Татьяна Светлова - Тайна моего двойника

Вечерами мы гуляли или катались по Парижу на машине, которую Игорь взял в аренду, ходили ужинать на Елисейские Поля и на Итальянский Бульвар, частенько с какими-то людьми, причем русскими, из того самого разряда, с которым я клялась никогда не иметь дела… Удивительно, до чего они похожи между собой, у них даже затылки одинаковые: жирные и коротко стриженные, они одинаково тупо щетинились каким-то неуместно-мальчишеским, коротким ежиком…

Иногда мы ужинали с Игорем вдвоем — это было лучше всего. Вечерний воздух был тепл и влажен, народ толпами ходил по улицам, гоняли на роликах мальчишки, кафе и ресторанчики обдавали запахами снеди, за столиками, прямо на тротуарах, рассиживался праздный люд на виду у прохожих, глазея по сторонам, и черные официанты в длинных белых фартуках увертливо сновали между клиентами и прохожими. Мне было хорошо и как-то радостно в Париже. Внутри меня будто все улеглось, замерло, затихло…

Ну да, вы правильно поняли — как природа перед грозой.

В один из последних дней нашего десятидневного пребывания в Париже, я, как уже повелось, слонялась днем по каким-то улицам…

Вам, может быть, знакомо такое занятное ощущение: идешь по улице и вдруг замечаешь кого-то, удивительно похожего на тебя, идущего с тобой в унисон. Не сразу даже и сообразишь, что это ты сам, твое собственное отражение возникает время от времени в светлых глубинах зеркал, вспыхивающих в витринах магазинов. Вот и со мной так получилось: шла я себе по улице и глазела на витрины, а оттуда глазело на меня мое отражение, и мне оно очень нравилось, и можно с уверенностью сказать, что я ему тоже: ведь каждый раз, когда я на него взглядывала, оно мне улыбалось!

Так мы и шли, довольные друг другом.

Но потом произошло что-то странное. Мое отражение оказалось не справа от меня в витринах, а слева, на противоположной стороне улицы! И шло оно не в унисон со мной, а мне навстречу! Так же размахивая руками, как и я, но только как-то уж очень независимо…

Оно шло само по себе!..

Только спустя несколько мгновений я сообразила, что и одето мое отражение было не так, как я.

И совсем уж потом я вдруг поняла, что это была не я.

То есть это была я. Но не мое отражение. Просто я шла отдельно от себя, не в витринах, а по тротуару, шла с таким же лицом и с такими же волосами, только причесанными по-другому и одетая по-другому…

Вам было бы не по себе от раздвоения личности? Мне тоже. Меня было две и я шла одновременно по разным сторонам улицы!

В общем, не так уж мало времени мне понадобилось, чтобы понять что по улице идет мой двойник. Да какой там двойник! Копия! Точная копия!

Я смотрела, как завороженная. Не так уж часто удается увидеть со стороны, как ты выглядишь, как ты ходишь, как держишь голову, как откидываешь волосы… Это было очень необычно, но я себе понравилась. По-моему, я эффектная.

Когда я сообразила, что иду за своим отражением неизвестно, куда, и в общем-то неизвестно, зачем, мы были уже на перекрестке. Моя копия повернула за угол. Поразмыслив немного, я решила следовать за ней. Но нас разделял перекресток, красный свет на переходе… Дождавшись зеленого, я прибавила шагу и направилась в тот же переулок.

Поздно. Ее нигде не было. Я медленно прошлась по улице, заглядывая сквозь прозрачные витрины во внутренности всяких офисов и магазинов…

Я ее не нашла.

Кто она? — гадала я, вернувшись в гостиницу. Откуда такое сходство? Мой двойник, похожий по прихоти природы на меня, как две капли воды? Или — ?

У меня оставалось еще два дня в Париже и меня тянуло вернуться на эту улочку, найти ее, увидеть ее (себя?) еще раз, спросить, что она думает о нашем необычайном сходстве… Но я так и не решилась. Из-за французского. Я была нема, безъязычна, и смысла в нашей встрече не было никакого.

Игорю я ничего не сказала. Мне почему-то казалось, что фраза типа: «знаешь, я видела сегодня девушку, похожую на меня» выглядит смешно и бессмысленно. Ну и что? — скажет Игорь. Ничего… Игорю я сказала другое. Что если где и изучать французский язык по-настоящему, то это в Париже. И что в Сорбонне есть специальный курс для иностранцев — это я узнала от одного русского паренька, с которым разговорилась в магазине. Правда курс этот рассчитан на несколько месяцев, в течение которых нужно жить в Париже…

Игорь удивился такой идее. Игорь пожал плечами. Игорь что-то взвешивал про себя. И, наконец, сказал:

— Возьми пока что все необходимые анкеты для заполнения. А там посмотрим.

Но я знала, что это означало согласие.

Месяц в Москве, готовя свои документы для Сорбонны, я провела, как в бреду. И постоянным сюжетом этого бреда была девушка, похожая на меня. Она мне снилась, я думала о ней повсюду, мысль о ней накрывала меня волной нервной судороги и жара. Я не понимала, что со мной происходит…

Не выдержав, я сказала как-то Игорю. Легко так, вроде невзначай, за завтраком:

— Представляешь, я видела в Париже девушку, похожую на меня, как две капли воды! Я обалдела, когда ее увидела! До того похожа…

— Бывает, — ответил Игорь, допивая свой кофе уже стоя. — Я тебе позвоню часа в три.

Ну правильно. А на что я рассчитывала?

Тогда я решилась и пристала к маме. Мама недоуменно пожимала плечами и заверяла что никакой сестры-близняшки у меня нет и никогда не было. Что я родилась одна-единственная, ее дочка, ее дочурка, ее ребенок… Она почему-то расплакалась, потом пошла пить валокордин,

Конечно, мама могла так рассентиментальничаться просто из-за воспоминаний о маленьком пушистом бэбике, которым я была когда-то, когда умещалась в маминых руках, а теперь вымахала в здоровую дылду и к тому же переехала к Игорю и мама скучает в одиночестве, ведь у нее никого кроме меня нет… Ну и так далее. Но что-то было все же подозрительное в ее валокордине было.

Я сказала: «Мам, ну пожалуйста, скажи мне правду… Ты что-то не договариваешь… Я ведь чувствую.»

Мама покачала головой, глядя на меня почему-то укоризненно.

— Знаешь почему мы развелись с твоим отцом? — заговорила она, наконец. — Не только потому, что он пил. Но ещё и потому, что он меня довел своей ревностью. Ты ведь на него не похожа… Совсем не похожа. Ни чуточки.

Я молчала, не зная, что последует — или не последует? — за этим вступлением. Но и мама замолчала. Наконец, я отважилась и спросила:

— Я действительно… То есть мой отец действительно мой?… Или?…

Мама подняла на меня удивленные глаза и, заливаясь краской, как первоклассница, сказала мне твердо:

— Я твоему отцу не изменяла.

— Извини, мам, не думай, я просто спрашиваю, чтобы понять… Я бы тебя не осудила. Всяко бывает в жизни, — рассудила я философски.