Элмор Леонард - Смерть со спецэффектами

— А кто такой Хью Ньютон?

— Один из тех, кто положил начало движению «Черные пантеры».

— А что в дневнике интересного?

— Я только что прочитал про рок-концерт на Гусином озере, где присутствовало около двух тысяч человек. Робин пишет, что входной билет стоил пятнадцать долларов, а концерт обещали сделать бесплатным. «Устроитель из Комитета по молодежной культуре, ловкач и мошенник, сказал, что мы тоже продаем свои газеты… Ситуация с наркотиками — запредельная. Бродячие торговцы сумками таскают марихуану с Ямайки и галлюциноген мескалин, выращенный на органических удобрениях. Дозу наркотика можно купить всего за доллар. Врачи сообщают о смертельных случаях от передозировки, но их не слишком много. А также об отравлении стрихнином. Что еще новенького придумают?»

— А ты когда-нибудь принимал наркотики?

— Несколько лет курил марихуану и жевал алтей. Слушай, Робин пишет: «Это частная собственность, копам вход воспрещен. Но они все равно просачиваются. Повсюду можно видеть парней с короткой стрижкой, с дешевыми бусами, в бермудах и теннисках. Не хватает только значка „Привет, я наркоман“. Здесь Вуди. Это хорошо. Ящика шампанского, который он прихватил с собой, ему хватило на полдня. Он пьет прямо в лимузине и постоянно пьян в стельку. Вуди обиделся. Поехал на озеро и ни одну девчонку не сумел уговорить снять купальник. Даже деньги предлагал. Я точно не стану трахаться с Вуди, несмотря на мою покладистость».

— Ничего себе заявочка! — заметил Крис. — Думаешь, она все-таки переспала с ним?

— Раз она об этом не написала, стало быть, нет.

— А вот кусок, где она дает оценку Марку, — сказал Крис. — «Приятный парень, но избалованный, с другими девушками ведет себя по-хамски, а мне готов руки целовать, лишь бы я на него посмотрела. Страшно поразился, что я со школы ни с кем не спала». А вот еще одна интересная запись. Робин пишет: «Мы водрузили на лимузин плакат „Требуем полной свободы!“, и на нас сразу налетели телевизионщики со своими камерами. Один репортер спрашивает: „Свободы от чего?“ Ну, я выдала ему по полной программе. Свободы от властей, от нищеты, от голода и так далее вплоть до анархии. Парень назвал меня марксисткой, а я сказала, с чего он взял. Но ведь вы проповедуете марксизм, разве не так? А я в ответ бью наотмашь, говорю, что, если сам Маркс не считал себя марксистом, почему я должна себя так называть? Тебе нужны ярлыки, парень, а нам — перемены. Председатель Мао советует черпать истину из фактов, что приведет к перманентной революции. Она уже здесь, приятель, и никуда не денется».

— Неужели тогда все так разговаривали? — спросила Грета.

— Думаю, она провоцировала репортера, — ответил Крис. — Ни о какой революции никто и не заикался! Я был в Вашингтоне, где на улицу вышло около полумиллиона человек, все протестовали против войны.

— И все же ты пошел на войну!

— Я выступал против нее, потому что она была бессмысленной. Но все равно мне хотелось знать, что такое война. А что касается разного вида «свобод», о которых распинается Робин, все они кое у кого из молодежи тех дней сводились к свободной любви, к неограниченной свободе употребления наркотиков и эпатажу — я имею в виду длинные волосы, бороды, потрепанную одежду и болтовню с самодовольными пьяными ухмылками непонятно о чем, но с таким видом, будто им известно нечто такое, о чем остальные и слыхом не слыхивали.

Робин и Доннелл сидели в «Гноме» на Вудворд-авеню, новомодном ресторане с ближневосточной кухней, с джазом и братьями Маккинни, которые играли на пианино и бас-гитаре. Предложила встретиться в этом ресторане Робин, он был всего в паре кварталов от ее дома. Доннелл был его завсегдатаем, потому что привозил сюда мистера Вуди. Хозяину не очень нравились блюда из баранины, но он уминал их под мелодии из старых мюзиклов, которые наигрывали братья. Доннелл прибыл с опозданием на полчаса, заказал в баре бутылку минеральной воды «Перрье» и виски, помахал братьям и присоединился к Робин, которая ждала его в кабинке с бокалом красного вина и теребила свою косу. Он не возразил, когда она сказала, что только что пришла, хотя в пепельнице уже лежали три окурка. Она снова закурила и все посматривала на него, пока он пил виски с «Перрье».

— Надеюсь, теперь тебе есть что сказать, во всяком случае, больше, чем в последний раз, когда мы были вместе в туалетной комнате. Ты тогда смотрел на себя в зеркало… Когда я сегодня позвонила в первый раз, ты понял, кто я?

— Да, понял.

— Нет, не понял.

— Девочка, постараюсь быть вежливым. Другое дело, сколько я смогу это выдержать. Я помню, как мы с тобой были в туалетной комнате. Только должен тебе сказать, что ты была не первая и не последняя. А теперь забудем об этом, лучше объясни, зачем мы здесь. Мне рассиживаться некогда, а то мистер Вуди проснется в темноте и не поймет, где находится.

— Ты весьма любезен! Однако скажи, приходилось ли тебе еще когда-либо трахаться в туалетной комнате?

— Давай о деле. Это ты пристроила бомбу или кто-то другой?

— Помнишь Скипа?

— Как он выглядел?

— Как байкер, с завязанными в конский хвост волосами.

— Ясно! Неудачник, без гроша в кармане… Адвокат Хью Ньютона тоже ходил с хвостом, но был богатым. Да, Скипа я помню. Так это он сварганил бомбы?

Робин кивнула.

— А что произошло с сегодняшней? — спросила она погодя.

— Расскажу чуть позже. Сначала я хочу узнать кое-что о Скипе. Он что, где-то прячется?

— Об этом чуть позже, — усмехнулась Робин. — После того как я утром позвонила, ты передал Вуди мои требования?

— Да, конечно. — Доннелл скривил губы в ухмылке. — Пытаюсь вспомнить, что сказал на это мистер Вуди… Кажется, что-то вроде «В самом деле?».

Робин затянулась, резко выдохнула дым и стряхнула пепел.

— Значит, бомба не взорвалась, — произнесла она с расстановкой.

Доннелл промолчал.

— В противном случае об этом сообщили бы в новостях, — продолжила она. — Мы должны доверять друг другу. Понимаешь, я и так знаю, что ты крутой. Так что смотри не переборщи!

— Девочка, это ты изъявила желание со мной встретиться.

— Я хотела, чтобы ты кое-что мне сообщил, только и всего.

— Милое дело! Ты взорвала лимузин хозяина, зная, что в машине мог оказаться и я, но тебя это, похоже, нисколько не беспокоило.

— Я об этом даже не задумывалась.

— А тебе и думать не нужно было, ты это знала. Потом ты подкидываешь мне сумку с динамитом, оставляешь ее у дверей, а теперь интересуешься, можно ли мне доверять. Мне нужно подумать, имеет ли все это смысл.

— Доннелл… — произнесла Робин ласковым голосом и заглянула ему в глаза, словно хотела дать ему понять, что говорит от всего сердца. — Мы с тобой не виделись шестнадцать лет. Целую вечность…