Сергей Коротков - Истребитель

– Шевельнёшься, мясо, отрежу уши! – добавил Никита, рассредоточивая женщин возле него.

– Да… да… Хорошо! Я всё сделаю, как надо! – лепетал бедняга.

Через минуту на его плечо и зеркало бокового вида лёг толстый длинный ствол. И тут Топорков увидел, что брюки «генерала» мокры.

– Ой, Булатик, так у тебя ещё и недержание!? – вслух высказал удивление Никита, примеривая оружие к стрельбе.

– Не надо, прошу, не надо так! – бормотал Мегафаров, зажмуриваясь от стыда, страха и всеобщего горя.

М82А2 припрятал Никита тоже вчера под кустом. Теперь она ему очень должна была помочь.

В одно из лучших качеств этой самозарядной винтовки входили возможность ведения огня по воздушным целям, крупный калибр и прекрасный оптиприцел.

Топорков быстро поймал и зафиксировал в объективе «мерседес» с озлобленными ОМОНовцами. Прошипел сквозь зубы:

– Замри, толстый!

Никита иногда посмеивался про себя над прозвищем российского подразделения. «ОМОНовцы»! ОМОН и овцы! Смешно, не правда ли?!

Но спецслужбы Топорков уважал. В жизни он отдавал предпочтение таким ребятам и профессиям, как шофёра-«дальнобойщики», бойцы СПЕЦНАЗа и буровики.

Поэтому, может быть, и не стрелял в главке на поражение, хотя жертвы были и там! И сейчас.

Магазин на пять огромных патронов быстро опустел, но тут же был заменён другим.

«Мерседес» шипел и дымил, раскорячившись посреди дороги между глубокой канавой для поливных вод и ржавым железным туалетом, одиноко стоящим на поле со времён пионерских сельхозуборок.

Бойцы вездехода вместе с командиром ретировались и, матерясь, засели прямо в грязи за машиной и в канаве.

Теперь «мерс» долго не сможет двинуться с места.

Проклиная липкую кашу на ботах, мокрые задницы, Топоркова, обезображенный джип и ещё бог весь кого, ОМОН томился в ожидании чего-то спасительного.

«Ми-8», заруливший на пике к сосновому бору, подвергся обстрелу тяжёлой М82А2 и, почуяв неполадки в техническом организме, стал снижаться боком к шоссе. Там он грузно плюхнулся в кювет, обломав лопасти и шасси.

Спецслужбы и милиция озверели. Кто-то дал очередь из «Калашникова» в сторону леса, но безумца тотчас остановили и дали взбучку. Бойцы, цепью рассосавшись по обочине тракта, ругались и тушевались. Ожидали приказа на наступление.

Силовики преступных кланов скучковались возле своих тачек.

Руководство спецами и «правоохранкой» металось позади автомобилей, выстроившихся на шоссе.

Быстро темнело.

Никита крикнул женщинам, чтобы бежали через поле к милиции и передали следующее:

– Мы свободны. Ресторан «Тура» не заминирован. Это была шутка. Пусть СПЕЦНАЗ и прочие остаются на местах. Ждут ровно полчаса. Через полчаса Истребитель улетит… точнее, уйдёт. Мегафаров будет жить только в случае, если спецслужбы подождут полчаса. Завтра он будет в Шумени целым и живым. Всё. Полчаса. Так и передать!

Никита специально проговорился обезумевшим от радости женщинам, что улетит. Те, падая и скользя, понеслись по грязи к тракту. Оглядываясь и не веря своим глазам и ушам.

И передали всё! Укутанных в одеяла и куртки, поимых кофе с галетами, их расспрашивали, слушали, с ними советовались и прислушивались. И не пропустили мимо слово «улетит»!

– Карту. Живо! – крикнул подполковник Васёв, а сам схватил рацию. – Готовность три. Всем готовность номер три. Занять исходные позиции, взять на прицел, но ни шагу вперёд! Всем…

– Лётчиков вертушек ко мне на связь. Быстро. Капитану…

Посыпались команды, приказы, отряд на дороге мобильно рассредоточивался по кювету, настраивали и без того готовое к стрельбе оружие. Чертыхались и пялили взгляды от окуляров и прицелов в сумрак вечера.

Никита торопился. Бросил дымовые шашки, «Черёмухи» и пару «Гвоздик». Сам в спецназовском противогазе и прочих спецатрибутах на голове и теле оставил двенадцатимиллиметровую пушку, схватил за рукав Мегафарова и помчался с ним вглубь леса.

Метрах в двухстах оглянулся. Опушку заволокло чёрно-жёлтым дымом, где-то на высоте прошелестел лопастями вертолёт, а в мегафон на асфальтовом шоссе гаркнули чётким зычным голосом:

– Топорков Никита! Я обращаюсь к тебе…

Дальше он не разобрал, уткнул наушники обратно под шлем и толкнул в спину вспотевшего «генерала»:

– Беги, чучело!

До вероятной свободы оставалось каких-то полчаса.

Весь отряд «антитеррористов» зашевелился после того, как снайперы и операторы ФСОТа доложили об отсутствии на опушке леса Топоркова и заложника.

Мегафон отлетел на сиденье УАЗа, а в рацию полетел новый приказ:

– Всем. Всем. Готовность номер два. Готовность два. Приготовиться к пункту «Частокол». Как слышите, доложить.

Темнело. До полных сумерек оставалось с четверть часа. Не больше.

– Пункт «Частокол». Всем. Пункт «Частокол». Готовность номер два. Вперёд, ребята. Докладывайте обстановку.

Цепь бойцов ОМОНа, ФСОТа, СОБРа и ППС двинулась по грязи к лесу. Никто не считал идею сумасбродной, хотя темень шла им не в угоду.

По приказу Васёва группа РУОПовцев стремительно, насколько позволяла каша на поле, ринулась в обход с востока. «Урал» и ЗИЛ-131 с оперативниками угро устремились к западной части массива.

На той же стороне, в семи километрах от тракта, к лесу цепью с интервалом в тридцать метров зашагали солдаты и офицеры военных частей мотострелков, танкистов и курсантов ШВВИКУ.

С командой в мозгах: НАЙТИ и ВЗЯТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!

Никита действовал хитро, скоро, продуманно.

Мегафарова сковал наручниками, связал ему ноги, залепил рот, сунул в кулак Ф-1 без чеки и одел на голову шапочку, какую носит ОМОН. Вежливо с долей иронии попрощался с толстяком.

Уложил в корни ёлочки, вылезшие наружу из-под земли. Сам схватил велосипед, до этого момента замаскированный здесь же, и во всю мощь покатил по лесу на юг. Облачённый в маскхалат, маску и с рюкзаком на спине.

Предполагая, что террорист прямым ходом будет рвать вглубь массива, чтобы выбраться из окружения или улететь на чём-то немыслимом, прибывшие бойцы «Вымпела» и «Урагана» беззвучно и скрытно высадились в чащу с вертушек на спецтросах.

Профессионально меняя позиции, качая и выполняя замысловатые зигзаги, шерстя лес инфракрасными «очками» и приборами НВ, спецы в маскхалатах растворились в окрестности.

Десантировались они примерно в середине массива. В двухстах метрах от Мегафарова, притихшего возле корней, и в трёхстах от Топоркова, крутящего педали спортивного велосипеда.

За шесть минут до начала операции «Частокол» и дружного, хотя заметно боязливого выдвижения солдат в лес, Никита остановился, бросил свой транспорт в низинке с сырым мхом и, споткнувшись о ветку на земле, побежал дальше.