Иван Максименко - Спрячь Ищи Найди Продай

— Как говорят, Марио, в каждой шутке есть доля шутки. Кстати, ты будь осторожен — не ввяжись в какую-нибудь нехорошую историю, пока я на море. А-то, кто меня будет потом здесь встречать?

— Хорошо, мамочка, я буду хорошим мальчиком.

— Вегерс, не паясничай!

— Ой, больше не буду! — Марио поцеловал Лизу в губы, — ты ведь знаешь — я всегда найду способ увернуться.

— Не забывай, что мы с тобой не Бонни и Клайд. Впрочем, если тебе известно, у них был очень печальный конец.

— У нас такого не будет, любимая моя. Я снова что-нибудь придумаю, — Вегерс крепко обнял свою возлюбленную и снова горячо поцеловал ее.

— Какой ты самоуверенный! Прямо заражаешь меня этим своим оптимизмом!

— А если не верить, что завтрашний день будет лучше, какой смысл тогда вообще просыпаться.

— Мне есть смысл просыпаться, да еще какой — я должна попасть на море! — засмеялась черноволосая красавица и продолжила страстно целоваться.

Было около полуночи. Жилые районы остались позади, и тяжелый черный лимузин выскочил на трассу, протянутую через широкое плоское поле, растворившееся в густом непроницаемом мраке, и направился к заводу по переработке мусора, расположенному в нескольких километрах от столицы.

Черная машина, в которой ехали три человека, — Симон Имис, его личный водитель и охранник, — свернула с шоссе и поехала по тесной асфальтовой дороге, дальним концом упиравшейся в накопительную площадку завода.

— Господин Имис, кажется, эта машина ждет нас, — сказал водитель, увидев впереди, у обочины, пару зажженных автомобильных фар.

— Остановись тут где-нибудь, я это проверю сейчас, — ювелир достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Стефана «Железного» Томсена. — Да, они нас ждут, сейчас подойдет человек.

Через минуту к лимузину подошел Томсен, держа в руке сумку для ноутбука, и подсел к Имису. Охранник и водитель по просьбе ювелира вышли на улицу и встали у обочины, временами косясь на машину «Железного», в которой проглядывался силуэт его сообщника.

Вокруг стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и шелестом деревьев, по которым разгуливали редкие порывы ветра. Место для встречи было выбрано довольно удачно — полоса леса между заводским комплексом и шоссе не позволяла проезжающим, в том числе полицейским, увидеть, что творится на пустыре у накопительной площадки, а на дороге у самой площадки даже днем практически никто не появлялся. Именно в подобных безлюдных местах, где нет лишних свидетелей и легче визуально контролировать окрестности, а не, к примеру, в ресторанах, как это часто описывается в кино, обычно устраиваются конспиративные встречи, причем это правило одинаково применимо как к преступникам, так и к сотрудникам спецслужб.

— Вот — посмотрите и оцените, — Томсен вынул из своей сумки пластиковый пакет, развернул его и передал ювелиру эскиз нагой девицы.

Имис бережно взял кусок картона, вынул из кармана маленький фонарик и стал пристально разглядывать рисунок.

— Ну, как вам? Все еще сомневаетесь, что это подлинник? — спросил «Железный», видя завороженное лицо ювелира.

— Сомнения всегда существуют, даже эксперты иногда ошибаются. Но этот эскиз, действительно, выглядит очень натурально.

— Имис, я ведь вам говорил, что не стал бы обращаться к вам по пустякам. Так вы его берете?

— Да, я его беру, — ювелир завернул эскиз в пакет и протянулся к кожаному портфелю, лежавшему в его ногах. — Вы просили ровно двести, да?

— Именно так, — ответил Стефан и перерыл содержимое портфеля, набитого пачками долларов.

— Ну, что же, по-моему, мы в расчете?

— Да, это все. С вами было очень приятно работать, господин Имис. До свидания, — довольным голосом сказал «Железный» и, прихватив кожаный портфель, покинул лимузин и пошел обратно к своему напарнику.

Водитель и охранник Имиса проводили дилера краденых артефактов хмурыми взглядами и поспешили сесть в бронированный автомобиль.

— Давайте, ребята, поехали домой, — оживленным голосом повелел Имис, поглядывая на сумку, в которой прятался эскиз нагой девицы, вышедший, как надеялся ювелир, из-под кисти великого Леонарда Эуса.

Вскоре у распределительной площадки, на которой возвышались черные горы мусора, все снова стало тихим и спокойным и лишь свежие следы от автомобильных шин на обочине тесной ухабистой асфальтовой дороги, подсказывали, что этой темной ночью здесь кто-то побывал.

Симон Имис вышел из своего лимузина и пошел в сторону одной из брусчатых улиц Старого города, ведущих к Королевскому мосту. Те, кто знал Имиса достаточно близко, должно быть немного удивились бы, увидев его расхаживающим по улицам в рабочий день. Не то, чтобы ювелир не любил прогулки на свежем воздухе, — погода в эти сентябрьские дни выдалась на редкость безупречная, — просто он был человеком занятым, и на развлечения у него почти никогда не оставалось времени.

Имис дошел до нужной ему улицы, более известной как «Улица художников» из-за множества продавцов сувениров, художников и музыкантов, ежедневно заполонявших ее, и стал внимательно изучать мольберты с рисунками уличных творцов. Ходил он без лишней спешки, крепко вцепившись обеими руками в свою борсетку, так как скопление туристов вокруг представляло отличной мишенью для карманников, которые тоже ошивались здесь каждый день.

Ювелир прошел вдоль всей пешеходной улицы и, осмотрев выставленные картины и рисунки, подошел к одному из художников, чьи реалистические портреты понравились ему больше всего.

— Добрый день. Могу ли предложить вам свои услуги? — молодой художник — на вид ему было лет тридцать, не больше — заметил, что невысокий лысый господин с интересом разглядывает его работы.

— Добрый день. Можете меня быстро нарисовать? — любезным тоном спросил Имис.

— Конечно! — обрадованным голосом сказал художник и встал со своей табуретки, — десять минут и у вас будет отличнейший портрет. Все знакомые и друзья будут завидовать вам.

— Ой, да они и так завидуют, — махнул рукой ювелир и скупо улыбнулся, — а скажите, вы, наверное, делаете портреты и на заказ, да?

— Да, конечно. Я и на дом беру работу. Портреты, пейзажи — абсолютно все делаю. Я и репетиторством тоже занимаюсь. На одном только уличном искусстве долго не протянешь…

— Да, я понимаю, — кивнул сочувствующе Имис. — Скажите, вы об эскизе Эуса слышали? По телевизору все время о нем говорят.

— А как же, только ленивый о нем не слышал, — ведя по бумаге жирным черным карандашом, ответил художник, — если честно, я думаю, что это какая-то газетная утка. Я скорее поверил бы в новость, что где-нибудь отыскался неизвестный шедевр Вермеера.