Ефим Гальперин - Вилла с видом на Везувий (Сиротки)

Майор пытается осознать. Достаёт мобильный телефон, фотографирует Деда. Отправляет фотографии по мобильной связи.

– «Бык»! – зовёт он. В проёме возникает «Бык», – ты что охуел? Ты квартиру осматривал? Почему про этого деда ни слова?

– Так ты ж, майор, про пацана команду давал. А это… Смотрю, сидит придурочный. Ни бе ни ме. Уёбище. Он что тебе тоже нужен?

– Пошёл на хуй!

«Бык», озадаченный, исчезает. Майор ждёт минуту. И потея, звонит по телефону:

– Это я, майор Ципенюк! Так работаю же. Тут такое дело. Вы, Иван Петрович, сидите или стоите? Сидите. Тогда… Старик этот, ну, синьор Лоренцо из Неаполя здесь. Сидит, у этого придурка в квартире на лоджии, смотрит на терриконы. Ну, да. Ну, то есть не смотрит. Невменяемый по полной. Просто сидит лицом к терриконам. Что? Такой и должен быть? Фото я вам послал. Пацан говорит, что, мол, сына его убили и оказался старик один. Никому, мол, не нужный. Что? Говорит, стало жалко. Фото получили? Переправляете. Есть ждать. Что? С пацаном не разговаривать. Не интересоваться ничем? Да что я не понимаю! Меньше знаешь, больше живёшь – майор присаживается перед Николаем, заклеивает рот ему липкой лентой: – Да! А ты, парень, на полную голову… Через всю Европу сюда – оглядывает запущенную бедную квартиру, передразнивает: – Прокормимся.

Николай пытается что-то сказать. Майор отгибает ленту:

– Ну?

– А вы, майор, деда своего когда-нибудь видели? Разговаривали?

– Ну, я то и родителей не очень то видел. А деда… – задумывается, – Нет! – решительно заклеивает рот Николаю. – Дедов я уже не застал. Ни того, ни другого. Померли.

Майор выходит на лоджию, садится рядом со Стариком, сидит, курит, смотрит в ту же сторону – на терриконы.

Заканчивается важная встреча Хромого Луиджи с албанцами. Те провожают гостей. Раскланиваются вежливо у трапа. Катер отчаливает от борта яхты. Плывёт к берегу. Хромой Луиджи подзывает Виталия, входившего в группу переговоров:

– Я им не верю. Ни на грош! – он неожиданно хватает Виталия за горло, наклоняет над бортом, – Откуда они взяли информацию о методике выхода из инсульта. Продался?!

– Ты что?! Как ты мог подумать?! – сипит Виталий – И потом, что я один эти исследования веду. В мире куча институтов.

– Смотри мне, русский, резать тебя буду на кусочки.

Медленно, по миллиметру. А-а-а! Вот в этих руках Старик был… – рычит Луиджи и как положено в фильмах о мафии, сжимает кулаки, – Не спускать глаз с албанцев. И с этого хитрого нигерийца! Чую, у них уже старый Лоренцо!

– Шеф! – телохранитель подносит ему мобильный телефон. Луиджи слушает. Поворачивается к Виталию: – Ты знаешь, что такое Краснодон? Донбасс? Это город или село? Нашли Старика! В Украине! Чёрт! Мы уже и в Испании почасово платим полиции и пограничникам. А про Украину… Просто я на всякий случай попросил их милицию пробить по месту жительства этих малышей. Краснодон… Обещают Старика машиной ночью в Киев. Утренним рейсом в Рим. Что скривился?

– Так ведь важно, чтобы целеньким. И живым! – говорит Виталий.

– У тебя есть кто-нибудь на Украине? Чтобы на всякий случай подстраховать.

– Ну, ты же знаешь, Луиджи, я всех там на хер давно послал. В гробу я видал этих братьев – славян. Землячков!

– На хер посылать нужно, Виталий, регулярно. В крайнем случае, убивать. Но сориться… Как говорил Черчилль, друзей не бывает. Есть общие интересы. И на время. Вот, мы с тобой… Сейчас наши интересы совпадают. Правильно?

– Луиджи дружески похлопывает Виталия по щеке – Пока совпадают…

Виталий испуганно улыбается. А Хромой Луиджи смеётся своей шутке.

В спальне на полу у разбитого трюмо со связанными руками и ногами с заклеенным лентой ртом лежит Николай.

Майор показывает «Быку» из окна стоящую во дворе машину «Скорая помощь»:

– Вот тебе машина! – Передаёт ключи от машины – Там халаты медицинские, белые. Кресло – каталка для Деда.

Вот на дорогу, – передаёт пачку денег, – Бензина я тебе загрузил пять канистр, Туда и назад хватит. В Киеве Деда на самолёт заберут. На развилке перед Киевом с полтавской трассы возле кафе «Встреча» тебя как раз и встречать будут. В девять утра быть там. Ну, максимум полчаса туда-сюда. Так что без остановок. С «Худым» на подменке гнать будете.

– Да сделаем, майор. Ты ж меня знаешь. Мне, главное, завтра к ночи назад быть. Такая рыбалка обещается. Там сомы по три метра…

– Дед, я вижу, справный – майор меряет пульс Старику – Путешествие должен перенести легко. Так что твоё дело, «Бык», красиво довезти, чтобы не укачало. В целости и сохранности. По дороге кормить, поить. Никакого сала, никакой колбасы! Вон на кухне видел кашку растворимую и сок.

– Так он же сам есть не может.

– А ты его из ложечки, бля! Детки малые у тебя были, «Бык»? Вот так же. А там, в самолёте медсестра будет сопровождать. Нет! Ты понял, в какую сумму они влетают, чтобы только родного им деда вернуть в их сраную Италию. На хуй им нужна эта развалина?

Николай что-то гудит заклеенным ртом. «Бык» отклеивает ленту, давая сказать.

– Он без документов! Его в самолёт не пустят, – говорит Николай.

– Ну, ты, умник, своё дело уже сделал. Вляпался по самые яйца. Это деда костюм, пацан? – майор кивает на висящий на плечиках, чищенный, отутюженный Николаем чёрный костюм Старика – Туфли его? Носочки?

Николай кивает.

– Ты, «Бык», деда переодень. Не в этой же майке в Рим его отправлять. А здесь всё зачистить. Под ноль! Коммунистическая пятнадцать пожар! Самовозгорание по вине пьяных жильцов. Ты понял?!

– Майор! – зовёт Николай.

– Чего?

– Не отдавайте деда, майор. Они сына его убили. И его убьют. Один он. Жалко. Не будьте падлой, майор!

Пожалейте деда!

– Деда! Это ты круто. Это ты по-нашему, пацан! Чисто наша славянская припиздь. Им, падлам итальяшкам, не понять.

Но уже заказано и проплачено. Ясно?! И с тобой тоже всё ясно. Слово есть такое – «свидетель». Вон я в Чечне пацанёнка пожалел. А он своим стук… И роты как не бывало, – майор смотрит в глаза Николаю. – Ну, да! Не Чечня тут. Короче, извини. Лично я к тебе ничего не имею. Но это как в жмурки. «Чур-чура, каждый за себя!». Только всё уже по взрослому, – заклеивает липкой лентой рот Николая. Уходит.

«Бык» переодевает Старика в костюм. Принюхивается. Взваливает его себе на плечо. Николай с пола гудит сквозь ленту. «Бык» наклоняется, отклеивает опять уголок ленты:

– Чего?

– Ты поосторожнее с Дедом.

– Так завонял же. Сейчас высажу на унитаз. А то он мне всю машину засрёт. Чтобы такая буча из за какого-то дедка… Чисто труп! У нас же таких в Донбассе навалом.

– Зачем ты его в туалет тащишь. Крышку подыми. И штаны с него сними.