнокровно промолвила Зоя. — Ты понимаешь, что произошло? Любовники убили мужа герлфренд. И вряд ли можно доказать, что убийство непреднамеренное.

Мозги у меня пока туго соображали, но ситуация и в самом деле выглядела чудовищно, никто не спорит.

— Но что же теперь делать? — проговорил я растерянно.

— Прежде всего взять себя в руки, — на удивление спокойно посоветовала молодая женщина. — Смыть с себя кровь, одеться, потом сесть и подумать. А полицию мы всегда успеем вызвать.

«В самом деле, не встречать же полицейских окровавленным и голым, — согласился я внутренне с Зоей. — Вначале нужно привести себя в порядок».

— Хорошо, пойдем, — сказал я.

Поскольку я был весь в крови и не хотел пачкать одежду, Зоя собрала с полу наши шмотки, я выключил в охотничьей комнате свет, и мы вышли в коридор.

Хотя на втором этаже были и душ, и ванная, мы с Зоей потащились в душевую в конце бассейна, очевидно, неосознанно стараясь держаться подальше от места, где произошла трагедия. Душевых было несколько, и мы с Зоей долго стояли в соседних кабинах под струями воды, силясь прийти в себя. Тело мое ныло, и я то и дело морщился, прикасаясь мочалкой к синякам. К счастью, по моей физиономии не пришелся ни один удар, про остальные части тела лучше не упоминать. Сегодня определенно был не мой день.