Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

– Желаю удачи! – сказал Барский и скрипнул зубами.

– Я думаю, это здесь.

Берзиньш остановился и посмотрел на свой букет цветов словно желая удостовериться, что они не помялись и не потеряли нужного порядка. Затем он улыбнулся и глянул на Барского.

– Ну, господин Барский, мы теперь квиты? Мы оба сдержали наши обещания и теперь ничего не должны друг другу.

– Да, мы квиты, и что из того?

Он взглянул на Берзиньша, и в затылок его кольнуло странное ощущение, словно предупреждение.

– Я просто решил, что все это неплохо зафиксировать и только. Я дал вам определенную информацию, пищу для умственной работы, не так ли? Я предал своего работодателя и помог вам навредить человеку, который дал мне приют… Но в ответ на это вы освободили мою семью. Вполне нормальная сделка без каких-либо чувств с обеих сторон.

Говоря это, Берзиньш подался чуть назад.

– Да, мы квиты, господин Барский. То есть вы и я. Но мой господин все же имеет некоторые преимущества, потому что он понял и простил меня.

Не сказав больше не слова, он повернулся и пошел прочь. Вдали к платформе маленькой зеленой точкой приближался поезд. Издали донесся истошный непрерывный гудок.

На Барского с трех сторон надвигались люди, и он сразу же понял, что это за птицы – для этого его надо было лишь окинуть взглядом толпу, они сразу же выде-лялись ростом и выражением лиц – парни из ВДВ, морпехи, отставные «альфовцы», «спецназовцы». Правда они несколько неуверенно чувствуют себя без масок и спецодежды. Это было написано на их угрюмых физиономиях, некоторые слегка сутулились, стараясь слиться с толпой. Три, пять, восемь, двенадцать человек… на этой платформе и пятеро на противоположной – вычислить их для Валерия было столь же легко, как если бы они были неграми. Он отошел на самый край платформы, не чувствуя злости к Берзиньшу, а лишь крайнее презрение к себе.

«Идиот, – подумал он. – Несчастный, некомпетентный, сентиментальный неудачник». Оружия применять он не хотел – надеялся на руки и ноги. Но у ребят под плащами что-то топорщится.

На мгновение у него мелькнула мысль выхватить пистолет из кобуры, но он тотчас же решил, что это бесполезно. Эти люди были натренированы на оружие не в меньшей степени, чем он сам. Они схватят его раньше, чем он дотянется до кармана. Да и палить в толпе – это по меньшей мере непрофессионально.

Затем его взяли за руки с обеих сторон. Взяли вполне квалифицированно – в четыре руки.

– Только без глупостей, Барский, – прошипел кто-то третий в самое ухо. – Пойдешь с нами, может, и выживешь.

Голос человека был приятным и вежливым, поскольку спрашивавший заранее торжествовал победу. Что они знали о нем? Чего хотели? Кто-то сдал им Берзиньша, они его слегка постукали и он рассказал им абсолютно всё о встречах с неким таинственным господином, который мечтал побольше узнать о его хозяине. Затем он сам предложил им сдать его. И сказал, что будет с букетом цветов стоять с нужным им человеком. Хорошо хоть не поцеловал… Иуда!

Обладатель приятного голоса зашел спереди и с ненавистью взглянул Барскому в глаза: шляпа как гриб сидела на яйцеобразной абсолютно лысой голове.

– Тебе конец, гнида, – заявил он. – В машину его.

За его спиной нарастал истошный беспрерывный рёв поезда, и наконец он ворвался на станцию – бесконечная вереница товарных вагонов, цистерн, теплушек, платформ…

– Мужики!.. – все еще улыбаясь, заорал Барский пьяным голосом, оценивая расстояние и зная, что у него остался один шанс из миллиона. – Мужики, вы меня явно с кем-то путаете! Позвольте взглянуть на ваш ордер! Я требую адвоката! – Теперь пришло время этим шансом воспользоваться.

При звуках его истошного пьяного голоса, толпа обывателей моментально раздалась в стороны, оставив вокруг лишь тех, кто были ему нужны – и кому был нужен он.

Несмотря на грузную кеглеобразную фигуру с изрядным брюшком, весил Барский не более ста килограммов, под жирком живота крылся неплохо накачанный пресс. Поэтому для него не составило труда в свою очередь схватиться за одежду тех, кто его держал и, оттолкнувшись ногой от того, что стоял напротив, сделать сальто.

Удар полной ступней оказался роковым – стоявший напротив бритоголовый человек в шляпе с воплем полетел под колеса стремительно проносившегося поезда. Этому воплю ответил визг ужаса – публика, на глазах которой всё это происходило, была в шоке.

Двое державших Барского с боков, выпустили его, и он схватил их за бритые загривки и с размаху стукнул друг о дружку лбами. Еще одному нападавшему Барский ударил носком ноги в пах и с полуоборота, заметив, что вагоны замедляют ход, рванулся к поезду. И ему это почти удалось – он почувствовал, как пальцы третьего вцепились в его рукав, а потом его отпустили. Он слышал, как вскрикнула женщина, когда его нога покинула платформу. Он почувствовал ногой край платформы и рванулся вперед…

Затем вдруг все исчезло, кроме рева поезда и нависающей над ним глыбы вагона, и его ударил край вагона, словно расплющивающий таран, а колеса, как ножи, рванулись к его ногам. Секунду ему казалось, что он вот-вот упадет под гильотину колес, затем все куда-то исчезло.

Он миновал рессоры, муфты сцепления, колеса и ноги его вскарабкались на буфер. Закрепившись в этом шатком положении, он выхватил пистолет. Один из преследователей, устремившийся было за ним, оторопело взглянув в отверстие ствола, направленное ему прямо в лоб, потихоньку отстал. В два шага Барский перебрался на платформу, на которой в позе кобелей, взгромоздившихся друг на дружку раком стояли на задних колесах шесть «ЗИЛов». Поезд проплывал мимо людей, стоящих на платформе, которые смотрели на Барского ошарашенными взорами и указывали на него пальцами. Затем вдруг у края платформы мелькнул знакомый затылок в мягкой фетровой шляпе. Берзиньш удалялся прочь, погрузившись в размышления и преисполненный осознания выполненного долга. Скрипнув зубами, Барский с наслаждением съездил рукоятью пистолета по белобрысому стриженному затылку и предатель упал, обливаясь кровью. Делом одной минуты было перебраться на противоположный край платформы и выскочить с противоположной стороны. Но это едва не кончилось трагически – с противоположной стороны с угрожающей скоростью надвигалась электричка. Барский сделал отчаянное сальто, выпрыгивая из-под колес, и, сложившись впополам, покатился по насыпи.

Он лежал под выступом платформы и к нему вместе с болью возвращалось сознание. Хотя ему показалось, что с того мгновения, когда его ударило поездом, прошла целая вечность, на самом деле все заняло лишь несколько секунд, так как за его спиной все еще двигался товарный состав. Он встал на четвереньки и пополз под платформой, ища выход. Он в безопасности до той поры, пока не прошел товарный поезд. После его прохода сюда сбегутся с десяток болванов с фонариками, и уж второго случая они ему не представят.