Никита Филатов - Последняя ночь майора Виноградова

Тоже — нашелся юморист, при исполнении служебных обязанностей…

Следующие несколько минут оказались не самыми веселыми и радостными в его судьбе — наконец плач сошел на нет, так и не перекатившись в истерику.

— Таня, я — идиот! Простите, ладно?

Девушка всхлипнула, но уже в режиме диалога.

— Водички хотите? Я сейчас сбегаю!

— Здесь есть…

Не расслышав, оперативник выскочил со стаканом в руках наружу — и, не обращая внимания на поползшие вверх брови орденоносного ветерана у входа, пронесся мимо него в мужской туалет. А когда прибежал обратно, Татьяна уже почти привела себя в порядок:

— Прикройте дверь, хорошо?

— Конечно! — засуетился Денис. — Вы меня точно простили? Точно?

— Простила. Чего уж…

— Вы — ангел, Танюша!

— Господи, ну и вид, — скорбно отметила девушка, убирая косметичку и на всякий случай еще раз оглядывая себя в зеркало. — Как же я теперь работать-то буду?

— Да вы прекрасно выглядите! Честное слово.

— Вот уж не надо… Возьмите копии, я сейчас вернусь.

— Ага. Славненько! А где тут что?

— В смысле? Вот — фамилия и прочие данные. Здесь — номер, первая цифра обозначает этаж.

— А где дата?

— В этом углу отмечено, когда заехали, когда выехали.

— Спасибо… — Оставшись один, Нечаев принялся бегло просматривать то, что ему приготовила Татьяна.

Много времени это не отняло — действительно, по состоянию на вчерашний день из двух с лишним сотен гостиничных номеров занято было всего около сорока.

Регистрационные карточки лежали в порядке, обратном алфавитному — так, как вынули из копировальной машины. И для удобства Нечаев принялся перетасовывать их в соответствии со схемой расположения номеров на этажах.

Татьяна все не возвращалась, уютную тишину кабинетика нарушало только ненавязчивое позвякивание параллельного телефонного аппарата — и Денис приступил к анализу.

Оказалось, что в основном постояльцев старались размещать на нижних этажах, но даже тут до максимальной заселенности было еще далеко. Например, в числе ближайших соседей покойной Лукашенко значились только супружеская пара неких Богатыревых из Москвы и командированный в Питер по линии охраны природы воронежец Креусов.

Конечно, по науке следовало опрашивать всех поголовно, однако…

Скрипнула дверь, пропуская в помещение окончательно оправившуюся девушку-администратора.

— Таня, скажите — вот эти два номера…

— Какие? — Она взяла протянутые оперативником листки. — Этого, инженера из Воронежа, я знаю, он часто у нас живет. Час назад ушел, он всегда целыми днями в городе, а возвращается поздно.

— А супруги Богатыревы?

— Они утром уехали. Вот — отметка.

— Куда?

— Не знаю! — опять испуганно вздрогнула собеседница.

— Да и Господь с ними! — постарался изобразить улыбку Нечаев: меньше всего он хотел повторения недавнего слезоизвержения.

Какая, однако, нервная девушка… Откуда-то из глубин памяти выплыл обрывок конспекта по юридической психологии с красивым словосочетанием: «неадекватная реакция».

Герой Агаты Кристи или Честертона обязательно решил бы, что здесь кроется какая-нибудь зловещая тайна… Но Денис не был ни Эркюлем Пуаро, ни миссис Марпл, ни даже патером Брауном — поэтому он быстренько и без затей соскочил со скользкой дорожки на твердую, накатанную колею:

— Но хоть кто-то есть?

— Можно посмотреть. Хотите?

— Наверное… — Денис встал и вслед за девушкой вышел к стойке. Расчерченный на прямоугольники с цифрами стенд был плотно увешан ключами.

— Видите? Почти все ушли в город. Вон, остался жилец на четвертом и два… нет, три человека на втором этаже.

Судя по расположению номеров, опрашивать их обитателей не имело никакого смысла — о чем оперативник и поведал собеседнице.

Таня пожала плечиками:

— Вам виднее.

— Да, вот еще что! Тамара Степановна говорила про «вахтенный» журнал…

— Про что говорила?

— Я забыл, как он правильно у вас называется. Такой журнал, куда вы все записываете, когда дежурите.

— A-а! Пожалуйста. — Она вытащила из-под телефонного справочника изрядно затрепанный фолиант — при ближайшем рассмотрении это оказалась обернутая в ледерин старомодная «амбарная» тетрадь: — А что вам надо?

— Не прошита, не пронумерована… — покачав головой, продемонстрировал свои познания в делопроизводстве Нечаев.

— Зачем?

— Тоже, в общем, верно.

Судя по характеру записей, необходимости в этом не было никакой: книга представляла собой скорее долговременный многоцелевой черновик, чем документ строгой отчетности.

На просторных листах, часть из которых несла на себе явственные следы торопливых обедов и чаепитий, суточные сводки по населенности соседствовали со слезными обращениями старших горничных к неуловимым сантехникам. Ценные указания Тамары Степановны по разным поводам дополнялись информацией профсоюзного комитета о членских взносах и каких-то «собраниях акционеров трудового коллектива».

— Вот это место можно переснять?

— Конечно! — кивнула окончательно оправившаяся от пережитых страхов Татьяна. — Последнюю страницу?

— Да, сегодняшнюю. Видите — запись: «Разбудить в восемь тридцать»?

— Вижу.

— И номер указан, в котором вашу ночную покойницу обнаружили. Так?

— Да. — Девушка судорожно сглотнула слюну.

— Значит, можно какой вывод сделать? Что версия с самоубийством отпадает. Однозначно! Ну скажите — станет ли человек, задумавший покончить с собой, просить дежурного администратора о том, чтобы его с утра пораньше разбудили?

Только сейчас он заметил, что впечатлительная собеседница снова на грани обморока:

— Ох, простите…

— Значит, ее убили?

— Нет, что вы, Таня! — При других обстоятельствах он не преминул бы напустить тумана, но, наученный горьким опытом, предпочел ограничиться реальными предположениями: — Скорее всего, просто несчастный случай.

Шумно расползлись в стороны створки лифта, и через холл к ним проследовал носатый мужчина в очках — первый постоялец гостиницы, увиденный Денисом за время, проведенное у стойки портье.

— Добрый день!

— Здравствуйте. — Татьяна привычно приняла ключ и выжидательно посмотрела на стоящего рядом оперативника.

— Как спалось? — Человек уже собрался уходить, а ничего лучше этого вопроса Нечаев не придумал.

— Спасибо, знаете ли, что живым проснулся! Некоторым здесь повезло несколько меньше, верно? — Глаза за очками сверкнули почти нескрываемой иронией.

— А откуда вам известно, что… Прошу прощения! — Денис потянулся за удостоверением. — Я оперуполномоченный уголовного…

— Не надо ничего предъявлять! По вам и так заметно. А насчет имевших место ночью печальных событий… Вряд ли в этих стенах есть хоть кто-то, кто еще не в курсе, — все-таки женский коллектив. Могу идти?