Виктор Галданов - Банка для пауков

Он открыл заднюю дверцу машины, и Мошэ, привлеченный возможностью получить задаток, доверчиво полез внутрь и вдруг оказался наедине с двумя крепкими мужиками, каждый из которых держал в руке по пистолету, и каждый ствол был уперт ему в лоб. Затем в машину проворно забрался и Гия и «паджеро» рванулся с места.

Охранники Мошэ некоторое время сидели, провожая машину взглядами, потом вдруг засобирались и кинулись к своей машине. Но за истекшие пять минут «мицубиси-паджеро» успел уехать далеко. Очень далеко. К тому же появившийся рядом Сандро объяснил им, что у хозяина могли внезапно возникнуть срочные дела.

На первом же съезде, громадный автомобиль пташкой вильнул вбок и съехал на шоссе. Москва осталась далеко позади. Вскоре они опять свернули — на этот раз на проселок. Не было видно ни машин, ни домов, вообще никаких следов жизни.

Гия сидел на переднем сидении рядом со своим сыном, который управлял машиной. Мошэ, съежившись, сидел сзади между двумя парнями. Гия был небольшого роста, лет шестидесяти. Несмотря на то, что в машине было прохладно, работал кондиционер, лицо Мошэ было красным. А его дрожащие руки лежали на коленях.

Неожиданно в радиоприемники зазвучала песня. Глубокий, насыщенный обертонами голос Фрэнка Синатры заполнил салон. То была песня «Its my way». Впервые услышав ее 15 или 20 лет тому назад, Мошэ настолько был покорен ею, что заказал себе ее перевести и готовил к концертам. Но тогдашняя цензура — Главлит — категорически запретила ее исполнение. Наверное, по той же причине, по какой запрещены были и «Битлз» и «Роллинг Стоунз» и Элвис Пресли.

Моисей Лазаревич смутно догадывался, что клан Марагулия не оставит безнаказанным его предательство. Он жил в страхе с того момента, как по его вине погибли близкие ему люди. Он не мог спать, не мог есть, ожидая известий о новых убийствах. Своей гениальной задумкой с собственными похоронами Мирза-ага обвел всех вокруг пальца, и нанес смертельный удар по старшим рода Марагулия. Теперь можно было ожидать мести младших. Но когда прошло несколько дней и ничего не случилось, он начал надеяться. Когда Сандро позвонил ему, сказав, что он весь в одном грандиозном политическом проекте и нуждается в помощи, Мошэ еще больше утвердился, что его невольная подставка сойдет ему с рук.

Когда он увидел, кто находится в машине, ожидая его, он понял, что он уже мертв.

— Гия, друг мой, родной ты мой, — молил он, — я клянусь вам, что не причастен к этому. Я и сам был введен в заблуждение. Я клянусь вам!..

Гия не отвечал. Он даже не повернул головы в его сторону.

Мошэ попытался снова, его голос задрожал и слабел:

— Мы вместе работали столько лет! Вспомни, ты же был на свадьбе у моей дочки. Вспомни!

— Я помню, — сказал Гия, все еще не поворачивая головы.

Джип свернул на заброшенную тропинку. Машина остановилась на полянке между двумя невысокими кирпичными будками. Поодаль дымила свалка. Один из боевиков открыл дверь со своей стороны и вышел, достав оружие из кармана. Второй приказал:

— Выходи!

Мошэ схватился за пиджак Гии:

— Пожалуйста, выслушай меня!

Гия повернулся и взглянул на старого друга семьи Марагулия, к которому и сам еще недавно испытывал почтение, смешанное с завистью. Его лицо было мрачным.

— Послушай, Мошэ, — сказал он с иронией, — ну что ты так переживаешь? Мы же воры, мы должны относиться к жизни философски. Ну что такое эта жизнь, что ты так за нее цепляешься? Как говорил один мой друг-хлебопек, «жизнь — это короткая прогулка перед вечным сном». Клянусь, мне за тебя перед ребятами неудобно. Они скажут, Гия, а когда к тебе безносая придет, ты тоже так плакать будешь? Нет, отвечу я, ведь я же вор, а вору смерти бояться нечего, он и на том свете у черта сковородку слямзит, а смолу продаст… — говоря так, Гия отводил Моисея Лазаревича все дальше и дальше от машины и все ближе и ближе к дымящейся свалке. — Пришло твое время, Мошэ. И я против тебя ничего не имею, просто Мирзушка тебя подставил, и кровь мамы Рены и ее племянников, и ребят оказалась на твоих руках.

— Это не я, это Сандро… — устало пробормотал Моисей Лазаревич.

— А, и его хочешь с собой прихватить? Одному скучно? — Гия вынул из кармана мобильный телефон и одним пальцем набрал номер. — Игорек, — сказал он, — Как там люди Мошэ поживают? Да? Перегрелись, теперь охлаждаются? Слышишь, Моше говорит, что ему будет одиноко без Сандро… Ты понял. Да? Только ты Сандро скажи: пускай не обижается на старика Гию…

Когда зазвонил телефон, Булгахтер переглянулся с Эсмирой и подозрительно посмотрел на трубку. Та звонила так неистово, словно внутри нее сидел чертик, рвавшийся на волю.

Наконец Рантик осторожно взял трубку и, раскрыв ее, поднес к уху.

— Привет, дружбан! — хриплый, звонкий и веселый голос Тиграна Мурадяна заполнил ухо. — Че трубку не берешь? Пьянствуешь с утра или трахаешься? Как поживает подруга суровых будней — ее еще климакс не хватил? Ну, целуй ее за меня. Сам знаешь, в какое место… Ну разумеется, в лобик! Если она его, разумеется, побрила. А-ха-ха!