Иван Жагель - В стиле «фьюжн»

В ближайшем общественном туалете он натянул обновку и, оставив в кабинке пиджак и рубашку, вышел на улицу. Теперь Чернов был похож на одного из многочисленных туристов, слонявшихся в центре города. К тому же бейсболка прикрыла волосы, а очки — половину лица и узнать его было трудно. Правда, майка с гербом столицы плохо сочеталась с брюками от костюма — к ней больше подошли бы джинсы, но в глаза все это не особо бросалось.

Завершив свое перевоплощение, Федор направился в сторону Кузнецкого Моста, где всегда было многолюдно и можно было смешаться с праздной толпой. Здесь он нашел небольшое кафе, забился в самый дальний его угол и, заказав чашку кофе, стал размышлять над сложившейся ситуацией.

Главными для него оставались все те же неразрешимые вопросы: каким образом деревянная подставка попала в дизайнерское бюро?! Кто и когда мог ее подкинуть?! Ответив на них, он не только бы установил, кто украл статуэтки, но и фактически спас бы себя.

Стараясь не упускать ни единой детали, ни единого эпизода, Федор еще раз мысленно просеял каждый день, прошедший с момента похищения танцовщиц, — час за часом, минута за минутой. И еще раз убедился, что никакой ошибки быть не может: после ограбления он был так поглощен сорвавшимся контрактом и необходимостью возврата двухсот тысяч долларов, что с клиентами и просто знакомыми людьми разговаривал лишь по телефону и никому не назначал встречу в своем бюро. Скорее, наоборот, в поисках денег ему пришлось слоняться по чужим офисам. Правда, в понедельник он приглашал приехать Сухорукова, но тот категорически отказался, очевидно, опасаясь, что его побьют, и в конце концов они пересеклись в кафе.

Не могла чего-либо забыть и Рита. У нее хватало недостатков, но провалами памяти она не страдала. А тем более она не способна была его предать или продать. Тут Чернов, возможно, впервые за свою довольно безоблачную, безалаберную жизнь почувствовал счастье оттого, что у него есть по-настоящему близкий, почти родной человек. Прежде он считал все это ерундой, дешевыми сантиментами, но сейчас едва не расплакался и ему даже пришлось прикрыть рукой повлажневшие глаза, чтобы скрыть свою слабость от окружающих.

Наконец он вспомнил и о еще об одном возможном варианте, упомянутом следователем, а именно: дощечку подбросили, когда в бюро никого не было. Однако через форточку там не пролез бы даже ребенок, а на двери стояло два хороших замка и справиться с ними могли разве что профессионалы. Хотя, с другой стороны, за похищение статуэток ценой в два миллиона долларов вряд ли взялись бы любители.

Так и не найдя более или менее правдоподобного объяснения появлению в его офисе убийственной улики, Федор подумал, что пока эти поиски надо отложить. В данный момент для него гораздо важнее было как-то приспособиться к тому положению, в которое он попал. И помочь ему, опять же, мог лишь один человек — Рита. Позвонить ей нужно было как можно быстрее, пока телефон в дизайнерском бюро не начали прослушивать.

Только сейчас он обнаружил, что свой мобильник оставил на работе. Да и трудно было чего-либо не забыть, когда тебя забирают в тюрьму — такое случается не каждый день. Чернов подозвал официантку и спросил:

— Простите, от вас можно позвонить?

— Конечно, — мило улыбнулась девушка. — Я сейчас принесу вам трубку.

Рита была в бюро и, очевидно, с нетерпением ждала, когда он даст о себе знать.

— Ты живой?! — испуганно закричала она, едва услышав его голос.

— Дурацкий вопрос! Тебе когда-нибудь звонили с того света?!

— Зачем ты это сделал?

Речь конечно же шла о побеге.

— Не хотелось садиться в кутузку. Надеюсь, ты не думаешь, что танцовщиц украл я?!

— Конечно, нет! Но, боюсь, что после твоего лазанья по крышам это уже не докажешь.

Она заплакала.

— Давай эмоции оставим на потом. Ты хочешь мне помочь? — спросил Чернов.

— Чтоб у тебя отсох язык! — тут же возмутилась Рита. — Что я должна сделать?

Ее немедленная готовность прийти на помощь, хотя она сама могла пострадать за это, опять разжалобила его. Все-таки он крайне мало ценил то, что имел.

— Прежде всего давай сегодня встретимся… — уже мягче произнес Федор. — Скажем, скажем… в девять вечера… В одном шумном месте.

— В каком?

Чернову не хотелось упоминать по телефону название этого популярного клуба, находившегося в центре города, поэтому он стал объяснять иносказательно:

— Ты помнишь, пару месяцев назад один мой старый знакомый хотел сделать нам заказ? Такой смешной человек с рыжим чубчиком.

— Помню.

— Так вот, приходи в его заведение и постарайся никого за собой не привести.

— Не беспокойся. Тебе что-нибудь нужно?

— Мне трудно сейчас соображать… Принеси мой мобильник — он остался на столе. Только поменяй там номер — зарегистрируй его на какого-нибудь постороннего человека. Все! Пока! Надеюсь, Павленко нас еще не слушает!

Впрочем, вероятность засечки его звонка в офис была очень высокой. А если это так, то определить, где он сейчас находится, для милиции не составляло особого труда. Поэтому, закончив разговор, Федор немедленно расплатился и вышел. Перестраховка была в данной ситуации совсем не лишней.

Он не знал, куда сейчас пойдет, что будет делать. Но теперь ни в одном месте он не мог надолго успокоиться и в его интересах было бежать все дальше и дальше, чтобы уйти от тех, кто его преследовал.

Смешного человека с клочком рыжих волос на лбу, которого Чернов упомянул в телефонном разговоре с Ритой, звали Стасом Роднянским. Федор познакомился с ним лет семь-восемь назад в какой-то веселой компании — у них оказались общие друзья. В то время Стас был второстепенным актером одного небольшого столичного театра и имел вполне банальную, даже заурядную внешность.

Однако потом он театр покинул. Очевидно, творческая, а главное, финансовая неудовлетворенность толкнули его на то, чтобы организовать молодежную труппу и поставить несколько авангардистских спектаклей в клубе макаронной фабрики. Как ни странно, под свои эксперименты на сцене он отыскал немало спонсоров. Прилично подоив их, Роднянский к искусству Мельпомены охладел и открыл собственный клуб, быстро ставший очень модным.

Впрочем, Чернов никогда не бывал там, а только слышал о популярности этого заведения от друзей. Да и со Стасом они давно не встречались, поэтому он очень удивился, когда месяца два назад тот нагрянул в дизайнерское бюро. Еще больше Федора впечатлил внешний вид старого знакомого: в левом ухе — штук пять колец, а из всей растительности на голове сохранился лишь чубчик, выкрашенный в ярко-рыжий цвет. Соответствующей была и одежда: кожаные куртка и брюки, пробитые множеством металлических заклепок.