Андрей Бадин - Именем волчьего закона

— Вот это да! — Фомин аж свистнул. — Краснов послал фото индийского актера с другими именем и фамилией. Он нас точно дурачит. Вроде не первое апреля?

— Или дурачат его, — допустил полковник. — Ведь мог кто-то с какой-то целью дать ему это фото и попросить разыскать этого человека?

— Да, он говорил, что кто-то ищет этого самого Ферсмана. А тот оказался индусом. Странно. — Алексей откинулся на спинку кресла и задумался.

— Ладно, ты позвони Краснову и выясни, в чем дело. Нехорошо систему всероссийского розыска для своих шуток использовать.

— Я думаю, он сам удивится, когда узнает, кто на фото. — Алексей вынул сотовый и набрал номер мобильника Сергея. Но тот не отвечал, и в трубке были длинные гудки.

Зазвонил телефон на столе, и Максимов взял трубку. Слушал не говоря ни слова и багровея с каждой секундой. Потом кинул трубку на аппарат. Алексей вопросительно посмотрел на него. Такой выходки от шефа он никак не ожидал. Видимо, сказался недосып и вчерашнее чрезмерное алкогольное опьянение.

— Маньяк убил еще одного… — Полковник встал и двинулся к двери. Фомин вскочил и ринулся за ним.

Они вышли из здания быстрым шагом, сели в «Волгу» и под сиреной и синим маяком помчались в Сокольники, где в лесу на тихой аллее одиноко стояла старенькая «Вольво» с расчлененным трупом ее хозяина в салоне.

Когда приехали, то ужаснулись количеству машин начальников всех мастей вокруг места преступления. Были здесь и фээсбэшники, и люди из прокуратуры, и из Министерства внутренних дел, из мэрии и даже телевизионщики. Ну и, конечно, милиционеры из районного отделения. Только не было зевак, так как место оказалось глухое и безлюдное.

Нашел труп бомж, промышлявший в этих местах бутылками. Рядом на небольшом озерце отдыхали толпы горожан, оставляя после себя кучи мусора и пивных бутылок. Вот их-то он и собирал. Увидев машину, видимо, хотел что-то своровать из нее, открыл дверцу и обмер от страха. Побежал к дороге, остановил первую попавшуюся машину, а ею оказалась милицейская иномарка, патрулирующая район.

Тщедушный пьяненький бомж долго и сбивчиво объяснял служителям закона про свою находку, но так и не смог внятно объяснить. Те сначала хотели уехать, но доходяга при рассказе так волновался, что милиционеры пошли за ним в лес.

После того как они заглянули в салон «Вольво», то сразу побежали в кусты и вывернули наизнанку свои наполненные завтраками желудки. В этом плане бомж оказался покрепче их.

Видя присутствие начальства, Максимов скривился и с неохотой вышел из машины. Операторы и журналисты сразу кинулись к нему, но он поднял руку, отмахнулся от толпы и, ни слова не говоря, пошел к командовавшему здесь полковнику из районного убойного отдела.

Алексей смотреть на труп не пошел, даже из «Волги» вылезать не стал — сидел и ждал шефа. А тот заглянул разок в «Вольво» и остался «доволен» виденным. Потом отошел и долго не мог прийти в себя.

По всему салону были разбрызганы кровь и куски тела водителя. Сам он был расчленен на три части — голову, туловище с руками и ноги. Живот вспорот, выпотрошен и кишки раскиданы по полу. Половые органы отрезаны и всунуты ему в рот. Создалось такое впечатление, что какое-то необычайной силы чудовище рвало его как тряпку…

Николай Иванович поговорил с обследовавшими место преступления экспертами и пошел к своей машине. Сел в нее и тяжело вздохнул:

— Еще один — шестой. Жуть.

Алексей сурово взглянул на шефа и тот умолк. Вспомнил, что капитан не может переносить расчлененку, вид крови и разговоры о ней.

— Когда произошло убийство? — наконец спросил Фомин.

— Примерно в шесть часов утра.

— Мы в это время уже были дома.

— Да. Я спать ложился.

— Хорошо погуляли.

— Хорошо, но теперь надо работать. Чей фоторобот там Краснов составил? — вдруг спросил шеф.

— Какой-то девки.

— Посылай ее в розыск, немедленно. Будем искать. Чем больше подозреваемых, как мужиков, так и баб по этому делу схватим, тем лучше. А то, я чувствую, начальство с меня сегодня три шкуры спустит. Как этот маньяк с жертвы. Вон они все здесь собрались. Даже вице-мэр приехал.

— И начальник МУРа, — добавил Алексей, указав на вороненый «Мерседес» с синим спецфонарем на крыше.

— И многие другие.

— Что делаем? — спросил Фомин.

— А ничего. Едем в управление. Я вызвал всех на совещание на тринадцать ноль-ноль. Если, конечно, к тому времени мне пинка под зад не дадут.

— Не выгонят, — успокоил капитан.

— Как знать.

В тринадцать часов в кабинете полковника Максимова собрались все оперативники, расследующие дело «мясника». Был там и Алексей Фомин. Все расселись вокруг стола шефа и принялись деловито раскладывать папки с документами. Был здесь и судмедэксперт Канищев, и патологоанатом Петров и криминалисты Егоров и Холодов. Николай Иванович также вызвал и психолога Нину Морозову. Оперативники Фомин, Потапов и Шустов давно сидели в кабинете и тихо беседовали. Обстановка царила напряженная и тяжелая, чувствовалось, что в воздухе висит тревожное ожидание.

Максимов уже хотел начать оперативку, но вдруг зазвонил телефон, и Николай Иванович взял трубку. Алексей подумал, что если шеф опять услышит об очередном убийстве, то обязательно вспылит и разнесет аппарат вдребезги. Но этого не произошло. Звонил заместитель начальника МУРа по оперативной работе генерал Сомов.

— Здравствуй, Николай Иванович, — пробасил он.

— Здравия желаю, — официально отрапортовал Максимов. Хотя они с Борисом Андреевичем были давними друзьями и служили бок о бок больше двадцати лет.

— Зайди ко мне, — пригласил генерал.

— У меня люди собрались, совещание по делу, — строго ответил полковник.

— А я тебе хотел рассказать, что было на совещании у главного. Как меня там песочили.

— Представляю. А ты хотел меня, по цепочке так сказать?.. — догадался Максимов.

— Нет, просто хотел подбодрить, чтобы ты быстрее дело «мясника» раскручивал. А то ведь у тебя по нему ничего нет. Ни подозреваемых, ни улик, ни одного отпечатка пальца.

— Отпечатки есть и подозреваемая есть. Мы ее в розыск запустили, — нашелся полковник.

— Как есть?! — воскликнул генерал.

Алексей слышал разговор и понял, что шеф имеет в виду переданный Красновым фоторобот.

— Чего же ты молчал? Я бы доложил главному, может, пи…лей поменьше получил бы. — От негодования генерал начал материться.

— Вот сообщаю, поздно, но сообщаю, — оправдался Максимов. Он очень не любил, когда начальство его отчитывает, а тут как раз был повод…

— Ладно, я сейчас доложу, как ее фамилия?

— Нет фамилии и имени нет, только фоторобот.

— Ну, и это сойдет. А кто свидетель?

— Я пока не могу его назвать, но свидетель есть.