Владимир Колычев - Герои городского дна

Матвей открыл глаза. Хотел посмотреть, как Элеонора реагирует на его полубред. Но ее рядом уже не было. Не захотела она слушать. Что ж, это ее право…

Бутылка пива на опохмел – это переход на второй круг. А там и третий пойдет, с которого и закрутится спираль запоя.

Голова у Матвея тяжелая, «трубы горят», а пиво в банке холодное. Если верить Мише.

Матвей взял эту протянутую банку, подержал ее в руке. Действительно, холодное пиво.

– Я же говорил, у нас сухой закон.

Он отбросил пиво в сторону и посмотрел на Диму Карякина. Темно-серый костюм на нем, белая рубашка без галстука. Только он один и надел строгий костюм, как было велено. Миша Бурунов и Вова Горшков тоже в костюмах, один – в джинсовом, другой – в спортивном. Крепкие на вид ребята, высокие, таких только в гренадерную роту набирать. Их бы еще приодеть, но выделит ли Элеонора нужную сумму под эту статью расходов? Что-то она сегодня не в духе.

Матвей организовал ей встречу с адвокатами, провел инструктаж с ребятами, которые должны будут взять под охрану юристов. Большое дело сделано, но Элеонора недовольна. Сказала, что сама займется юридической частью вопроса. И как-то уж очень выразительно глянула на мужчину, который привел с собой телохранителей из «Редута». Серьезный мужик, брутального вида. А у Матвея сегодня с утра видок был, мягко говоря, не очень. И лицо помятое, и костюм. Давид Крымов из «Редута» на его фоне выглядел куда предпочтительней. Уж не собирается ли Элеонора сделать ставку на него? Договориться с ним, перетянуть на свою сторону, предложить ему место, непонятно с какого перепугу занятое каким-то бомжом…

Но пока что Матвей не отстранен, его полномочия в силе. И деньги в кармане, чтобы расплатиться с Шекелем. И пацанам надо будет аванс выплатить.

Неплохо эта троица выглядит, но, честно говоря, им пока еще рано тягаться с телохранителями из «Редута». Уж по внешнему виду они точно им уступают.

– Ну, сегодня можно. – Миша запанибратски положил руку на плечи Матвею, но тут же нарвался на суровый предупреждающий взгляд и отдернул ее. Сейчас между ними не только дружба, но и субординация, Миша должен это понимать.

Матвей погрузил парней в «БМВ» и отправился в кафе, где ждал его Яхонт. Он и сам предложение принял, и Кота уговорил. Рыжман пока думает, ждет, когда Матвей лично с ним переговорит, но на него сейчас просто нет времени. День такой короткий, а сделать надо так много…

Яхонт и Рыжман ждали его в кафе за накрытым столом. Горячие блюда, графинчик водки, пьяные глазки.

– Здорово, братан!

Рыжман был добряком, но его боялись все. Исполинского роста он и невероятной мощи, но пугало не это. По простоте душевной он запросто мог задушить друга в своих объятиях. Но этот страх, конечно же, шуточный, на самом деле Рыжман никого еще не задушил и не уморил. Из друзей. А в драке с врагами – случалось…

– Давно не виделись! – Рыжман схватил графинчик, налил в свою стопку, подал Матвею, но тот неожиданно, взяв штофик, вылил водку прямо на пол.

– Эй, ты чего! – вспылил Рыжман.

– Если тебе что-то не нравится, я тебя не держу, – бросил на него пронзительный взгляд Матвей.

– Да нет, нормально все, – тут же успокоился Рыжман.

– Ну, тогда сел и не отсвечивай!

Матвей глянул на часы, щелчком подозвал к себе официанта и заказал обед на четыре персоны. Время позволяло им перекусить, а заодно обсудить план действий.

Шекель непростой человек, и к встрече с ним нужно было серьезно подготовиться. Матвей сам зайдет в бар, в одиночку спустится в подвал, но его бойцы должны будут окружить заведение. И пусть Шекель их видит…

Все это хорошо, только вид у бойцов неважный. Сила есть, а форсу не хватает…

В бар к Шекелю Матвей зашел в половине шестого вечера. Именно в это время его и ждали. Бармен вскинул сжатый кулак в знак приветствия и, ничего не сказав, провел его в подвал.

Как и ожидалось, Шекель был один. На этот раз перед ним громоздилась большая гора вареных раков, но он их не потрошил. И пиво поставили перед ним лишь после того, как Матвей сел за стол. И перед ним поставили, и перед гостем.

Шекель улыбался, но в мыслях был где-то далеко. Тревога у него во взгляде, чувство вины.

– Мутный ты какой-то, – заметил Матвей, с подозрением глядя на него.

– Ты только не подумай, что я тебя сдал…

Матвей дернул рукой, и рукоять хитро закрепленного на запястье ножа легла в ладонь.

– Он тебя не сдавал, я сам…

Матвей резко развернулся в сторону, откуда донесся незнакомый голос, и крепче сжал рукоять ножа. Одно только лишнее движение незнакомого мужика, который шел к нему с уверенностью хозяина мира, и нож вырвется в свой смертоносный полет.

– Спокойно, пацан, я один, – словно угадав его намерения, проговорил мужик. – Ты хотел узнать про Калугу – что ж, спрашивай!

– И спрошу. – Матвей опустил правую руку.

Калужных сел напротив него, тут же появился бармен, который подал ему кружку пива.

– Грач, я, в натуре, тебя не сдавал, – сквозь зубы процедил Шекель.

Матвей внимательно посмотрел на него. Страшно ему. А почему страшно? Потому что Матвей мог предъявить ему, а Герц за него подписаться. А предъявить он мог, потому что его не собирались оставлять в этом подвале. Живым он отсюда должен выйти. Или это у Шекеля такая договоренность с Калугой, или его пугают люди, которых привел с собой Матвей.

– Он не сдавал, – усмехнулся Калуга. – Он всего лишь коны ко мне наводил. На этом и спалился. Так иногда бывает… Шекель не дилетант, нет. Это я профессионал.

Возможно, в этом заявлении было больше правды, нежели хвастовства, но Матвей промолчал. Правило простое: когда противник бахвалится своими достижениями, нельзя соглашаться с ним. Это все равно что подыгрывать ему.

– Зачем я тебе нужен, пацан? – жестко спросил Калуга.

– Ты знаешь зачем.

– Зря ты в это дело влез.

– Не зря.

– Я так понимаю, пацан ты правильный, с уважаемыми людьми знаешься… Но эти уважаемые люди за тебя не подпишутся. И знаешь почему?

– Знаю.

Матвей прекрасно все понимал. Калуга человек серьезный, и связи у него, скорее всего, куда кучерявее, чем у него. А свою игру против Севастьяновой он ведет чисто по понятиям. Элеонора – барыга, лох, а он – братва, и у него к ней корыстный интерес.

– Это хорошо, что ты все понимаешь. А если ты такой понятливый, то сойди с поезда. А то ведь поезд под откос идет, зачем тебе умирать? – покровительственно усмехнулся Калуга.

– Умирать не страшно. Страшно в лохах остаться.

– Зачем же в лохах? Ты останешься со своим интересом. Тебе же деньги нужны? Получишь деньги. Десять тысяч долларов. Это аванс. А когда отель станет нашим, получишь еще пятьдесят. А он должен стать нашим, и ты мне в этом поможешь. Твоя задача…