Сергей Коротков - Истребитель

Затем парень перетащил деньги, оружие, одежду, необходимые принадлежности, приборы, в новую квартиру. Готовился к разговору с женой. Вечером предстояло что-то кошмарное!

После обеда Никита пошёл устраиваться на работу – настоящую, оплачиваемую, регулярно посещаемую. Генеральный директор ЗАО «Недра» Аксарин Николай Семёнович отчасти являлся знакомым отца Топоркова Никиты, поэтому взял парня к себе. Фирма занималась бурением скважин на воду и нефть по югу Шуменской области. Годовой доход достигал всего пять миллиардов и платили работникам немного. Занятие Никиты заключалось в переборе конторских бумаг и замене главного инженера. Сметы, акты, проекты, договора, обязанности клерка, контроль работы скважин и связь с вахтами, находящимися на Севере.

– С девяти до четырёх, как штык! Утром на рацию. Обед с 12-и до часу. Меня нет – твой непосредственный начальник Гена (главный инженер, татарин по национальности) и, пожалуйста, работать. Только работать… и не пить, христовый, не пить! Это не склад горючего и не буровая! Это офис. Тебе вступать в жизнь! Учись, запоминай, разбирайся. Авось тебе когда-нибудь доведётся руководить народом! Это штука непростая! Ступай, парень, действуй! – сообщил коротко и ясно Семёныч, ковыряя мозоль на ладони.

– Понятно. Спасибо! – отчеканил Никита и развернулся.

– К секретарше не приставать. Лариса – девочка хорошая! Не обижать. Запомни, а то столы рядом у вас! Иди, – добавил шеф вслед, развалившись на стуле.

– Ладно! – отозвался парень из-за мебельной стенки офиса.

Этот офис, называемый его хозяевами «конторой», наверное, слыл одним из прикольных в Шумени. Даже у хачиков мелкооптовой базы офис считался лучше, хотя пропах гнилыми фруктами, алкоголем, куревом и сыростью.

Стены в офисе ЗАО были окрашены в зелёный цвет, но от этого служащие не чувствовали себя по-летнему весело. Скорее, наоборот, пьяная ошибка строителей-таджиков наводила утомление и стресс.

Мебель местного завода десятилетней давности изготовления уже разваливалась, хирела, постоянно менялась и ремонтировалась. Над главным экономистом фирмы Львом Ивановичем висел портрет Дзержинского, напоминая о смутных временах. Зачем висел, никто не знал. Просто так. Директора от главного бухгалтера отделяла стеклянная стена, а от остальных – стенка из набора офисной мебели. Пара сейфов, вешалки, карты, холодильник, урны и бумага, бумага, бумага. Её здесь валялось видимо-невидимо! Документы, бланки, заготовки, черновики, планшеты, методические указания, газеты стопками возвышались на каждом столе, подоконнике, во всех шкафах и углах.

Единственные достопримечательности офиса из-за этого хлама не сразу бросались в глаза вошедшему: компьютер, принтер – такой же простой, как и первый, два японских телефона (параллельных!), цветы, за которыми бережно ухаживала красавица Лариса, да изумительные жалюзи, сворованные у соседней фирмы при переезде.

За широким массивным столом восседал такой же огромный директор. Николай Семёнович с детства любил и увлекался борьбой, всю юность провёл на лошади в деревне, в восемнадцать стал КМС по биатлону, в двадцать – КМС по бегу на длинные дистанции. Увалень, здоровяк, бугаина сидел за столом и швыркал горячий чай с мятой.

Любитель выпить, подраться, побороться, рассказать какую-нибудь небылицу из своей жизни, он тем не менее складно и умело вёл дело, бизнес, крутился, зарабатывая на хлеб. Создав частную фирму, насчитывающую около восьмидесяти человек, он разворачивался с каждым годом всё шире и дальше. Прямой проницательный толковый работяга, прошедший все азы и всю подноготную бурения, он требовал смекалки, исполнительности, настойчивости и работы от всех подчинённых.

Он не ездил на иномарке, не имел пейджер и сотовый, не сверкал печатками и «Роллексом», не понтовался и не блатовал. Он был из гильдии простых рабочих и ко всему шёл сам, напролом, не наобум, а тщательно планируя. И добивался положительных результатов!

Такой подобрался и коллектив в конторе.

Но пока Топоркову работа в ЗАО нужна была, как крыша.

Нужен был туман. Отвлекающий манёвр. Жест. Алиби.

И Никита часто задумывался над этим. Работа и фальшь. Правда и ложь. Халтура и совесть.

И, казалось, парень занемог. Поплыл.

Но это позже, а сейчас Топорков, довольный трудоустройством, шагал на «конспиративку» к Филину и Черёмухе.

Через час начнёт смеркаться.

Саша Коломейцев тоже считал себя «волкодавом», как за глаза его называли и коллеги по работе. Силён, опасен, ловок. Профи. Чуткий и хитрый. Очень сильный опер.

Интуиция редко подводила РУОПовца, ни разу не сплоховала. И сейчас морила Сашу догадками и толчками.

«Аноним и сериальный киллер! Разные? Одно и то же лицо? Соединить. Та-а-к. А если…» – крутилось, вертелось, шипело в голове оперативника.

Коломейцев вскочил с раскладушки, сел на табурет, сгорбился, пригрузился. Снова дёрнулся и заходил по комнате. Что? Что? Один или нет? Да один же! Уверен.

Его можно вычислить при следующем звонке. Если такой будет!

Крутануться и взять: ВЗЯТЬ ЕГО!!!

Но… Он мне помог. Он помогает. Или играет? Служит? Нет. Работает? Нет. Что? Для чего? Народный мститель!

С его помощью захватили «тихомировцев», за которыми тянулся грязный красный след.

Он дал сигнал, предупредил о нападении на него, Сашу Коломейцева. Опер приготовился, ждал.

Вечером как-то в квартиру «волкодава» позвонили. Жена с сыном заранее уехали по наставлению мужа к подруге. Саша выключил свет, снял флажок ПМ, залёг у входа в зал.

Трёхсантиметровая деревянная дверь вылетела, словно от взрыва. Но это были силовики из банд покойных «десятников» – пять человек. Бугай по кличке «Таран» первым получил пулю в глубокую ложбину между грудными мышцами. Стодвадцатикилограммовая туша отпрянула обратно на площадку этажа, придавив следующего за ним крепыша.

Затем из тьмы квартиры, чуть-чуть с иной позиции, раздались один за другим пять оглушительных хлопков. На этаже вскрикнули, заорали хриплым матом, послышались удаляющиеся шаги.

Коломейцев, ловко перезарядив оружие, схватил «титаник» и под прикрытием защитного жилета бросился на лестницу.

Таран был мёртв, но опер не знал, что застреленного им здоровяка зовут именно так. Рядом корчился с пробитым плечом другой, в короткой кожаной куртке. Саша, не успевая одеть «бронь», скачками помчался вниз по лестнице, пристукнув стопой в китайской чешке раненого по затылку.

«Вальтер» с глушителем он прихватил с собой, как заслуженный трофей.

Бандитов «волкодав» догнал в соседнем дворе, причём одного из них, ковыляющего по газонам, уложил выстрелом в бедро.

Другой рванул к «тойоте-короне», одиноко примостившейся возле дворовых яблонь, в тени деревьев. Ещё один припустил бегом вокруг «девятины».