Мартина Коул - Малышка, пойдем со мной...

— Я не хочу говорить об этом. Они подумают, что это из-за меня!

— Что ты болтаешь, Бетани? — закричала Моника и, сбавив немного тон, обратилась к подруге: — Представляешь, как мне тяжело? Эта девчонка — такая дрянь, она сводит меня с ума!

— Заткнись, Моника!

Голос Джоани был резким. Девочка выглядела ужасно, и Джоани беспокоилась за нее. Она подошла к ней и опустилась на колени. Что-то здесь не так. Она не знала, что именно, но узнает.

— Ты кого-то боишься, Бет? Успокойся, расскажи мне. Я разберусь, а если я не разберусь, Джон-Джон разберется. Так что не бойся, милая, расскажи нам, в чем дело.

Она улыбнулась девочке, пытаясь успокоить ее, а также узнать, что она хочет сказать.

— У тебя не будет никаких неприятностей, обещаю, тебе!

Бетани выглядела потрясенной. На ее бледном щекастом личике легко читалась тревога, а глаза быстро наполнялись слезами. Моника считала лишним приучать дочь к аккуратности.

— Ну, детка, так что же волнует тебя?

— Нет, Джоани. Не мучай меня, пожалуйста. Они найдут меня, я не сомневаюсь в этом. Вы не знаете, какие они!

Теперь она рыдала, сжимая свои кулачки. Джоани заметила, что ее ногти обкусаны до самой кожи. Девочка сильно похудела, хотя по-прежнему казалась пышкой. Джоани поняла, что она — комок нервов, но Моника не замечала, что творится с ее дочерью.

Джоани погладила Бетани по плечу.

— Расскажи мне, ничего не будет, я обещаю.

От Бетани пахло вином. Этот запах был хорошо знаком Джоани. Перед ней была Моника номер два.

— Иди в спальню, Бет, я скоро приду.

Девочка убежала, радуясь возможности покинуть их.

— Она пьет, Мон…

Моника недовольно поморщилась.

— Это меня не удивляет, дорогая. Вспомни случай с Кирой и бакарди.

Джоани растроенно покачала головой.

— Нет, Мон, от нее пахнет как от пьющего человека. Она употребляет алкоголь систематически.

Сказать по правде, Монику абсолютно не волновало, что делает и чего не делает ее дочь. Бетани — нежеланный ребенок, жертва бракованного китайского презерватива, не более. Она будет жить в этом доме до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия, затем Моника с облегчением помашет ей ручкой вслед. Она считала, что так поступают со своими детьми большинство людей. Не дают умереть с голоду, и только.

Но она знала, что Джоани имеет на сей счет совсем другую точку зрения, а потому делала вид, что проявляет заботу. Она нехотя стерла улыбку с лица, надеясь, что этого будет достаточно.

— Мон, дорогая, твоя девочка пьет, — упорствовала Джоани.

— Это объяснимо: яблоко от яблони, как известно…

Монике все это уже наскучило. Бетани никогда не интересовала ее. Даже когда дочь пребывала в младенческом возрасте, она заботилась о ней чисто символически. Хотя по сравнению с Лорной, это был образец материнской любви.

Джоани закрыла глаза от отчаяния. У этой женщины есть все, но она упорно не хочет понимать этого. У нее есть дочь, которая ее любит, но ей все равно. Моника не знает, как это ужасно, когда пропадает ребенок, но и от этого она отмахнулась бы, как отмахнулась от всего в жизни.

Хотя, если поразмыслить, Моника и не могла быть другой. Она относилась к дочери так же, как когда-то относились к ней самой.

Мать Моники еще жива и, по слухам, вполне преуспевает, даже открыла магазинчик на окраине Лондона, но она ни разу не навестила свою дочь. По сути, она ее бросила много лет назад, когда Моника была еще школьницей. Вот вам и объяснение того, что Моника не способна на глубокие чувства. Это не в ее характере.

— Пойду посмотрю, как там Бетани, — сказала Джоани.

Но Моника не слушала ее — она подливала себе вина. Она уже забыла о Бетани.

— Скажи ей, что она наказана, чертова девица!

— Как ты думаешь, Мон, о чем она говорила? Кто ее так запугал?

Моника подняла глаза к потолку.

— Ты же знаешь — она у меня большая выдумщица. Не обращай внимания! Просто развязала свой болтливый язык, вообразив какую-то хрень! — Она сделала большой глоток вина. — Представляешь, целыми днями ошивается около этой Лорны… Переехала бы она от нас, что ли…

— Она тянется к Лорне из-за того, что чувствует твою нелюбовь.

— Да оставь ты ее, Джоани! Эта девчонка не стоит внимания!

— С Бетани случилось что-то серьезное, Моника. Пожалуй, я пойду к ней, хорошо?

— Поступай, как знаешь.

Моника была раздражена, так как ей хотелось побыть с Джоани наедине, но Бетани спутала все карты. Она взглянула на пустые бутылки и сказала, вздохнув:

— Спущусь в магазин, куплю еще вина.

Джоани прошла в спальню к Бетани. Девочка лежала на кровати, свернувшись калачиком. На ее грязноватых щеках остались следы слез. Ей нужно принять ванну и сменить одежду. Джоани, как всегда, испытывала желание привести Бетани в порядок — она часто делала это на протяжении последних лет.

Присев на край кровати, она нежно положила руку на плечо девочки.

Бетани избегала ее взгляда.

— Я не уйду, пока ты не расскажешь, что с тобой приключилось.

Бетани не ответила, однако спокойный голос Джоани вызвал очередной приступ плача.

Джоани — единственная, кто проявлял к ней доброту на протяжении всей жизни. Она всегда разрешала ей остаться с Кирой в канун Рождества и на следующее утро дарила подарок. Моника обычно приходила к обеду. От нее разило вином, но Бетани все равно была счастлива, потому что встречала праздник в атмосфере семьи. Джоани каждый раз дарила ей что-нибудь нужное — пижаму, тапочки и обязательно игрушки.

А она отплатила за ее доброту предательством.

— Прошу тебя, Бетани, расскажи, что с тобой происходит. Я помогу тебе, если это в моих силах.

Продолжая плакать, Бетани села на кровати. Обняв Джоани, она прошептала:

— Если я расскажу, ты обещаешь не винить меня? Обещаешь, Джоани?

Джоани легким движением откинула со лба мокрые волосы девочки.

— Сначала расскажи, дорогая. Я не могу ничего обещать. Я ведь не знаю, что с тобой произошло.

— А мы можем пойти к вам в дом?

Джоани кивнула.

— Только не впускайте мою маму, хорошо?

— Это касается Киры, да?

Бетани кивнула. Огромные темные глаза девочки были полны слез. Ей недавно исполнилось одиннадцать лет, но знала она гораздо больше, чем знают иные матери.

— Одевайся, Бетани. А с мамой я разберусь, хорошо?

Джоани повела Бетани к себе. У нее разболелась рука — так крепко держала ее девочка.

Она боялась услышать, что скажет подруга ее дочери, но понимала, что в этом ее спасение. Они шли молча, обе испытывая страх, но в то же время находя утешение в присутствии друг друга.

Моника вернулась домой. В пустой квартире она нашла записку от Джоани: «Прости, дорогая, ушла по делам, но скоро вернусь». Монике и в голову не пришло, что Бетани ушла вместе с ней, — она уже была слишком пьяна, чтобы здраво мыслить. Она даже не удосужилась проверить, в спальне ли ее дочь. Вместо этого она налила себе очередной стакан вина и включила телевизор.