Джерри Остер - Погоня за «оборотнем»

— Сюзан?

Если бы Барнс вошел в цилиндре, одетым во фрак с фалдами и с тросточкой в руках, то эффект был бы таким же — настолько необычным было то, что он пришел в кабинет Сюзан (как правило, он вызывал ее к себе).

— Он мертв? Как это случилось? Когда?

Барнс облизнул губы, готовясь сказать, что смерть была результатом нападения, осуществленного, вероятно, кем-то из проходящей мимо машины. Затем он вновь облизал пересохшие губы:

— Мне очень жаль, Сюзан. — Ему было действительно жаль, но тем не менее Барнс проследил за реакцией Сюзан Ван Митер, Сюзан Жентмихалий — женщины проворной, гибкой и настойчивой.

Барнс когда-то заставил себя уйти с оперативной работы, навсегда отрезав путь назад, потому что предпочел ей работу кабинетную. Он учил испытанным трюкам начинающих молокососов, одновременно следя за развитием событий на восемьдесят девятом этаже и особенно в Джорджтауне.

Класс Сюзан (Барнс никогда иначе и не называл его, как ее класс, а не класс Риты или Пола) был известным. Барнс однажды пригласил весь класс в кафе «Сладкоежка», скрыв желание поговорить с одним-единственным из них. Сюзан видела его насквозь и попыталась вызвать на откровенность:

— Тяжело привыкнуть к тому, что девушки теперь тоже живут в общежитии?

— В нашем деле это вопрос не половой принадлежности, а грязной работы, которую приходится выполнять.

И слово «пол» прозвучало у него довольно сексуально.

— Вы нанимались на работу, чтобы делать заявления?

— Мне не нравятся наркотики. От них погиб мой друг.

— Ты хочешь сказать — любовник, близкий друг? — поинтересовался Барнс.

— Если я скажу «да», вы будете спрашивать, была ли я в компании наркоманов?

— Ты, наверное, наивно полагаешь, что мы действительно не в курсе этого? А ты в самом деле не была?

— Он был ветераном. Сел на иглу во Вьетнаме, а когда вернулся домой, то не мог вынести мирной обстановки. Теперь вы спросите, была ли я в рядах пьяных типов с антивоенными лозунгами?

Информация об этом у Барнса была от Лиги сопротивления войне, из организации «Ветераны Вьетнама против войны». Биография Сюзан хранилась у Барнса на специальной полочке в памяти: родилась четвертого июля в промышленном городке, отец был бригадиром на заводе Нэш (позже переименованном в «Америкэн Моторс»), ранее служил в морской пехоте и имел награды за Гуадалканал, член Национальной стрелковой ассоциации.

Ее мать одновременно была домохозяйкой и президентом Учительско-родительской ассоциации, а сама Сюзан сначала была младшим скаутом, затем скаутом среднего звена, а позднее заслужила право быть членом школьных спортивных организаций по баскетболу, плаванию, стрельбе из лука и удостоилась чести носить их инициалы; официальным лицом, подающим сигнал к овации на спортивных встречах, заместителем старосты класса, королевой на балах в младших и старших классах. В Висконсинском университете Сюзан специализировалась по истории Америки, была членом лыжного, стрелкового, альпинистского, хорового клубов, а также членом клуба «Юные республиканцы»; обручилась с полузащитником из «Беты», затем с защитником из «Сигма Чи», пока наконец не увлеклась издерганным одиноким ветераном, который, видимо, вскружил ей голову, напичкал ее радикальными идеями и одержал над ней верх, заморочив ей мозги.

— Ну и как? Ты участвовала в демонстрациях?

Сюзан тряхнула салфеткой, лежащей на столе.

— Это официальная беседа, господин Барнс? В анкете, которую я заполнила при поступлении, я упомянула все организации, в которых участвовала. Да, я была в рядах демонстрантов.

Барнс знал также, что она вместе с другими ложилась на землю, чтобы препятствовать продвижению бульдозеров, бросала полиэтиленовые мешки, наполненные свиной кровью, в воздух и ни разу не попала в поле зрения полиции: ее не было в списках, фотографии отсутствовали. «Именно это нам и нравится в тебе — неуловимость», — думал про себя Барнс.

— Расскажи мне о себе, Сюзан. Есть ли в твоей жизни мужчина? Чем любишь заниматься в свободное время? — И продолжил вопрос, не произнося его вслух: «И как ты это предпочитаешь делать?»

Сюзан откинулась на спинку стула:

— Похоже на прелюдию перед тем, как делают предложение.

Барнс не мог вспомнить, что он ей еще сказал тогда. Что-то вроде «вы меня неправильно поняли» — фразы, сказанной с чувством озабоченности, официальной озабоченности, что она может принадлежать к типу людей, понимающих все не так, как надо.

Всего лишь неделю назад он, как обычно, прогуливался по парку Бэттери во время обеденного перерыва, где высмотрел девушку в голубых Докинсах, одетую в куртку с надписью «Детройт Пистоне» и сидевшую на скамейке. Взгляд ее был обращен на гавань. Она потягивала пиво из полиэтиленового пакета. Сев рядом с ней, но не настолько близко, чтобы испугать, Барнс поинтересовался, не встречались ли они раньше. Незнакомка ответила отрицательно, а он рассмеялся, сказав, что она не должна понять его неправильно — он был уверен в том, что они уже где-то встречались. Если только на Аляске, сказала она, поскольку она была родом оттуда, а в Нью-Йорке была впервые. Он предложил ей показать город Нью-Йорк, город великолепный, но жестоко обращавшийся с туристами. На это она ему объяснила, что приехала не в качестве туристки, а для того, чтобы прихватить фунтов двести «травки». Барнс тогда снова рассмеялся, посоветовав девушке не быть такой откровенной с незнакомцами — ведь он мог быть наркоманом. Эту вероятность девушка отвергла, но уверенно сказала, что он женат, — она различала, где наркоман, а где женатый человек. Затем она поднялась со скамьи, раздавила пакет с находившейся в нем банкой из-под пива и швырнула их в урну, пожелав ему всех благ. В этом было что-то пленительное. Что оставалось делать женатым? Только и оставалось, что говорить, чтобы их поняли правильно.

Сюзан закрыла дверь и стала, повернувшись к ней спиной.

— В секретере у Пола я нашла десять тысяч долларов.

— Почему же ты нам ничего не сказала?

— Я только что это сделала.

— Раньше почему не сказала?

— Я обнаружила деньги сегодня утром и полагала, что вечером он вернется. Когда его убили?

— Вчера.

— Еще вчера? И ты мне ничего не мог сказать раньше?

— Я не мог сообщить раньше, Сюзан. Нам нужно было узнать как можно больше о случившемся.

— Со вчерашнего дня вы знали о том, что он мертв. Этот факт не мог измениться. Какого черта вы мне не сообщили?

— Так пожелали в Джорджтауне.

Сюзан фыркнула.

— Благодаря тому, что ты выслуживаешься, чтобы получить пост директора, в Джорджтауне получат все, что хотят.

Барнс подошел к окну и стал наблюдать за великолепным белым теплоходом, проходящим у острова Губернаторов по направлению к Нарроус. Иногда Барнс забывал, что выслуживался до поста директора. Может, и не стоило искать квартиру в Хобокене, а ограничиться комнатой в Йельском клубе, пока не позвонят из Джорджтауна. А может, все-таки переехать с Миай, своей девушкой, которую он подцепил в автобусе? Волосы у нее были белыми, как у альбиноса, а губы, контрастируя с ними, при возбуждении становились огненно-красными. Препятствием к переезду совместно с Миай служило наличие у нее только туристической визы, а для оплаты «зеленой карты» у Миай не было денег. Она была, попросту говоря, незаконно проживающей иностранкой (не говоря уже о том, что она была не очень образованной и курила марихуану) — совсем неподходящая кандидатура для совместного проживания с человеком, претендующим на пост директора.