Сергей Донской - Воровской общак

— Амфоры, — поправила его Земфира. — Что ж, тогда ладно. А то я уже начала волноваться.

— И совершенно зря, — пробасил Ринат, шумно выбираясь из-за стола. — Что ж, пора укладываться, гости дорогие. Завтра рано вставать, так что нужно хорошенько отдохнуть и набраться сил. — Он поманил парней толстым пальцем. — Пойдемте, я покажу вам вашу комнату… Приготовь постели, доченька.

— Кровати застелены, — ответила Земфира, гремя посудой.

На мужчин она не смотрела. Надо полагать, все эти разговоры о затонувших кораблях, подводных находках и плаваниях нагоняли на нее скуку. Но, когда, пропустив Рината и Самсона вперед, Руслан обернулся, его взгляд столкнулся с взглядом молодой татарки да с такой силой, что только искры посыпались! В ее глазах он прочитал все, что хотел прочитать, но потом она прикрыла их густыми ресницами, а он отвернулся. Никакие слова не смогли бы сказать ему больше… да и ей тоже слова не требовались.

Когда Руслан и Самсон забрались под свежие, накрахмаленные простыни, Ринат наведался к ним, чтобы сообщить с заговорщицким видом:

— Отчаливаем не в пять, как договаривались, а в четыре. На всякий случай. А то однажды Земфира за мной увязалась и спутала мне все карты. Настырная девчонка. От нее просто так не отвяжешься.

— А я не против ее присутствия, — сказал Самсон. — Пусть бы поплыла с нами. Чем плох?

Руслан постучал себя кулаком по лбу:

— Думай, что говоришь, приятель. Мало ли как дело обернется. Хочешь девушку подставить?

— Да, Земфире завтра на шхуне делать нечего, — согласился Ринат и обернулся на скрип двери.

Гости тоже уставились на медленно расширяющуюся щель между дверью и стеной, но, увидев кошку, скользнувшую в комнату, потеряли к зрелищу всяческий интерес.

— Брысь отсюда, — грозно произнес Ринат, ухватил кошку за шиворот, выбросил вон и плотно притворил дверь. — Одно условие, парни, — сказал он.

— Какое? — насторожились они.

— Деньги вперед. Хочу их дома оставить. Ведь всяко может случиться, а каково будет Земфире одной?

— Без вопросов, — сказал Самсон, подтянул к кровати стул с одеждой и занялся собиранием оговоренной суммы.

— Мы бы сами могли сплавать, без тебя, — не слишком уверенно произнес Руслан.

— До буйков на надувном матрасе, — отрезал Ринат. — Не обижайтесь, парни, но иначе нельзя. «Афалина» меня кормит, я Земфиру кормлю. — Он тяжело опустился на скрипнувший под ним стул. — Признаться, мне без них и жить-то незачем. Забери у меня дочь, забери у меня море и все, кранты, спекся Ринат.

— Никто у тебя ничего не заберет, — успокоил его Самсон, протягивая пачку стодолларовых купюр. — Вот пять тысяч баксов, как договаривались.

— Благодарю. — Татарин сунул деньги в карман, не считая. — Ясное дело, что никто ничего не заберет, а если попробует, я его с гаубицей в руках встречу.

— У тебя пушка есть? — изумился Руслан.

— Я так свою двустволку называю. Лупит, как гаубица.

— Ну, тогда мы спокойны, — усмехнулся Самсон. — А то, думали, кто нас защитит в случае чего?

— Напрасно зубоскалишь, — осадил его Ринат. — Если что не нравится, так и скажи. А зубоскалить — не мужское дело.

— Ладно, не обижайся, брат, — буркнул Самсон. — Лично я к тебе со всем уважением.

— Вот и ладно, — сказал Ринат, вставая. — Тогда спокойной ночи.

Руслан, решивший, что между его другом и хозяином дома вот-вот вспыхнет ссора, незаметно перевел дух. Но в этот момент Самсон продекламировал:

— Спокойной вам ночи, приятного сна, желаю вам видеть осла и козла.

— Кого-кого?

Ринат, дошедший до двери, остановился и обернулся. Лицо у него приняло настороженное выражение. Руслан снова внутренне напрягся.

— Осла и козла, — повторил Самсон, как ни в чем ни бывало. — Осла до полночи, козла до утра. Спокойной вам ночи, приятного сна.

— Ты к чему этот стишок рассказал? — спросил Ринат, подбоченившись. — Осла, козла… На кого ты намекаешь?

— Да расслабься ты. Никто тебя не подкалывает. Просто батя мне и Мишке всегда этот стишок перед сном рассказывал.

Увидев, как помрачнело лицо парня, Ринат осторожно поинтересовался:

— Твой отец… с ним все в порядке?

— С ним — да, — угрюмо ответил Самсон. — А вот брата нет больше. Мусора убили. Якобы при попытке к бегству. В спину стреляли, суки. Смотреть Мишке в глаза побоялись.

— Соболезную, — тихо произнес татарин, погасил свет и бесшумно выскользнул за дверь, что казалось чудом при его солидном весе.

Некоторое время Самсон хранил молчание, приглядываясь в темноте к фигуре товарища, а потом спросил:

— Спишь?

— Почти, — пробормотал Руслан.

— Хочу выяснить… Ты как к Земфире относишься?

— Нормально. Отвяжись.

— А я вот в нее, кажется, втюхался. У меня такое чувство, что она в меня тоже. Неровно она ко мне дышит. Заметил?

Не дождавшись ответа, Самсон вздохнул и заворочался на кровати, скрипя металлическими пружинами. Повернулся на один бок, на другой. Лег на живот, приподнялся, взбил подушку, опять упал лицом вниз, наконец, перевернулся на спину. Тут-то сон его и сморил. Минуты через три Самсон разразился таким богатырским храпом, что стены задрожали.

Выждав некоторое время, Руслан осторожно приподнял голову, прислушался, слез с кровати и собрал свою одежду, заранее сложенную таким образом, чтобы не пришлось шарить в темноте. Не прихватив ни туфель, ни носков, он прокрался к открытому окну, тихонько забрался на подоконник, свесил ноги наружу и спрыгнул вниз.

Зашуршали кусты, хрустнула ветка под босой ногой. Руслан опасливо присел, как будто это могло спасти его в том случае, если бы он разбудил товарища. Но Самсон, как ни в чем ни бывало, продолжал шумно гонять воздух сквозь носоглотку. Убедившись, что все в порядке, Руслан отошел на несколько шагов, быстро оделся и скользнул за угол. Его лицо было преисполнено решимости. Как будто ему предстояло очень важное и опасное мероприятие.

Осторожно ступая босыми ступнями, Руслан крался вдоль забора. Участки, покрытые прохладной травой, чередовались с сухой землей, комья которой рассыпались под тяжестью шагов. Из-за постоянного движения рваных облаков по небу казалось, что луна куда-то плывет, а не стоит на месте. Стараясь избегать ее света, Руслан свернул за угол дома. Легкий ветерок с шорохом пронесся по листьям. Сердце Руслана замерло от волнения.

С этим своенравным сердцем сегодня вообще черт знает что творилось. Оно становилось то таким огромным, что, казалось, не уместится в груди и вырвется наружу, то сжималось до размеров монетки. Руслан на него не сердился. С ним тоже происходило что-то непонятное. Его то бросало в жар, то начинало колотить от холода.