Татьяна Светлова - Шантаж от Версаче

— Это всего лишь один из мифов.

— Спасибо, что просветил. Рассказывай свою странную историю. Только, предупреждаю, я вряд ли могу быть советчиком по части женской психологии.

— Во-первых, ты русский. И как русскому человеку тебе легче понять…

— Ты мне напоминаешь одну мою знакомую, — бесцеремонно перебил Кис, — она вечно приходит ко мне и спрашивает совета: скажи мне, Леша, как мужчина… А что я могу сказать как мужчина? Мужчины все разные! Одному надо сразу дать, чтобы его зацепить, а другого надо поводить за яйца (Кис вставил французское слово, которому его научил Реми: слово звучало как родное — «куй») как следует, потомить, чтобы дело выгорело…

— Ты — русский, — упрямо повторил Реми, не улыбнувшись шутке, — и ты знаешь то, чего не знаю я. И во-вторых, ты детектив.

— Ты, кажется, тоже?

— Ты русский детектив!

— Ладно — сдался Кис, — чего торговаться, хрен с тобой, валяй.

Реми рассказывал, тщательно припоминая детали. Алексей не перебивал, только один раз спросил, не хочет ли Реми водки. Реми не хотел.

— Подобная история сама по себе у меня никаких сомнений не вызывает: убила, защищаясь, — итожил он. — Она могла приключиться где угодно, в любой стране. Но что-то в ней меня напрягает, что-то в ней звенит…

— В истории или в девушке?

— Не знаю, — признался Реми.

— Девушка фальшивит?

— Нет, в том-то и дело, что нет. Она очень естественна, непосредственна, ей хочется верить… И верится. Но не веришь глазам своим. От нее веет нетронутой чистотой, добротой, наивностью… Что часто встречается — ты согласен со мной? — у милых, но недалеких людей. Но она при этом умна! Слышал бы ты, сколько тонкости в суждениях, какая глубина!.. Может, это у вас в России существуют такие редкие экземпляры? Кто вас, русских, знает, у вас все как-то по-другому происходит. Во Франции о русских ходят легенды, все разные и все преувеличенные… Что бы ты подумал на моем месте?

— Я такие вещи, мой друг Реми, не думаю, а чувствую. И поскольку я почувствовать за тебя не могу, то не знаю, что тебе и сказать. Наивные девушки и у нас перевелись, особенно за последние годы…

— И в то же время она как-то странно равнодушна к совершенному ею убийству. Человек, убивающий впервые в жизни, обычно подавлен… А уж тем более такой юный и неопытный, как она… Что-то тут не вяжется! Может, она сумасшедшая? Душевнобольная? Не ведает, что творит?.. Нет, нет, не похоже.

— Ну, давай попробуем мозгами раскинуть. Так что насчет водки?

— Уговорил, снимем стресс. Только мне с тоником.

— Добро с тобой только переводить, с французом. В прошлый раз ведь чистую пил?

— Поэтому сегодня и прошу с тоником…

Кис убрал кипу газет и журналов со стола, аккуратно сложил какие-то вырезки в папочку, пристроил все это на широком подоконнике, ворча, что этим хозяйством обычно Ванька занимается, а вот, подлец, уже вторую неделю как пропадает; смахнул со стола обрезки бумаги и поставил стопку для себя и стакан для Реми. Принес с кухни запотевшую бутылку водки из морозильника, пузатую пластиковую бутыль тоника, в двух тарелках устроил закуску вперемешку — горсть чипсов соседствовала с соленым огурцом, нарезанным на толстые кружки, сыр притулился возле копченой колбасы, — и, жестом пригласив Реми к столу, Кис заговорил:

— Значит, как я понимаю, основной вопрос в том, врет девушка или не врет, правильно?

— А второй — если не врет, то тогда во что мы с ней влипли.

— Погоди, до второго вопроса еще дойти надо… Значит, врет или не врет. Ты, с одной стороны, ей веришь, но что-то тебя смущает?

— Да в том-то и дело, что верю… Да и зачем ей было меня обманывать? Никакого смысла! У нее действительно беда, она убила — или считает, что убила, — какого-то мужика и просит помочь замести следы. Зачем меня водить за нос?

— Может, она просто мифоманка? У мифоманок часто бывает повышенно-честное выражение лица…

— У нее не повышенно-честное! У нее доверчивое, открытое, искреннее!

— Ты часом не влюбился? — осведомился Кис.

Реми промолчал.

— Ну-ну. Как я понимаю, сомнения у тебя по поводу доверчивой и искренней начались именно в квартире? Сбежавший труп, мытые чашки, чистая ваза, нетронутый кружочек в пыли — да? В показаниях не уверена, куда упал да как упал, где чего стояло — так? Значит, тогда сформулируем вопрос таким образом: могла ли она привести тебя не в ту квартиру? И если да, то зачем?

— Не имею представления…

— Допустим, испугалась, что ты слишком сильно впутываешься в это дело, слишком конкретно… Это в ее планы не входило. Она тебя не знает, не доверяет до конца. И с ходу ведет тебя не туда, где совершилось убийство. Как тебе такой расклад?

— Туго. Я предложил ей конкретную помощь: ладно, отпечатки — могла бы и сама справиться, но я предложил ей вынести труп! Если она пришла ко мне — значит, больше не к кому было. И если она уклонилась от моей помощи — то как же она будет выкручиваться? Я ведь ей объяснил: тело не поднять в одиночку, тем более мертвое. Она должна была воспользоваться такой возможностью! Поверь мне, она умирала от страха в этой квартире! Нет, квартира та.

— Примем за рабочую версию. Значит, квартира — та, но трупа нет. И следов нет. Кто-то пришел после нее? Вынес труп, замел следы? Или труп — не труп, а прочухался и куда-то смылся? Может, в больницу потопал? Или «Скорую» вызвал?

— Она пульс пощупала, сердце послушала, даже веко подняла! Говорит — был мертв.

— Что она в этом понимает? Нагляделась, как это в кино делают! Она же не медик! Тоже мне, пульс пощупала! Надо уметь прослушивать пульс!

— Ты считаешь?.. Почему бы и нет… Она могла ошибиться! А мужик был просто без сознания!

— В таком случае вы сильно рискнули, пойдя в эту квартиру. Хозяин скорее всего уже на ногах: посудку прибрал… На вазе, говоришь, следов нет?

— Ни крови, ни вмятины.

— Слушай, друг мой Реми, не могла она насмерть угробить мужика, не помяв бок у вазы! Я знаю эти китайские вазы с медной проволочкой в керамике — они не бьются, а продавливаются! Не могла она не помять бок! Она тебе как сказала, крови было много?

— Нет, мало. Но она, кажется, ничего толком не помнит с перепугу. Кстати, я выковырял грязь из паркетных щелей в том месте, где он, по ее словам, упал. Можешь сделать анализ на кровь?

— Давай.

Реми протянул приятелю целлофановый пакетик, и Кис исчез в своем «офисе» на несколько минут.

— Ничего, — вернулся он. — Нет крови.

— Ну да, если было немного, запеклась в волосах…

— Короче, — заключил Кис, — не ломай себе голову. К счастью, эта твоя Ксюша никого не убила… Этот козел вонючий очухался. Девчонку насиловать, сволота! Они тут у нас совсем… — Кис поискал адекватное матерное ругательство на английском, успешно нашел и продолжил: