Виктор Галданов - Банка для пауков

В аэропорту их встречал Гурам по прозвищу Змей на тенгизовом джипе и Важа, один из его боевиков. Однако они никуда не поехали, пока не растаможили багаж и не убедились, что установка доехала в целости и сохранности. Теперь они стояли у таможенного терминала и ждали, пока «газель» с доставленными ящиками пройдет все таможенные формальности.

Гурам рассказал, что в семье сейчас новый траур по безвременно погибшему идиоту Гиви.

— Клянусь, нашли кого посылать на отстрельное дело! — возмущался Гурам. — Он же в делах житейских был сущим младенцем. Если честно, я хотел, чтобы послали меня, но я в тот момент остался без машины.

— А где «лендкрюйсер»? — поинтересовался Тенгиз. — Еще не починили? Нет денег? Валико, откровенно говоря, твой братец — тоже фрукт хороший. Разве можно со своих такие бабки ломить? Не по-человечески это… — Тенгиз вновь обернулся к Гураму. — Не нашли еще ту суку, которая вас подрезала?

— Найти-то нашли, — буркнул Гурам, — но…

— Что — «но»?

Все это поначалу было вполне понятно: один — информатор, другой — репортер. Один делится информацией, подразумевая при этом, что за каждый доложенный фактик ему будет заплачено. Другой впитывает информацию, платит за нее и перепродает дальше, в свою редакцию. Которая в свою очередь торгует жареными фактами «как нам стало известно из кругов близких к руководству» и накручивает на этом сотни тысяч процентов. В свою очередь купившие перепродают их своим ежедневным читателям и зрителям, наваривая на этом еще больше. Так происходит ежечасный и ежедневный круговорот в мире информации. Однако предлагать деньги Алексею за рассказы о своих трудовых буднях было как-то неудобно. Ирина даже не решалась ему намекнуть на это. А вот в кафе или ресторан он ходил охотно и уписывал роскошества столичного стола с нескрываемым удовольствием, было сразу видно, что его зарплаты и командировочных на полноценнное питание совершенно не хватает. Он в свою очередь рвался расплатиться за съеденный обед, однако Ирина вполне убедительно объясняла, что не так давно она делала серию репортажей о ресторанах, и многие их владельцы за такую рекламу обязались кормить ее по гроб жизни. На самом деле ей приходилось заказывать и проплачивать столик заранее. Это позволяло ей вести со своим информатором вполне непринужденные беседы. Наверное, он и не догадывался, что все их обеденные разговоры записывались на диктофон. Хотя она в общем-то не скрывала, что интересуется материалом небескорыстно и отстаивала право журналиста в любой момент поделиться со всем белым светом полученными сведениями. Однако рассказы Алексея о царящих в следственной группе порядках, о личностях начальников, о возникающих версиях она пока никак не предавала огласке, тем более, что следствие явно заблудилось в трех соснах. На работе она пока никак не оглашала свой интерес к следствию по делу Вано, муж ее, Володя, писатель и домосед также не особенно интересовался проблемами, возникающими у его супруги на работе, считая эту работу блажью. Или он полагал, что они до сих пор живут на гонорар с романа, написанного им три года назад? Порою перед сном перед глазами у Ирины вставал страшный оскал златозубого бандита и быстро сменялся пристальным взглядом больших, глубоко посаженных глаз убийцы-снайпера, которые она запомнила на всю жизнь — ее от этих воспоминаний передергивало, и она проваливалась в сон как в омут. Спокойный сон ей обеспечивало только общение с Алексеем. От него исходило непонятное ощущение силы и власти, быстро передававшееся другим. Однажды за соседним столиком трое блатоватых парней чересчур громко матерились на весь ресторан. «Ребята, поаккуратнее выражайтесь», — строго сказал Алексей. «Ну ты, фуфлогон! — заорал один, помоложе, — давай выйдем, и там ты меня поучи, как надо выражаться!». Алексей обернулся к нему, внимательно посмотрел на него, затем перевел взгляд на другого парня, постарше. «Все заметано, гражданин начальник, — засуетился тот что постарше, — мы щас, полминуты и уходим». Он что-то шепнул друзьям, они хлобыстнули по рюмке водки и поторопились покинуть ресторан.

— Как тебе удается так влиять на людей? — удивилась она.

— Ну, не на всех… — уклончиво ответил он. — Этот парень уже сидел, поэтому нас различает по одному взгляду.

— Вас?

— Ну, у милиционера, участкового, короче, блюстителя, свой взгляд на человека. Это нам психологи объясняли. В нем сквозит наш профессиональный интерес к человеку: оценка личности, прикидки психологического портрета, перебирание каталогов находящихся в розыске. А зеки, кстати, тоже, отсидев некоторое время, становятся неплохими психологами. Нашего брата они распознают быстро. Поэтому все эти россказни про «подсадных уток» в бандитские круги — на девяносто процентов брехня. Вычислить Шарапова для зека — раз плюнуть. Поэтому мне как-то не особенно верится в этого Ника.

— Какого еще Ника?

— Это… ну, в общем из одного романа, я давно читал, не помню кто автор.

— Не врите мне! — засмеялась Ирина. — Этот что-то касающееся следствия, не так ли?

Он смутился и махнул рукой.

— Только это страшная тайна. Словом, ходят слухи, что Вано перед смертью договорился с кем-то о поставке в Москву совершенно сумасшедшей партии наркотиков. И вроде бы даже должне был ее получать. Но информация об этом неожиданно просочилась — куда бы вы думали? В собез! Не в РУОП, не в отдел по борьбе с наркотиками, а именно в собез.

— А что это такое? Надеюсь, не райсобес?

Он фыркнул.

— Управление собственной безопасности.

— Так что они сами себя охраняют? — Все еще не могла понять Ирина.

— Собственная безопасность — это менты над ментами, — терпеливо объяснил Алексей. — Если собез занялся наркотой, значит, они подозревают, что в ней по уши погрязли сами менты. Поэтому они и запустили своего агента, Ника, который и стукнул о доставке наркоты в город. Собез, конечно, оказался перед дилеммой. С одной стороны хотелось выяснить, кто из милицейского начальства в этом деле замешан. Но с другой стороны, партия была столь огромной (чуть ли не сто кило), что решено было подключать ОМОН и брать наркоту штурмом (у самого-то собеза реальной рабсилы никакой, но власти ого-го!)…

Невероятно, но факт, в его присутствии даже ее старенькая «шестерка» переставала капризничать и лучше слушалась руля. Жила Ирина в районе ВДНХ, там же, в нескольких троллейбусных остановках, одна из гостиниц была передана в ведение МВД, и Алексей добился перевода туда из общаги, поэтому возвращаться им было по пути. Обычно Ирина подвозила его к подъезду гостиницы, но в тот вечер «шестерка» так забарахлила, что пришлось Алексею садиться за руль и он с трудом дотянул машину до дому.