Сергей Коротков - Охота на Черных Вдов

Стржижебский нахмурился ещё больше, потёр бровь, отметил про себя, что шагает по мягкому ковру взад-вперёд.

Ну Секретарь! Ну Безопасность! Не успели выбрать, уже паутину плетёт. Ну, Шурик! Неужели это возможно?!

Его размышления прервала тихая, слышная только молодому уху, поступь Первого.

В конце коридора беззвучно высунулась коротко стриженная голова охранника, метнула фоторентгеновский взгляд на пресс-секретаря и исчезла.

Стржижебский вытянулся, затаил дыхание и уставился на другую дверь, из-за которой появился седовласый Президент.

Подмосковье. 93-й километр Муромского тракта. 4.10.96.

На Ольшанский силикатный завод Топорков приехал в обеденное время. Рабочие разбрелись и разъехались по домам, столовым, кафе. Кое-кто остался внутри предприятия жевать бутерброды да запивать чаем из термосов.

Вонючий, мерцающий на свету смог в цехе № 3 немного улёгся, но Никита вошёл в огромные железные ворота с респиратором на лице.

Мимо прошёл задумчивый мужчина пожилого возраста, где-то в центре цеха копошился другой. Топорков огляделся и взял курс на него.

У станка, напоминающего остов танка, возился парень лет восемнадцати. Грязное лицо в респираторе, измазанный маслом и солидолом комбинезон, силикатные блёстки на одежде, скрюченная в три погибели фигура и тяжёлое сопение-похрюкивание.

Никита ещё раз осмотрелся: никого. Тронул рукой плечо рабочего. Тот спокойно обернулся и выпрямился.

– Здорово, земляк! – начал Топорков, а про себя подумал: только бы не отвалились фальшивые брови и переносица, сдавленные респиратором. – Саша.

Никита протянул руку для рукопожатия.

– Фёдор, – пробубнил парень, ответив на приветствие, – ко мне?

– Да! Отойдём?

– Пошли.

Они миновали ещё три станка-котла, чугунную перегородку с сеткой, штабель двухдюймовых трубок, и оказались на небольшом пятачке коридора, возле умывальника и сушилки. Оба сняли «намордники».

Оба внимательно оглядели друг друга.

– Федя, ты кем здесь? – спросил Топорков.

– Рабочий-стеклодув. На практике. С седьмого ПТУ, с Ольшанки. А ты?

– Я из Москвы, из ЦЛХА, лаборатория по гидролизам перманганатов при НИИ имени Менделеева, – соврал Топорков, внутренне отметив сборище малопонятных слов и тупость практиканта, – я сюда приехал по делу!

Парень по имени Федя заинтересованно и вместе с тем удивлённо уставился на незнакомца. Снова осмотрел его и, видимо, убедившись в правдивости сказанной фразы, спросил:

– А при чём тут я? Чем интересуетесь?

Никита воспрянул духом, не упустив и то, что парень перешёл на «вы». Спустил пары, незаметно для собеседника прочесал цех взглядом и снова обратился к Фёдору-стеклодуву:

– У меня к тебе дело, Федя! Именно к тебе. Дело в том, что для очень большого опыта и научных исследований мне кое-что нужно. Это очень важно, Федя! У вас здесь имеются какие-нибудь кислоты, щёлочи, растворы солей?

– Кислоты? – Федя почесал щетину на подбородке. – Есть какие-то щёлочи, солянка и азотная, ещё чё-то. А что, купить надо?

– Догадливый ты парень, Федя! Да, для опытов очень нужно кислоту. Любую, – сказал Никита и насторожился, не сболтнул ли лишнего или подозрительного.

Сболтнул конечно, но паренёк ничего не понял.

– А через отдел снаб…

– …Понимаешь, земляк, там очень дорого, а у нас в лаборатории денег – куры клюют! Я уже разговаривал с этим… как его… Алексеем… ну, как его?

– С Петром Алексеевичем, наверное? – поправил Федя.

– Да, с Петром Алексеевичем, – спохватился Никита.

Хитрый номер прошёл и здесь. Чисто игра воображения и интуитивный отбор популярных имён и отчеств.

И продолжил ложь.

– Очень уж дорого! Да мне оптом и не надо. А этот… Пётр Алексеевич из снабжения предлагает оптом.

– А вам сколько надо?

– Одну канистру, флягу или… в чём там она?

– Кто?

– Кислота. Соляная. Азотная.

– В баллонах. По двадцать литров, по-моему. И сколько вы предлагаете за штуку? – Федя прищурился и сглотнул слюну. Слюну наживы и выгоды. Так расценил Топорков.

– Четыреста долларов отдам! – проинформировал «представитель химлаборатории имени Менделеева».

– Пятьсот! И она у вас в машине! – громко воскликнул практикант, аж чмокнув губами.

– О’кей, парень, железно!

Среди хлама инструментов, заготовок и кучи свёрнутого брезента, запас кислот и щелочей для приготовления и обработки стекла, пластика и целлулоида отыскали быстро.

Отобрали по совету «Шурика» одну из объёмистых бутылей с азотной кислотой и перетащили в багажник «пятёрки», которую четыре часа назад Топорков арендовал в ТОО «ВАЗтехносервис», выдающем автомобили напрокат.

На две недели. Правильно сделал!

Расплатившись «пятихаткой» «баксов» с обрадованным донельзя парнем, Никита развернулся на площадке дворика и направил машину через ворота к тракту.

Практикант-стеклодув Федя Дружинин проводил белые «Жигули» благодарным взглядом, поозирался по сторонам и чуть не вприпрыжку помчался в родной задымлённый ужасный цех.

На душе у парня царил праздник.

В столицу Топорков въехал полтора часа спустя. А ещё через двадцать минут «его» авто притормозило возле тротуара на Маломосковской, рядом с ПРСУ садоводческих товариществ. Но…

…Остановка белых «Жигулей» омрачилась пренеприятным известием, дурацкой сценкой, ЧП.

Но кто знает, чем обернулось это происшествие для Топоркова позже!? Рок.

В зеркало заднего обзора Никита заметил «Вольво» цвета «мокрый асфальт».

Иномарка звонко въехала в зад «жигулей» и притихла, как вкопанная.

Никите сумасшедший автопоцелуй показался очень долгим и длинным, как в замедленной съёмке.

Он не спеша выбрался из машины, открыв рот в беззвучном крике. Взгляд его рассосался по объектам: в поле зрения одновременно попали смятый задний левый угол «пятёрки» с разбитыми стоп-сигналами, искорёженным крылом и загнутым вверх бампером, менее изувеченный передок «Вольво», выскочившая из неё симпатичная девушка, сцепившая руки в замок, охающие прохожие, тявкающая дворняга.

Топорков, вероятно, бы разразился руганью водителя-неудачника, раздул скандал или заскрежетал зубами в безмолвном негодовании, но его более целенаправленный взор вмиг притупил злость и изменил настрой.

Он в доли секунды привычным фотографирующим взглядом окинул ахающую девушку в норковой безрукавке, высоких шнурованных ботинках и меховом берете, зажавшую чёрными бархатными перчатками маленький аккуратненький ротик с чувственными идеально накрашенными губками. И более пристально осмотрел личико, но незаметно, также быстро, искоса.

Небольшие ямки на щёчках, красивые глаза, острый подбородок, еле заметная из-под берета каштановая прядь.