Андрей Бадин - Именем волчьего закона

— Все сделаем, — коренастый упырь Ботик ударил себя кулачищем в грудь.

— Давайте приступайте.

Братаны открыли багажник и вытащили Краснова на свет божий. Он зажмурился от солнца, но потом привык, осмотрелся и произнес:

— А, привет всей честной компании. Еще на свободе маетесь? На нары не пора ли?

— Заткнись, — Лола состроила на лице кислую мину и отвела взгляд.

Бандиты отволокли Сергея в цех, протащили до дальней стены и поставили грудью к толстому, ржавому четырехугольному столбу, поддерживающему потолок. Сняли наручники, заставили обхватить этот столб и сильно спутали кисти узким прочным кожаным ремнем.

Сергей оказался обездвиженным и мог только немного двигать вверх и вниз руками. Ремень больно стягивал предплечья, и освободиться от него не было никакой возможности. Сыщик попробовал пару раз сильно потянуть руки на себя, растянуть кожу и облегчить путы, но стало лишь чуть свободней.

Бандиты расселись на пустые ящики и стали ждать. Лола прохаживалась перед Сергеем из стороны в сторону, виляла попой и изредка принимала высокомерные позы — упирала руки в бока, отставляла ногу и надменно смотрела на него. А тот стоял подавленный и лихорадочно соображал, что предпринять, чтобы освободиться и сохранить свою жизнь.

Атаманша взглянула на часы и сказала:

— Пора, езжай за вором.

Ботик встал и ушел. Краснову показалось, что это подходящий момент для того, чтобы начать переговоры:

— Как со мной поступишь, Лола?

Та надменно вскинула бровь и ответила:

— Убьем. А ты чего ждал? Ты нам не нужен. Мне твои деньги нужны, да они у меня давно есть. Помнишь про завещание?

И тут Сергея осенило. Он решил сказать то, чего Лола от него не ожидала:

— Пока я был на свободе, я снял со счетов все свои деньги, купил акции компаний, золотые слитки, бриллианты и положил все это в сейф в одном из банков. Положил без имени и фамилии и действие наследства на него не распространяется, потому что документов, удостоверяющих, что это мой сейф, нет. Есть только номер. А его я вам не скажу.

Услышав его слова, Лола помрачнела, опустила голову, и глазки ее забегали. Она не знала, что сказать.

— Остались твоя квартира и машины, — встрял Архип.

— Одну машину разбили, и она восстановлению не подлежит. А «жигуль» берите, он пяти штук не стоит.

— Мне квартиры и загородного дома хватит, — Лола кисло улыбнулась, пытаясь показать, что ей все равно, хотя ей было далеко не все равно. Она оценила состояние Краснова примерно в миллион долларов, это вместе с недвижимостью, но одна недвижимость стоила гораздо меньше. К тому же полюбившийся ей «глазастый» «Мерседес» был разбит и теперь не стоил ни гроша. Она знала про спортивный «мерин», но не была уверена, что он находится в том же гараже, что Краснов его не продал или не спрятал.

— У меня есть контрпредложение, — начал сыщик. — Мои друзья из МУРа знают про вас все. Заявление лежит у них на столе, и они предпримут все необходимое, чтобы вас со света сжить. Способы для этого имеются как законные, так и не законные. Вы понимаете, о чем я говорю.

— О чем ты говоришь? — переспросила рэкетирша.

— Тебя грохнут, и делу конец. Ты даже наследство получить не успеешь. Думаешь, Шалый тебе поможет?

— Поможет, а как же?

— Не поможет. Он знает, что за тобой все московские менты охотятся и на рожон не полезет. Он не дурак.

— Он скоро приедет, у него и спросим. — Лола отошла к Архипу, взяла его под руку и повела в сторону. Сергей на время остался один и посмотрел на уходящий вверх столб. Вверху он упирался в перекрытия и поддерживал старую, кое-где проломанную крышу. Влезть по нему было возможно, но это Сергею ничего бы не дало. Наверху он уперся бы в балку.

Столб был квадратный, металлический, с торчащими по плоскостям большими шляпками болтов, на которые можно было наступать как на ступеньки лестницы. Но лезть вверх не имело никакого смысла.

Лола что-то говорила Архипу и на сыщика не смотрела, поэтому он решил перетереть ремень о тупой, ржавый угол столба. Сделал несколько сильных движений вверх и вниз, но кожа проскальзывала и не поддавалась.

— Черт подери, — выругался он вслух.

А тем временем атаманша давала братку указания и на сыщика не смотрела.

— Возьми «калаш» и спрячься за вон тем железным ящиком, — Лола показала на старую, давно неработающую щитовую. — Если Шалый выкинет какой-нибудь фокус — стреляй в него и его людей. Убей их всех, а потом и сыщика.

— Понял, — Архип кивнул и пошел осматривать место засады. Лола проводила его взглядом, потом взглянула на Краснова — на месте ли он, и пошла следом за братаном.

Сергей остался совсем один. Он поднял руки, схватился пальцами за край столба, уперся ногами в шляпки болтов и подтянулся. Потом перехватился руками и снова переступил ногами по шляпкам как по ступеням. Он залез на высоту двух метров и остановился.

«Лезть выше бессмысленно. Все равно наверху балка, и перелезть через нее нет никакой возможности. Висеть наверху как груша — это верх глупости, так как любой стрелок сможет меня запросто сбить».

Краснов посмотрел вниз и спрыгнул на бетонный пол цеха. И вовремя, так как из-за горы поломанных деревянных ящиков быстро вышла красавица.

— Торчишь? — весело спросила она.

— А куда я денусь, — так же весело ответил Краснов. — Я уж думал, ты совсем ушла, решила потрахаться с этим твоим Архипом.

— Я с такими не трахаюсь, — гордо парировала Лола.

— А со мной захотела бы…

— С тобой? — Девица подошла к сыщику близко-близко, взялась пальцами за его промежность, нащупала его повисший член и стала нежно гладить.

— А мы с тобой трахались, не помнишь, что ли?

Сергей открыл рот от удивления.

— Я тогда была молоденькой девчонкой. Меня первый раз судили за… — она сделала паузу, — не важно за что. Тебе, молодому офицеру — выпускнику милицейской академии, поручили сопровождать меня из Москвы в Саратов. Там устраивали следственный эксперимент — я должна была показать места, где совершала преступления, ну ты знаешь…

— Знаю, — признался Краснов. Он был обескуражен и смущен. Он не помнил, чтобы его посылали конвоировать на место преступления молодую девчонку, но и не мог со стопроцентной уверенностью сказать, что этого не было. За свою четырехлетнюю учебу и за десятилетнюю службу в органах, он кого только куда не конвоировал.

— Так вот, — продолжала Лола, — ночью, в поезде ты меня трахнул. Тогда я была еще девочкой, и мне было очень больно и стыдно, но ты насиловал меня и насиловал, пихал член в разные места и наслаждался мною — безответной, прикованной наручником к стойке кровати. Ты пользовал меня долго, часов пять, смаковал каждую позу, каждое место от рта до задницы, и к концу изнасилования мне все это стало чертовски нравиться. Я стонала от удовольствия и кончала от раза к разу все сильнее и сильнее.