Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»

– Ладно… Кто помер – тех не вернуть. Я, значитца, в офис летю… А… ентих – найтить. И пристрелить.

Подбежав к окну, Лена задрала юбку до трусов и извлекла из-под крошечной кобуры на копчике не менее крошечный пистолетик.

– Гхым, – сказал Валерий. – А я-то думал…

– «Пусть стыдно станет тому, кто подумает дурно», – процитировала Лена. – Ну что вы на меня глазеете. Проверьте хотя бы решётки на окнах – может, отдерете.

Однако решётки на окнах второго этажа оказались каслинского литья, и отодрать их было возможно только краном.

– Надо каким-то образом пробиваться на первый этаж, – сказала Лена. – Ну, придумайте же хоть что-нибудь.

Барский огляделся и увидел в стене верхушку двери, виднеющуюся из-под комода. Вдвоем они повернули комод к двери и как раз вовремя, поскольку в тот же миг дверь прошила автоматная очередь, полетели щепки и кусочки краски. Пули были погашены комодом и содержащимся в нем тряпьём. Высившуюся за ним дверь Барский выломал ударом своего могучего плеча со второго раза.

Они вломились в обширный холл, где горел камин и стояли кресла, ломберные столики и столики на колесиках с дорогими бутылками.

Им немедленно пришлось упасть и покатиться по полу, поскольку от противоположного входа в холл по ним стегнула очередь АКМ. Со столов посыпались игральные карты вперемежку с дождем из стекла и выпивки. Лежа навзничь под столом, Барский открыл рот и попробовал текущую сверху янтарную струйку.

– «Джек Дэниэлс», – мечтательно прокомментировал он. – Смешанное с ликёром «Калуа»… И «Зельтерской»… «Зельтерской» в этот коктейль не добавляют, слышишь ты, подонок!

Он задрал над головой автомат и стегнул короткой очередью по высунувшемуся охраннику. Тот только тяжело застонал и рухнул.

– Ну, всё, не быть тебе барменом, – пробормотал Барский. – Кто сказал «Джамп?»

Лена подобрала автомат. Они пересекли холл и кинулись вниз по лестнице – но на первом этаже их уже ждали. Они успели открыть огонь за секунду до трех секьюрити. Огромный «АК-47» превратил в кровавое месиво голову одного из них.

– Послушай, может тебе стоит подобрать пушку поприличнее, – неодобрительно вполголоса сказал Барский.

Они осторожно пробирались по коридору, стараясь не хрустеть осколками стекла.

– Тяжек выбор… – прошептала девушка в ответ, – между эстетичностью и…

Автомат в ее руках вновь содрогнувшись, выплюнув грохот, пламя и смерть – и фигура, замаячившая было за окном, исчезла навсегда.

– … и эффективностью, – завершила она.

– А продавать напарника направо и налево – это эффективно?

– Не говорите чепухи! Никого я не продавала, – сердито отрезала Лена.

– А кто сунул мне за воротник булавку с микрофоном? Кто закладывал меня этим мафиози?

В этот момент по ним стали стрелять сразу с двух противоположных сторон коридоры.

Они ввалились в комнату с часами.

– Осторожно, здесь есть раритеты пятнадцатого века., – предупредила Лена. – Это всё – народное достояние.

– Ах, как они заботятся о нашем многострадальном народе! – притворно восхитился Барский.

– Да, больше чем вы! – отрезала Лена. – Ищи, здесь должна быть дверь.

– Откуда ты знаешь?

– Прежде чем лезть к чёрту в пекло, надо почитать Данте.

– Что, что?

Барский лихорадочно смотрел по стенам и не находил никакой двери.

– Я предварительно просмотрела план этого сарая… Скорее! – она легла на пол и пустила пули веером по полу.

С конца коридора донёсся трехэтажный мат и оттуда прилетела граната.

– Ой! – пискнула девушка.

Ударившись о батарею парового отопления, стоявшую в коридоре, граната отлетела на центр комнаты и завертелась волчком. До взрыва оставалась секунда.

Схватившись за высокие массивные напольные часы в виде старинного собора двухметровой высоты, он повалил их на пол. Они в точности накрыли собой гранату. В тот же миг он увидел за часами темный проход. Он дернул Лену за руку и они помчались вниз по неосвещенной лестнице. Спустя мгновение вслед им ударила взрывная волна и остатки раритета XV века – щепки, стекло и медные шестеренки и пружинки…

– Спасибо, конечно, – прошептала девушка, пробираясь следом за ним по темным железным лестницам. – Но всё равно вы – варвар! Это же пятнадцатый…

Барский прижал руку к ее губам. Секунду они стояли, прислушиваясь к каждому звуку.

– Подобно вам, я предпочитаю эстетичности эффективность.

Осторожно один за другим ступая по железным мосткам, они вошли в котельную. Для того, чтобы подогревать воду в бассейне, служили два паровых котла с экономайзером, работающих на газе. Лена перекрыла задвижки на экономайзере и на полную мощь открыла газовые вентили. Толстенные столбы гудящего пламени ворвались внутрь котлов – вода заурчала.

– Лена, берегись! – что было сил закричал Барский, увидев, как из темноты на девушку надвигается мрачная пляшущая в языках пламени тень.

– Не торопись! – захохотал Корсовский, схватив девушку со спины за шею и уперев пистолет ей в затылок. – Стоять смирно, сучонка! Ты, сволочь, гэбистская! Не захотел миллиона, на кралю позарился…

Барский прицелился из автомата, прекрасно сознавая, что даже на более близком расстоянии не сможет уберечь Лену от пули.

– Давай, давай, мочи эту мочалочку! – хихикнул Корсовский. – Первая пуля ее. А вторая твоя.

– Отпусти ее! – Барский опустил автомат. – На кой она тебе сдалась?

– А отдам ее ребятам. Пускай развлекутся. А может, и сам попользуюсь. Но жить она будет. Если ты бросишь свой автомат. На пол волыню, живо! – прикрикнул он.

Барский выпустил из рук оружие и, внимательно глядя на стоявших перед ним, попросил:

– Только пообещай мне, что не будешь ее трахать.

– Вот как? А может быть я трахну ее прямо сейчас? – продолжал издеваться Корсовский. – У нее такая удобная поза.

– Но ведь ты же гей?

– Кто тебе сказал? Может, я только для виду гей. А ну, ты, мочалка, кому сказал, задери юбку, ты, продажная девка! Снимай трусы.

Лена полными слез глазами посмотрела на Барского. Тот утвердительно кивнул, видя, как за спиной у них вырастает еще одна тень с чем-то длинным в руках…

Лена спустила с плеч платья, обнажив свои небольшие груди с розовыми бутонами сосков, взялась за белую каёмку трусиков…

– Св-в-в-воо-о-о-ол-ооочь! – взвизгнула тень, опуская заостренный железный лом на голову Корсовского.

Лена откатилась в сторону и прижалась к Барскому, с ужасом гладя на то, как скрюченная, изувеченная болезнью калека бьёт и колет ломом безжизненное тело своего названного брата, приговаривая:

– Ты же обещал, обеща-а-ал мне, что б-б-о-о-ольше никогда… ни с кем… ни с какой…

Языки ревущего пламени, вырывающиеся из под заслонок и струи пара, бьющего из отводных трубок придавали всей этой сцене вид адского шабаша.