Сергей Лесков - Под чёрным флагом

Он тоже почти сразу узнал этого двойника Быстрого. Лицо его побледнело, губы сжались в одну тонкую линию, но посмотрел на Сергея и ничего не сказал.

Кассеты, вернее, уже флешки, просмотрели все. Надо будет дома на ноутбуке сегодня же систематизировать их по ценности и по местам отправки: что Вадиму, а что в Москву. Объяснить, как запись оказалась у них, они придумают позже. Голь на выдумки хитра. Не каждый день удача так громко стучалась в дверь частного сыщика. Да за эти кассеты Лобунько до конца жизни можно разрешить угонять машины!

Осокин подошёл к нему и крепко пожал руку:

– Лобунёчек ты мой миленький! Ты даже не представляешь, какие ценные записи ты нам предоставил! Я не просто благодарен тебе, я тебя теперь боготворить буду! Огромное спасибо тебе! Вряд ли в том доме могло быть что-нибудь ещё более ценное для нас. Хотя, кто знает… Спасибо!!!

Почти каждый раз, обращаясь к Лобунько, он по-разному изменял его фамилию в ласково-шутливую форму. По выражению лица Толяна было видно, что ему это даже нравится.

А вот что творится сейчас с Исаковым, сыщик тоже понимал. После того, что эти звери сделали с его Людмилой, и после просмотра записей на флешках можно сделать вывод, что долго эти двое не проживут. Сергей уже хорошо понимал Анатолия и не осуждал его ни на секунду. Не заслужили эти твари жить на земле. Но он не стал ничего говорить вслух. Предложил выслушать его по другому поводу:

– У меня есть одно предложение. Не знаю, понравится ли оно вам. Сегодня я был около офиса Рваного. Похоже на то, что главные люди группировки сейчас будут где-нибудь отсиживаться. На них можно будет попытаться выйти через Архипова, похоже, он теперь у нас на крючке. Но это позже, если не получится то, что я вам сейчас предложу. Офис охраняется только днём. Видеонаблюдения и сигнализации я не видел. Единственная проблема – это решётки на окнах. Но это всё решается. Если мы сможем в одну из ночей вскрыть офис, пошмонать хорошо, то можно и «жучка» там оставить. Утром придёт охрана и, естественно, будут вызванивать шефа. И он, естественно, появится в офисе, возможно – с Кириллом. Во-первых, мы сможем послушать их разговоры, а во-вторых, попытаться затем сесть на хвост. Если повезёт, то должны узнать много интересного для себя. А может быть, и установим место, где они сейчас тихарятся. Если, конечно, они не смотались куда-нибудь в тёплые края. Но не может Быстров сейчас сваливать, пока не разберётся с обидчиками. Его ещё никто и никогда так не опускал. Короче, есть шанс. Вы как?

– Мы только «за», – сказал Исаков, Лобунько утвердительно кивнул.

– Тогда продолжайте отдыхать, а я несколько дней понаблюдаю за офисом. Ну, вот и всё пока. Спасибо, парни, отдыхайте, лечите Людмилу и из берлоги не вылезайте. Если что не так будет происходить, сразу звоните по нашим телефонам.

Они попрощались, и Сергей ушёл, помахав рукой Людмиле, которой действительно было уже немного лучше.

Вечером он созвонился с Евгеньичем и по электронной почте отправил новый материал по мягкому киллеру. Правильно он сделал или нет, покажет время, но сделать это он был обязан. В противном случае тюрьма плакала бы по нему горючими слезами. Называлось бы это укрывательством опасного преступника. Ну, может быть, и не так конкретно, но давили бы на него именно с этой стороны…

Быстров уходит на дно

После обильного возлияния виски, хотя и планировали сделать это без фанатизма, просыпались утром в офисе не в лучшей форме. Комната отдыха с двумя мягкими диванами в принципе позволяла даже жить здесь. Быстров с утра опохмелился, Кирилл не стал этого делать, а сделал себе крепкий чёрный чай. И тому и другому стало намного легче.

– Слушай, – бодро сказал Быстров, – видимо, опохмелка пошла на пользу. – Что-то нам пацаны больше не отзванивались, позвони Саняге.

– Да дрыхнут, наверное, без задних ног, – ответил Кирилл, но номера своих подопечных набрал. Телефоны обоих были отключены. Иванов с тревогой посмотрел на «Рваного». – Что-то не так. Надо ехать в Мшагу.

Они скоренько собрались и на белом, как снег, «Ситроене» помчались за город. Обоих очень беспокоило молчание парней. До Мшаги от города ехать буквально пять минут, но даже за это короткое время Кирилл явственно осознал, что случилось то, чего он, как не пытался гнать из своих мыслей, и боялся. Он не ожидал уже увидеть так недавно приобретённую им дачу, даже дом. Быстров также был на измене. Они проехали последний поворот, после которого дом Кирилла должен был показаться во всей красе. Та картина, которая открылась им, заставила Иванова резко сбросить скорость и остановиться на правой обочине: дома не было… не было вообще ничего! Обычно после деревенских пожаров остаются хоть какие-то остатки строений. Здесь же они увидели лишь следы на земле от огромного костра, даже правильнее было назвать это пепелищем. Лишь черные головешки бывших брёвен и сорок квадратных метров пепла. Всё… никакого намёка, что ещё вчера здесь стоял красивый, хотя и не очень большой, дом, не осталось. Несколько местных жителей бродили невдалеке, а на самой территории пепелища суетились какие-то люди, некоторые из них были в полицейской форме. Полицейские «УАЗик» и «Форд» также стояли на обочине метрах в двухстах впереди «Ситроена».

– Приплыли, – обречённо произнес Быстров. – Что с парнями? Надо как-то узнать.

– Я туда не пойду, – вымолвил Кирилл, собравшись с духом. – Меня могут узнать соседи, а там менты. Никто не знал, что это мой дом, записан он был на подставную старушку, которой уже и в живых-то несколько лет нет.

– Я тоже не пойду, – сказал «Рваный». – Давай дождёмся кого-нибудь из местных, кто мимо пойдёт, может быть, что-нибудь станет ясным.

Они молчали и смотрели на происходящее издалека. Полицейские что-то фотографировали, писали какие-то бумаги. Было понятно, что это не просто пожар, иначе их не было бы здесь в таком количестве.

Наконец, Быстров и Иванов увидели, что один из местных пожилых мужчин отделился от группы местных аборигенов и двинулся в их сторону. Когда он поравнялся с машиной, «Рваный» через опущенное стекло спросил у него:

– Здорово, мужик, что у вас сегодня ментов столько, случились что?

– Да вон там, видишь, дом сгорел ночью, перепилась компания и пожгли себя, идиоты, – с каким-то даже удовольствием ответил мужик. – Пить меньше надо! Так-то!

– Чего, все сгорели? Насмерть? – продолжал Рваный.

– Ну а как же ещё? Видишь, от дома вообще ничего не осталось, ни одной стеночки. А ведь красивенький такой был, – пояснял местный житель.

– Так много народа сгорело? – спросил Быстров.

– А сейчас уже и не разберёшь. Полиция близко не подпускает. Говорят, не меньше двух. Даже не понять – мужики или бабы. До косточек обгорели. Я видел, как две головешки, что от людей остались, в черные плёнки укладывали… смотреть страшно.