Мартина Коул - Малышка, пойдем со мной...

Лишь по этой причине он дал Сильвии все, чего она пожелала. Он знал, что не может допустить серьезной проверки своих финансовых дел. Понимал это и его адвокат.

Пол не мог не чувствовать, что дело добром не окончится, однако размеры прибыли притупляли угрызения совести.

И еще — с самого начала он опасался разоблачений. Ниточки можно было найти в Интернете. Там вообще можно найти что угодно, если кто-то захочет что-то доказать. Если его имя будет связано с именами педофилов, он пропал. Теперь Джесмонда нет в живых, но как узнать, что он успел рассказать?

Пол ездил к Пиппи накануне вечером и заставил Эрла расколоть его. То, что он увидел на файлах, привело его в ужас. Он уничтожил все данные, а затем поджег помещение, предварительно, разумеется, обыскав его.

Но, подобно Верзиле МакКлеллану, он опасался, что в Сети могут остаться фотографии детей, вербовку которых он субсидировал. И так или иначе его имя высветится в электронной почте, адресованной в Румынию или Чешскую Республику. Этот подонок Пиппи запросто укажет, кто его инвестировал.

От одной этой мысли Пола бросило в жар.

Когда он узнал, что в деле замешан и Кьерон, он страшно перепугался, но Пиппи поклялся, что старший МакКлеллан ничего не знает о «шалостях» сына, и он поверил в это.

Что же касается Киры — он действительно не был осведомлен. Он не запрашивал у Пиппи с Джесмондом последних данных. Он понятия не имел, что они занялись местными детьми. Он искренне верил, что исчезновение девочки вызвано стечением обстоятельств и не имеет никакого отношения к его бизнесу.

Пол понимал, что чрезмерная алчность привела его к падению. Более того, к гибели Киры… и Джоани.

Он не должен думать об этом. Нужно выбросить все поскорее из головы и сосредоточить усилия на спасении собственной шкуры.

— Кира… — Он заметил, что разговаривает вслух, представив себе личико ребенка, от которого он отрекся. — Я не могу себе позволить думать о тебе… О Боже, Кира, что я наделал?! Девочка моя, мне жаль, очень жаль.

Внутри сортировочного парка существовала большая зона, используемая для хранения запасных частей к новым автомобилям Ромфорд. Там обычно гуляли два добермана, охраняя территорию. В тот вечер их, однако, не было. Старик Арнольд Джигсон, устрашающего вида маргинал, живущий в парке, получив пятьдесят фунтов, отвел их куда подальше. Он уже привык к делам Верзилы Джона и, разумеется, знал, что распространяться о них нельзя. Если фараоны спросят, он, разумеется, спал и ничего не слышал. Арнольд понимал, что к чему.

Группа из шести человек прошла в офис. Джеральд разлил виски. Джон-Джон включил портативный компьютер и поставил дискету, которую ему дал Верзила Джон.

Когда на экране появилось изображение, он стал следить за реакцией Кьерона и Пиппи. Пиппи опустил голову, но Кьерон держался высокомерно, как будто действительно считал, что не совершил ничего предосудительного.

Он фигурировал на фотографиях, которых было гораздо больше, чем в папке у отца. Джон-Джон понял, что зарядили, должно быть, его личную дискету, которую он сделал для себя. Но где же хранятся другие? Те, которые они продают таким же извращенцам?

Джеймсу и Джеральду было не по себе. Оба, побледнев, покрылись испариной.

Джеральд, оторвав взгляд от экрана, посмотрел на Кьерона. Он не мог говорить — настолько велико было его потрясение. Отец понимал, какие чувства испытывает старший сын.

— Хорошего говнюка я породил, ребята, не правда ли? Какой чудесный родственник! Наверно, гордитесь им? Так вы еще хотите отправить его домой, к маме?

Верзила Джон схватил младшего сына за волосы и ткнул носом в экран.

— Давай смотри. Возьми с собой воспоминание об этом.

Пиппи всхлипывал и дрожал, но Кьерон даже после выпада отца был спокоен. Вернее, он смирился с происходящим. Он знал, что живым отсюда не уйдет.

Тем не менее он вырвался из рук отца и распрямился, приводя в порядок одежду и приглаживая волосы. Он до конца оставался денди.

— Где моя сестра? — спросил Джон-Джон.

Кьерон ухмыльнулся.

— Почему ты задаешь этот вопрос мне?

— Да скажи ты им в конце концов, что они хотят знать, и покончим с этим. — Голос Пиппи был пронзительным. — Он жаждал развязки, какой бы она ни была.

Джон-Джон повернулся к нему.

— Где она, Пиппи?

Тот пожал плечами.

— Это все Кьерон. — Он сделал легкое движение головой в сторону Кьерона. — Это случалось раньше.

Затем он мучительно закашлял. У него заплыл глаз, а губа, рассеченная братьями, кровоточила.

Кьерон презрительно рассмеялся, затем взглянул на Джеймса и сказал:

— Вы бы лучше взглянули на свои суставы. Они ободраны и кровоточат. Вы разбили ему зубы. Держу пари, что это больно. — Он ухмыльнулся и продолжил: — А ведь он ВИЧ-инфицированный, вам известно об этом?

Взяв в руки лом, который обычно использовали для вскрытия ящиков с контрабандой, Джеймс ударил Кьерона по голове. Звук был ужасным. Кьерон рухнул на пол.

— Поднимите этого ублюдка и вышвырните на улицу. Ковер почти новый! — произнес старший МакКлеллан.

Джон-Джон не мог удержаться от смеха. Его поддержал Джеральд.

— Не понимаю, почему вы смеетесь. Возможно, я подхватил СПИД! — обиженно сказал Джеймс.

— Заткнись, ты, сука!

Кьерон приподнялся на локте и, задыхаясь, проговорил:

— Взгляните на себя — вы стоите здесь с таким невинным видом, а сами вы ненамного лучше меня. Я просто делал свой бизнес. И с твоей сестренкой, Джон-Джон, ничего бы не случилось, если бы она не была такой упрямой! «О, пожалуйста… не нужно… пожалуйста… я хочу к маме».

Все в ужасе смотрели на него, разыгрывающего последний акт сцены. Никто не верил тому, что слышал, — последние слова умирающего ребенка, когда насильник подверг ее мучительной смерти.

Кьерон продолжал сумбурно кричать, понимая, что он — в центре внимания. Он знал, что умрет, но хотел успеть высказаться перед смертью. Он верил, что все, что он делал, заслуживает оправдания.

— Они только и ждали таких случаев. А Бетани… Она никак не могла насытиться: она пьет, она принимает наркотики, ей нравится находиться в центре внимания… Детям вообще нравится наша компания, мы их любим. По-настоящему любим.

— Какое-то умопомрачение!

Эти слова произнес Джеральд, его голос выдавал полное неверие в происходящее.

— Что здесь происходит, отец?

Он понимал, что его брат не раскаялся, и это — самое страшное.

— Уберите его отсюда! Уберите его с глаз долой!

Кьерон застонал, когда его подняли. Он, не отрываясь, смотрел на отца.

— Благодаря Интернету мы более не одни. Нас — миллионы по всему миру. Наступит день, когда мы сможем открыто говорить о том, что делаем. А вы, жалкие ублюдки, втайне думаете об этом, не смея сделать что-либо.