Никита Филатов - Мышеловка капитана Виноградова

— Спасибо.

…Офицеры-десантники оказались людьми компанейскими. После водки с армейским шиком возникла литровая фляга спирта, также уничтоженная беспощадно под могучие бутерброды с тушенкой. Уже отпили за знакомство, за братство по оружию, за дам, за тех, кто остался в земле там и здесь, — гости были из той части, которая одной из последних в восемьдесят девятом покидала «дружественный Афганистан».

— Ну а теперь — за хозяина! — хриплым басом рявкнул скуластый, татарского вида капитан.

— Ура! — дружно поддержали его соратники.

— Спасибо, мужики. — Виноградову было хорошо.

— И который уже раз вы так мотаетесь? — спросил кто-то из гостей, выдохнув и закусив.

— Восьмой. Сначала все больше этих от погромов вывозили. Насмотрелись… Детишки с отрезанными ушами, бабы изнасилованные. А теперь — те бегут. Тоже — не дай Боже. Голые, босые…

— Досталось вам.

— Это еще — х…ня! А вот первые две поездки — вообще без оружия, это — как? Полон поезд беженцев — а мы голым… простите — энтузиазмом бандитов отгоняем на станциях.

— Что творят суки! — Всем присутствующим пришлось в своей фронтовой жизни натерпеться от кретинизма начальства и тыловых писарей, поэтому их возмущение было искренним.

— А с наградами у вас как? — Усатый старший лейтенант успел в «ограниченном контингенте» заработать только «Боевые заслуги» и считался в полку вроде как и не ветераном.

— С наградами у нас хорошо. Без наград плохо. — Присутствующие рассмеялись. — Если серьезно… Ни черта! Семь поездок — ни одного беженца не потеряли. Всех довезли. И мои — без единой царапины.

— Ну и отлично!

— Как бы не так. В группе у ребят из Белгородской школы милиции — сержанту голову прострелили и вагон сожгли. Так по всем сразу — Указ. Старлею — «За личное мужество», бойцам — по медали. Ну и — «Звездочку» посмертно… А мы все — в порядке.

— Что ж делать?

— Нужны потери, — мрачно пошутил Виноградов и тут же постучал по дереву. — Шутка.

— Потери? Сделаем… — так же мрачно пошутил капитан.

— Давайте лучше о чем-нибудь веселом… Наливай по последней!

— Поехали! Без тоста.

— Ух, крепка советская власть! — Виноградов отправил в рот пучок зелени. — Насчет веселого… Идем позавчера с местным майором по их управе — а у транспортной милиции как раз получка. Спускаемся — гляжу, у постового на тумбочке коробка из-под торта. Каждый выходящий кидает в нее, кто пять рублей, кто — десять. Я, дурак, спрашиваю, может, помер кто-нибудь или фонд новый образовали… Нет, отвечает мой спутник. Мы, говорит, с людьми работаем, а ему где денег взять — постовой нас охраняет…

— Делятся, значит! — сквозь хохот прокомментировал усатый старлей.

— Точно. Здесь — все на взятке. Снизу — доверху. Азия!

— Прожрали Родину, суки, — со злобным спокойствием, тихо процедил капитан. — У нас вот, в Баграме, случай был…

Первым в звуковом ряду — и это особенно четко отпечаталось в сознании Виноградова — был оглушительный звон разбитого стекла. Затем — лавинообразный скрежет тормозящего состава, и уже только как бы после этого — гулкая очередь ДШК.

Чистая случайность — в «штабном» вагоне купе были расположены со стороны границы, поэтому первая очередь, прошив поезд от локомотива до хвоста, только раскрошила три окна в коридоре, усыпав его осколками. Позже выяснилось: беженцам из первого вагона повезло меньше…

Из дальнего тамбура затявкала «аксюша» Есаула, мгновенно поддержанная шквальным огнем десантников. Рядом с Виноградовым никого не было по горному склону наверх, прикрывая друг друга, карабкались три группы серьезных мужчин, занятых мужской работой.

Сверху уже не стреляли.

Выпустив в сторону кучки камней на вершине обойму из «Макарова» — без всякого практического смысла, просто, чтобы хоть чуть-чуть-чуть разрядиться, — Виноградов спрыгнул на насыпь. Мимо, со стороны локомотива, пробежали Корнет и Броник:

— Живой, командир?

— Еще как! Там — что?

— Нормально… Завал на полотне — часа на три работы, если с солдатиками.

— Паровозная бригада?

— В порядке. Правда, пованивает от машиниста…

— Дурак, Корнет! Мягче надо к людям, мягче. Если б не попутчики…

— Ясно, командир. Мы — в хвост, поглядим чего как.

— Дуйте.

На смену затухающей стрельбе зазвучала гортанная местная речь — умницы проводники высаживали возбужденно гомонящих пассажиров со стороны границы, на всякий случай — под прикрытие вагонов.

— Как думаешь — чьи? — спросил Виноградов подошедшего начальника поезда, ткнув пистолетом в направлении гор.

— Есть разница? — Седой пятидесятилетний мужчина в щеголеватой железнодорожной форме прижимал к рассеченной осколком щеке пропитанный кровью платок. — Двое раненых в поезде, один — тяжело, не выживет наверное.

В установившейся было относительной тишине внезапно яростно и коротко загрохотало — где-то наверху десантники настигли отходящих боевиков.

Виноградов не спеша пошел вдоль состава — надо было самому посмотреть на завал.

— Девять… нет — десять без козырей! — Чистяков облегченно бросил карты на зеленое сукно. Четыре часа в прокуренной комнате, много сухого вина и одни орешки на закуску — пора и честь знать. — Закрылись!

— А ход чей? — спросил Шейн.

— А ход-то не его… Чужой ход! — Голос Степаненко звучал торжествующе. И не по-спортивному зло.

Осознав свою ошибку, Чистяков не смог сдержать тоскливого стона — и не проигранных денег было жалко, их Мастер всегда с лихвой компенсировал начинающему партнеру…

— Мужики! Но это же ерунда, я просто…

— Преферанс! — не школа гуманизма.

— Это — точно, — со знанием дела подтвердил Шейн. — Игра делается не на своих выигрышах, а на чужих проигрышах.

— Как в жизни, Чистяк, как в жизни. — На пощаду от Мастера надеяться не приходилось.

Минут через двадцать, до копейки рассчитавшись — равный стоимости подержанного мотоцикла проигрыш был неприятностью, но уже давно не финансовой катастрофой, — Игорь вышел на воздух. Вечер был по-весеннему теплый и нежный.

Под ногами скрипнуло — домик у Мастера был старенький, неприметный… Просто — для экзотики.

— Дышишь? — На мгновение высветился проем двери, и Степаненко прислонился к перилам крыльца.

— Ну?

— Дыши… Этот, — он кивнул в сторону кухонного окна, из открытой форточки которого доносился звон стекла и всплески воды, — этот сейчас все приберет, помоет — и поедем.

— Мастер, ты сегодня какой-то квелый. Проблемы?

— Проблемы… Точно! — Степаненко вдруг в сердцах ударил массивным кулаком по бревенчатой стене. — Тут такая ерунда… Надо срочно вопрос решать с Пароходством. Непростой вопрос — счет на лимоны и не в совковых, а в валюте…