Элмор Леонард - С мертвого никто не спросит

— На то, чтобы найти улики, требуется время, — ответил Реймонд.

Тома помотал головой.

— Нет, никакого времени не нужно. Скажите, где он, и мне, чтобы с ним расправиться, потребуется всего несколько минут.

Круз ничего не ответил.

— Для меня это дело чести, — заявил Тома.

— Вашей чести — да, — возразил Реймонд. — А как же моя честь?

Тома пристально посмотрел на лейтенанта. На этот раз в его взгляде читалось любопытство.

— Наверное, я чего-то не понимаю. — Албанец помедлил и добавил: — Может, вы лично хотите его прикончить?

— Может быть, — ответил Реймонд.

Тома продолжал разглядывать Круза.

— Да, я понимаю, вы убьете Мэнселла только в том случае, если он окажет сопротивление. Или если вам разрешит начальство. Но если он сдастся, что вы сделаете?

— Рассмотрим другой вариант, — сказал Реймонд. — Вы входите в комнату, а там сидит Мэнселл. Просто сидит. Как вы тогда поступите?

— О чем может быть разговор? — ответил Тома. — Конечно же я его пристрелю.

— Понятно. А если он безоружен?

— Все равно пристрелю. Мне плевать, вооружен он или нет. Вы тут все время толкуете об условиях, ограничениях, правилах — как будто в игрушки играете. — Тома изобразил изумление. Он слегка переигрывал, но в его игре чувствовался стиль. Наконец он улыбнулся не только губами, но и глазами: — У вас, полицейских, странное понятие чести. Вы вспоминаете о ней, когда преступник не вооружен. А что, если Мэнселл выстрелит первым? Тогда как? Погибать вместе со своей честью? — Тома помолчал. — Знаете, нас, албанцев, называют дикими, бешеными…

Пора было уходить. Реймонд вновь посмотрел на Скендера.

— И все-таки как ему сломали ногу?

— Сначала ударили каким-то тяжелым предметом, — ответил Тома. — Ему было жутко больно, но серьезных повреждений он не получил. Тогда Мэнселл положил ногу Скендера на коробку… ящик, взял металлическую трубу и ударил ею по колену. Удар был такой силы, что сустав выгнулся в другую сторону. Скендер говорит, что слышал, как кричала девушка, что-то говорила Мэнселлу… Пришел он в сознание, когда его уже везли в карете «Скорой помощи» в Детройтскую центральную больницу. Больше он ничего не помнит. Сегодня утром я перевез его сюда и положил в палату знакомого доктора.

— Говорите, он слышал голос Сэнди?

— Девушки? Да, она что-то кричала.

— А он не помнит, что именно?

Тома перевел взгляд на спящего Скендера, затем снова на Реймонда и пожал плечами.

— А какая разница?

— Не знаю, — ответил Круз. — Но возможно, есть.

Хантер ждал Круза у входа в больницу. Как только Реймонд сел в синий «плимут», Хантер повернул ключ зажигания и нажал на педаль акселератора. Однако машина, издав жалобный звук, с места не тронулась. Двигатель не завелся.

— Тома в больнице, — сообщил сержанту Круз. — Хочет сам разделаться с Клементом.

— А кто не хочет? — ответил Хантер. — Вот развалюха, мать ее…

— Он изложил мне суть своего кодекса чести. Согласно ему, он должен сначала посмотреть Клементу в глаза и только потом убить.

— Так в чем дело? Пусть действует.

— Я спросил его, а что, если Мэнселл будет без оружия? Тома ответил, что ему все равно.

— Не машина, а куча дерьма! — в сердцах воскликнул Хантер. — Не знаешь, когда она откажет.

Двигатель несколько раз кашлянул и, наконец, завелся.

— Невероятно! — удивился Хантер.

— Он никак не мог понять, почему мы будем стрелять в Клемента только в том случае, если он окажет нам сопротивление.

— Да? Куда едем?

— На Керчевал, к Мистеру Свити. Тома считает… А, да ладно, он все равно ничего не понял.

— Чего он не понял? — спросил Хантер.

— Я сказал ему, что Клемент убил девятерых, а он абсолютно спокойно произнес: «Да? Если вы знаете, что он убил девятерых человек, то почему он еще гуляет на свободе?»

— А ты что?

— Не помню. Мы сразу перешли к разговору о чести.

— Об их священном обычае, — уточнил Хантер. — Албанцы — они дикие, бешеные.

Реймонд пристально посмотрел на него.

— Ты так думаешь? — спросил он.

Дверь им открыла негритянка с прической в стиле афро. Она запахивала на себе цветастый халат. Глаза ее были испуганными. Она сказала, что Мистер Свити на работе.

— Вы не возражаете, если мы ненадолго к вам заглянем? — спросил Реймонд. — Хочу показать кое-что приятелю — один портрет.

— Какой портрет? — удивленно переспросила негритянка и повернулась вполоборота.

Реймонд ввел Хантера в дом. Он подождал, пока тот заглянет в комнату, и вместе с ним вышел на улицу.

— Ну, видел? — спросил Круз.

— Да. Портрет какого-то парня.

— Знаешь, кто он такой?

— Не знаю. Может, рок-звезда? Похож на Леона Расселла.

— Это — Иисус Христос.

— Да? — не сильно удивившись, произнес Хантер.

— Это — фотография.

— Надо же. Но только он на ней не очень-то и похож.

По пути Реймонд размышлял: почему его всегда удивляют такие вещи, к которым другие остаются совершенно равнодушными?

В баре, подавляющее большинство посетителей которого были негры, сидели две белые женщины. Они о чем-то оживленно разговаривали.

В зале под высоким потолком царил полумрак. Мистер Свити, в расстегнутой черной рубашке и с черным нейлоновым чулком, туго стягивавшим ему волосы, что делало его похожим на пирата, пробирался между столиков к барной стойке. Пахло пивом. В дальнем конце стойки сидела компания: мужчина с двумя женщинами. Когда Реймонд и Хантер вошли в зал, они повернули в их сторону головы, а затем снова уткнулись в телевизор. Транслировали очередную «мыльную оперу».

— А я думал, вы работаете по ночам, — сказал Круз подошедшему к ним Мистеру Свити.

— Я работаю круглосуточно, — ответил тот. — С чем пришли?

— Где будем разговаривать, здесь или у вас дома? — спросил Реймонд. — Не хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя неловко в присутствии посетителей.

— Тогда не делайте так, чтобы я чувствовал себя неловко, — ответил Мистер Свити.

— Это всецело зависит от вас, — сказал ему Круз.

— Может, вам что-нибудь предложить?

— Нам нужно от вас только одно, — ответил Реймонд и развел в сторону большой и указательный пальцы на руке. — Вот такого приблизительно размера. Стальная штучка тридцать восьмого калибра.

— Да будет вам…

— Сэнди призналась, что она передала его вам.

Мистер Свити широко расставленными руками уперся в стойку бара и подался всем телом вперед. Теперь его глаза стали на одном уровне с глазами сидевших перед ним на табуретах полицейских.

— В чем призналась Сэнди? — широко раскрыв глаза, удивленно переспросил он.

— Она сказала, что по просьбе Клемента передала «вальтер» вам.

— Подожди, Круз, — вмешался в разговор Хантер. — Сначала я зачитаю ему его права.