Андрей Бадин - Топтала

Он надеялся, что через час-другой все разрешится. Бывшие сослуживцы — отличные сыскари, разберутся, что стреляли не из его пистолета, что на пленке не он, что у него есть алиби. И отпустят его. Сколько раз так бывало в его практике. Хватает Краснов подозреваемого, арестовывает, начинает копать, а что-то не сходится, улики рассыпаются, и приходится отпускать человека. Он невиновен.

Сыщик искренне надеялся, что неприятности пройдут стороной и все встанет на свои места.

Через сорок минут машина подкатила к дому Анны Фрейн. Возле ворот толпились журналисты и зеваки, стояли милицейские машины и автобусы телевизионщиков. Сергей недовольно покачал головой, не удержался и упрекнул Алексея:

— Что же вы меня перед всем домом опозорили, маски-шоу устроили? Еще бы дверь в квартиру взорвали.

Сидящий на переднем сиденье Фомин обернулся и с ироничной улыбкой ответил:

— Мы же не знали, что ты после дела почивать ляжешь. Думали, забаррикадировался, нас ждешь или смыться хочешь.

Краснов со злостью взглянул на товарища, но решил в дискуссию не вступать.

Машина остановилась напротив калитки. К ней сразу ринулись операторы с камерами и журналисты с микрофонами. Недовольный Фомин открыл дверь и вылез. Нечаев и другие оперативники вышли следом. Не говоря ни слова, они повели задержанного через толпу. Со всех сторон сыпались вопросы: «Кого они ведут? Найден ли убийца Германа Фрейна? Каковы мотивы убийства? Есть ли подозреваемые?» Одна пронырливая мадам с микрофоном в руке доставала больше всех, и Алексею пришлось ее оттолкнуть.

У калитки милиционер пропустил их и оставил толпу за оградой.

Вновь Сергей входил в дом Анны Фрейн, но уже в качестве обвиняемого в убийстве. Мог ли он несколькими часами ранее предположить, что на него незаслуженно падет тяжкое обвинение? Конечно, нет. Но пути господни неисповедимы. Не дано нам предугадать будущего, и идем мы во мраке, как слепые, рыщем в поисках удачи, находим порой совсем не то, что хотим.

Двери отворились, и горе-сыщика ввели в зал. По центру, у фонтана, стояли несколько человек в штатском и в форме. Среди них Краснов узнал начальника отдела по расследованию убийств полковника Николая Ивановича Максимова — его бывшего руководителя и учителя. К нему, тогда капитану, пришел в отдел Сергей Краснов. Его распределили туда после школы милиции. И Максимов научил его сыскному ремеслу.

Алексей подвел Сергея и отрапортовал:

— Вот, привез, товарищ полковник. Взяли тепленького из постели. Сопротивления не оказал. Говорит, не убивал.

Максимов пристально посмотрел на Краснова и протянул ему руку.

— Привет, Сергей. Давно не виделись.

Тот пожал руку полковника и без обиды ответил:

— Здравствуйте, Николай Петрович. Давно.

— Чистосердечного не будет?

— Нет. Я не убивал, меня подставили.

— Говорит, есть свидетель, — пояснил Фомин. — Но показания даст только в его присутствии. Вопрос служебной этики.

— Этики? — усмехнулся полковник. — Хорошо, хоть кто-то о ней сейчас помнит.

— Какая там порядочность! — вмешался мужчина средних лет в светлом щегольском костюме. Майор Виктор Долгов, тоже сотрудник убойного отдела. Сергей его видел впервые. — Шлепнул олигарха — и об этике вспомнил. Дашь чистосердечное, не дашь — все равно. Улики железные, и тебе, Краснов, крышка и вышка.

Сыщик со злобой взглянул на него.

— Витя, полегче. Сергей пока подозреваемый, поэтому относись к нему адекватно, — напомнил Максимов.

— Да все ясно! — завелся майор. — Надо закрывать дело и передавать в суд.

— Экий ты быстрый. В суд. Еще есть неясности. — Максимов нахмурился. К нему подошел криминалист в белом халате с «дипломатом» в руке.

— Николай Иванович, мы наверху закончили, обследовать весь дом?

— Не надо. Пока покурите.

Тот отошел, а полковник повернулся к Сергею и произнес:

— Пошли в кабинет, осмотрим место преступления.

Все двинулись по левой, пристроенной к стене лестнице, на галерею, а оттуда повернули в уходящий налево коридор. Пройдя по нему мимо нескольких дверей, вошли в последнюю — в самом торце.

Просторный кабинет был обставлен в классическом стиле. Рука опытного дизайнера чувствовалась и здесь. Не было ничего лишнего; рабочий стол — произведение искусства, кожаные диван и кресла — красоты неописуемой и стенка — бесценное творение резчика по дереву. В ней громоздились телевизор и аудиоаппаратура. На столе стояли компьютер, телефон, письменные принадлежности и старинная настольная лампа.

На стенах висели картины, в стенке стояли статуэтки работы Фаберже и старинные книги. В углу комнаты величественно расположились высокие напольные часы фирмы Павла Буре. Очевидно, с боем.

Оперативники прошли в центр кабинета и встали полукругом.

— Вот здесь, если помнишь, был убит Герман Фрейн, — полковник показал Сергею на входную дверь. Под ней мелом на ковре был начерчен силуэт лежащего человека. На месте головы виднелось небольшое пятно запекшейся крови. В двери на высоте ста восьмидесяти сантиметров зияло отверстие.

— Одна пуля пробила шею жертвы и угодила в дверь, — пояснил Максимов. — Вторая пронзила лобную кость и застряла в мозгу. Она была смертельной.

Краснов угрюмо смотрел на оперативников.

— Я не убивал, — повторил он.

Полковник подошел к стенке, вынул из кармана кассету, вставил в магнитофон. Нажав кнопку, он включил телевизор, и на экране появился диктор НТВ. Передавали новости:

— Мотив убийства пока неясен, но скорее всего он не политический, а криминальный. Наш корреспондент, находящийся на месте преступления — у дома Германа Фрейна, — сообщает, что уже есть подозреваемый. Его только что привезли…. — Максимов переключил каналы, и на экране возник кабинет. Тот самый, где все стояли. Но он был пуст. Пришлось перематывать кассету.

— Эти проныры информацию из пальца высасывают, — недовольно пробубнил полковник. — А потом треплются на всю страну. Писаки хреновы.

Его негодование было обоснованным. По всем теле— и радиоканалам передавали сообщения о гибели известного политического деятеля, банкира и предпринимателя Германа Фрейна. Лились оскорбления в адрес правоохранительных органов, неспособных справиться с валом преступности. Предсказывали, что это заказное убийство и оно опять не будет раскрыто.

Выступали политики, бизнесмены, министры. Друзья олигарха — тоже олигархи — утверждали, ссылаясь на информированные источники, что это только первая жертва в их рядах, а дальше будет круче.

Журналисты в погоне за сенсацией, как всегда, перебарщивали, а порой и просто лгали, выдавая желаемое за действительное. Истерия по поводу гибели чуть ли не патриарха российской олигархии нарастала. Была она выгодна всем, кроме Сергея Краснова. Его, невиновного, могли запросто упрятать за решетку, так и не разобравшись до конца во всех нюансах дела.