Наталья Берзина - Проводник

Пробуждение потребовало некоторого времени. Эльза ополоснула лицо, откинула голову на удобный подголовник, сказала:

— Да, Артем, заходи.

Дверь неслышно открылась. В ванную вошел смущенный Артем.

— Прости, Тема, я, кажется, задремала. Будь добр, подай мне, пожалуйста, полотенце, — сказала Эльза, вставая.

Артем опешил от вида ее обнаженного тела и растерянно мялся на пороге. Эльза повторила просьбу. Очнувшись, он бросился к ней, протянул согретое полотенце и старательно отвел взгляд от вызывающе торчащих грудей с восхитительно розовыми задорными сосками.

— Вот, пожалуйста, — хрипло выдавил из себя.

— Спасибо, Тема. Да не смущайся ты так. Словно никогда женщин не видел! Вытри лучше мне спину, — совершенно спокойно сказала Эльза и выбралась на пушистый коврик возле ванны.

«А Темка совсем смешной, — подумала она, почувствовав, как дрожат у него от волнения руки. — Вроде тогда, раньше, он был посмелее. Блузку расстегивал, грудь ласкал». Завернувшись в огромное полотенце, Эльза вышла из ванной и присела на широкую кровать. Артем остановился напротив нее, с восхищением посмотрел ей в лицо.

— Ну что ты, милый, совсем оробел? Иди ко мне. Я тебя вспоминала. Теперь нам никто ничего не сможет запретить, — негромко, каким-то особенным голосом сказала Эльза. Она уже приняла окончательное решение.

Артем сбросил с себя оцепенение, рванулся к ней, сорвал на ходу пиджак.

Все произошло очень бурно и быстро. Он даже толком раздеться не успел, и теперь расстегнутая рубашка мешала ему, не давала пошевелиться. Эльза лежала на спине и не мигая смотрела в потолок. «Вот ведь как получилось. Хотя могло быть и хуже. Он, по-видимому, и впрямь долго жил без женщин. Нужно его как-то поощрить. Ведь в том, что он любит меня до сих пор, нет никаких сомнений. Хотя… не мальчик, мог бы чему-нибудь научиться. Ничего, со временем поймет», — думала Эльза, старательно изучая затейливую люстру.

После того, что произошло, Эльза пыталась разобраться в себе, понять, почему она так поступила, что толкнуло ее к Артему. Лежа в джакузи, она вспоминала о трудном и опасном путешествии, о Казимире, который за несколько дней перевернул ее душу, заставил полюбить себя, но так и не сделал ни одного шага ей навстречу. Отважный и целеустремленный, он помогал ей отнюдь не ради денег. Даже за снаряжение и питание он рассчитался из полученного аванса, не позволив ей достать карточку. Его вело что-то иное. Тогда почему он поступал так странно? Что его останавливало? Любовь? Другая женщина, которой он поклялся хранить верность? Нет, это сказки, пригодные для средневековых романов. Тогда что? Почему он так и не прикоснулся к ней? Ведь возможности у них были! И обстановка располагала. Неужели он тоже полюбил ее и не хотел делать этого впопыхах, в крошечной палатке! Тогда почему не сказал ни слова? Не смог? Или не захотел? Если не захотел сказать, по какой причине? Да, Локис очень разозлил ее. Обидел. Она откровенно предлагала ему себя, только не объяснила в деталях, что он должен сделать, а он остался глух к ее мольбе. И вот результат, хорошо еще, что она не с первым встречным. А Артем? Что — Артем, пусть будет счастлив! Он наконец, пусть и спустя годы, получил то, о чем мечтал. Стараясь не разбудить уснувшего любовника, Эльза поднялась и не одеваясь вышла на балкон.

Огромный ухоженный сад раскинулся прямо у ее ног. Весело перекликались птицы, полуденное солнце нежно касалось лучами кожи. Эльза вытянулась в шезлонге, прикрыла глаза рукой и задумалась. Как она ни пыталась сосредоточиться на работе, мысли упорно возвращались к Казимиру. Слишком уж он отличался от других мужчин. А ведь она, по сути, совершенно ничего не знала о нем! Тогда, в доме у Тараса, прежде чем позорно уснуть, не рассчитав коварства хлебной самогонки, она слушала его рассказ об Афганистане и ярко представила себе иссушающую жару, угрюмые, выжженные солнцем горы. Караван, в клубах удушливой мелкой пыли медленно ползущий к перевалу. Бой, ожесточенный, яростный. Захлебывающихся горячей кровью молодых солдат, горящие машины. И его, с автоматом в руках прижавшегося спиной к звенящей от пуль броне. Стреляющего короткими злыми очередями по наседающим душманам. Блокпост, на котором раненого Локиса перевязывает хорошенькая растрепанная медсестра. Фонтанчики пыли в тех местах, где пули буравят каменистую почву. Летящие на бреющем полете тяжелые страшные вертолеты, ощетинившиеся несущим смерть огнем. Толпы голодных грязных афганских детей, тянущих худые руки к буханкам солдатского хлеба, который выгружают из запыленных грузовиков. Время как-то странно исказилось. Эльзе почему-то казалось, что все это происходило едва ли не вчера, и Казимир, ее любимый Локис, только вернулся из самого пекла. Она не могла объяснить, почему он так повел себя с ней. Ведь там, у Тараса, Локис намеренно заговорил ее, дождался, пока Эльза уснет, затем заботливо и нежно укрыл, чтобы ничто не нарушило ее сон.

— Лизонька, любимая, что ты здесь делаешь? И голая к тому же! Тебя же могут увидеть! — окликнул Артем, выходя на балкон.

— А что, в твоем саду бродят толпы вуайеристов? — подняв на него глаза, с улыбкой спросила Эльза.

— Нет, откуда, но все-таки!

— Принеси лучше мне бокал вина. А затем пусти меня к компьютеру. Нужно срочно подготовить материал и перегнать его. У тебя, кстати, проги ави [5] Проги ави, ПРОГА для чтения АВИ — компьютерная программа для просмотра видеофильмов — профессиональный сленг пользователей компьютерной техники. — формат поддерживают?

— Что? А, да, конечно! — ответил Артем, совершенно сбитый с толку неожиданным переходом.

Эту ночь им пришлось коротать в одном спальнике. Яну немного знобило. Она забыла о стеснительности и старалась поплотнее прижаться спиной к горячему телу Казимира. Его руки находились близко от напряженной груди, и это странным образом волновало Яну. Хотя по возрасту Казимир годился ей в отцы, непонятные желания рождались в ее ставшем незнакомым теле. Они совсем не походили на те, которые она испытывала во время близости с Вовчиком. Желания были ярче, глубже, несравнимо сильнее. В минуты близости с Вовчиком она чаще всего не испытывала особого удовольствия, иногда было просто больно, иногда неприятно. Рядом с этим мужчиной Яна вдруг ощутила жгучую ревность. Слишком хорошо она помнила, как спала у Казимира на плече Эльза, какая счастливая была у нее улыбка. Конечно, Эльза — взрослая женщина, она уж знает, как пробудить в мужчине желание. А что может Яна, если все ее познания ограничены любовными романами да парочкой непристойных фильмов, которые она посмотрела вместе с Вовчиком? В тех фильмах все происходило как-то грубо, некрасиво, и, хотя Вовчик предлагал ей попробовать так же, она всякий раз наотрез отказывалась. Повторить что-то подобное Яна считала для себя неприемлемым.