Владимир Свержин - Марш обреченных

Но Яковлев – на дне Средиземного моря, а значит, под камеру, как и под выстрел, Принципала никто не выведет. Точнее, мы уже вывели. Но для несколько других целей. Значит, попробуем всю эту партию сыграть по-другому. Да простит меня княжеский дом Гримальди.

Валера трогает меня за плечо, выводя из задумчивости.

– В общем так, от Славы тебе привет и поздравления. Все совпадает. Этот субъект действительно Макс Коулер, хотя только Богу и родителям известно, как его зовут на самом деле. Кроме того, от полковника Худороцкого, помнишь такого, пришли занятные снимки. Танки с двойной эмблемой. Так сказать память о нерушимом братстве советской и германской армии.

– Просто великолепно. Спасибо Артему. Не подвел! Значит, с этим все ясно. Займемся наболевшим. Итак, мистер Икс, дипломат Рик Стюарт и наш нежно любимый Макс Коулер – одно и тоже лицо.

– Вот вам и чистильщик обуви! – Поль Лекомт строит несмешливую рожу, разглядывая лицо американца на фотографии.

– Что? – Спрашиваю я, отвлекаясь от мыслей о том, каким образом устраивать нам завтрашнее шоу. Уже сегодняшнее. – Почему чистильщик?

И вот тут-то одна из стаи гениальных идей, витающих обычно вокруг да около, спускается ко мне, как попугай на плечо Джона Сильвера. – Так, джентльмены, мяч в игре. Паша, ты достал все, о чем я тебя просил?

– Пластиковая взрывчатка, детонаторы, имитатор стрельбы – вроде все.

– Пластика сколько?

– Два кило Си 4, – произносит он таким же тоном, каким скупающаяся домохозяйка просит отвесить ей яблок, – и полкило DIMAX-400. Хватит?

– Более чем. Играем, господа офицеры!

Через час в подсобке гостиничного чистильщика обуви раздается тихий, но настойчивый стук. Увидев перед собой прилично одетого мужчину, тот удивленно моргает, не понимая, чему обязан такой честью?

– Прошу прощения, мсье, – с заметным акцентом произносит пришедший. – Ваше имя Лучиано Поретти?

– Да мсье. Осмелюсь узнать, с кем имею честь?

– Меня зовут Фрэнк Нобль, я сотрудник адвокатской конторы Роуза и Стренда в Нью-Йорке. Состоите ли вы в родстве с Карлом Поретти, проживавшим в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке?

На лице скромного труженика отражается противоестественная для него работа мысли. Судя по фамилии, упомянутый вполне может быть родственником, но поди упомни всю свою американскую родню.

– А, собственно говоря… – начинает Лучиано Поретти, собираясь, как видно, дать уклончивый ответ. У нас нет ни времени, ни желания дальше томить его неизвестностью.

– Господин Карл Поретти умер месяц тому назад. Выполняя последнюю волю усопшего, я прибыл сюда для того, чтобы вручить вам причитающуюся по завещанию долю наследства.

Услышав о наследстве чистильщик заметно оживляется.

– Бедный дядя Карло! – начинает причитать он – Господи, как это случилось?!

– Инфаркт, – сурово произносит самозванный адвокат, известный нам как Павел Графов. – Примите мои соболезнования.

Нам, конечно, не хотелось огорчать и в чем не повинного чистильщика сообщением о смерти родственника, но что делать, если на некоторое время мне нужно было уединиться в его подсобке? В свое оправдание нам остается сказать только то, что имя чистильщика мы узнали пол часа назад, а его американского дядюшку и вовсе придумали.

– У вас есть документы, подтверждающие вашу личность? – деловым тоном осведомляется мсье Лекомт. – Поймите меня правильно, это неизбежная формальность, но…

– О да, я понимаю, если бы вы могли подождать до утра… Они дома, а у меня работа.

Ждать до утра мы не можем. Это исключено. Паша делает страдальческое выражение лица.

– Если вы будете настаивать, то мне не останется ничего другого, но войдите в мое положение. Мне целый день пришлось искать вас. Мой самолет улетает рано утром, а до аэропорта ещё надо добраться. Поверьте, никто и не заметит, если вы отлучитесь на полчаса, а с двумя тысячами долларов в кармане, полагаю, вам будет гораздо веселее работаться. Не так ли?

Две тысячи долларов – не ахти какие деньги, но вполне достойная премия за ту небольшую услугу, которую он нам окажет. А если сумма маловата – все претензии к сквалыге дяде Карло. В любом случае, причин для того, чтобы распускать язык по поводу сегодняшний ночной отлучки, у Лючано не будет.

Через пять минут после того, как счастливый наследник скрывается из виду, я беспрепятственно проникаю на его рабочее место. Взгляд на то, чтобы обнаружить туфли шейха. Еще один – запомнить расположение предметов в мастерской. Когда я уйду, ничего не должно свидетельствовать о том, что здесь был кто-то чужой.

Всей-то работы – пять минут. Стельки долой! Как и большинство сановных коротышек, шейх носит потайные каблуки. Долой! Они ему больше не понадобятся. Аккуратно удаляю все лишнее – получаем замечательную полость. Теперь наполнитель. По пятьдесят грамм DIMAX-400 на каждый каблук – вполне достаточная доза для личной встречи с Аллахом в самом ближайшем будущем. Радиодетонаторы прочно влипают в застывающую взрывчатку. Вот и славно! Теперь возвращаем стельки на место и любуемся проделанной работой. Высокий класс!

Уйду с работы – устроюсь сапожником. Интересно, будет ли приятно узнать шейху, что в день смерти туфли ему полировал майор российской спецслужбы? Все. Прощальный взгляд. Не оставили ли мы чего-нибудь на память о себе? Нет? Вот и отлично! Отходим.

Валера ждет меня в холле, болтая о каких-то пустяках с миловидной администраторшей. Он прикрывает меня на случай внезапного возвращения хозяина подсобки. Заметив меня, он сворачивает беседу и, выразив надежду на скорую встречу в неофициальных условиях, покидает свой пост.

– Готово?

– Комар носа не подточит. Что у тебя?

– Лучшее место для наблюдения, только ты не смейся, – сам пульт системы наблюдения. Одна из камер дает дивный вид на этот кабинет.

Господи, так просто! Как же я сразу не подумал! Зная о камере, зная о ракурсе съемки, всегда можно сесть в мертвую зону, чтобы не попасть кадр или, скажем, заслониться телохранителем. Вот и останутся на кассете службы безопасности отеля наш принципал и шейх тет-а-тет. То есть вроде бы есть ещё кто-то, но кто, что? Не понять! Передаем кассету дотошному журналисту и сенсация готова.

– … Кроме того, – продолжает майор Пластун, – незачем нам лишние записи с нашими рожами оставлять.

– Одобряю, – санкционирую я задуманную им операцию. – Подход изучил?

– Не боись, командир, – широко улыбается Валера. – Дети они тут. Третий класс, вторая четверть. Мне понадобится баллончик с нитрокраской и полицейский фонарь.

– Закажем Полю.

– Идет. Послушай, я тут беседовал с барышней о морских прогулках, и у меня родилась здравая мысль, – с невыразимо шкодным выражением лица заявляет он.