Картер Браун - ПСС, т. 10. Стерильно чистые убийства

— Надо бы прикончить тебя, Уилер! — сдавленным голосом заявил Джемисон. — Но ты не стоишь того. Поступлю с тобой так же, как ты с Дианой, только отделаю тебя стволом!

Он поднял пистолет высоко над головой, готовясь врезать мне по физиономии. И по-видимому, считал меня полным идиотом, который будет стоять да покорно ждать, когда его начнут колотить. Это было настоящее оскорбление. А может, он настолько разозлился, что потерял способность думать? В любом случае, мне было не до размышлений.

Я дождался момента, когда пистолет оказался направленным в дальнюю стену, и, чтобы отвлечь Джемисона, изо всех сил наступил каблуком на его левую ногу. И тут же врезал ему ребром ладони по кадыку. Он оказался перед неразрешимой проблемой: с одной стороны, ему ужасно хотелось кричать от боли, с другой — совершенно не мог дышать. Я схватил его за кисть и так ее вывернул, что он выронил пистолет. А вдобавок нанес еще удар кулаком между глаз, да так, что на минуту показалось, будто я переломал себе все пальцы. Джемисон медленно опустился на колени и, немного покачавшись, вытянулся во всю длину у моих ног.

Мне, разумеется, хотелось бы услышать тысячеголосое: «Ура, Уилер!», но вместо этого раздался уже знакомый сдавленный гортанный звук. Я развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть карманную Венеру, бросившуюся на меня без всякого оружия. Но и ее длинные ногти были опасны. Поэтому я крепко схватил ее за кисть и так развернулся на ногах, что, описав вокруг меня круг, она, почти не касаясь пола ногами, с размаху врезалась в ближайшую стену. От столкновения стена слегка содрогнулась, а Диана медленно сползла вниз и замерла на коленях, уткнувшись головой в угол. Я поднял с пола пистолет Джемисона, запихнул его в задний карман. В комнате наступила полная тишина, которая внезапно наполнилась печальными звуками испанских гитар. Нужно отметить, что мой проигрыватель не так-то легко остановить.

Зана Уитни пришла в себя первой. Долго стонала, но в конце концов села на диване, осторожно потирая челюсть. Мне ничего не хотелось говорить, поскольку по выражению ее глаз было понятно, что она все равно не станет слушать. Джемисон стонал очень похоже, но только на глубоких басовых нотах. Прежде чем что-то сказать, ему пришлось подождать, когда он встанет на ноги. Но тут меня опередили.

— Почему вы не убили этого идиота, Уилер? — спросила Зана злобным шепотом. — Он же хотел убить вас!

Я указал Джемисону на дверь ванной.

— Принеси мокрое полотенце!

— Зачем? — хрипло спросил Джемисон.

— Если не принесешь — убью! — рявкнул я.

Он медленно, превозмогая боль, захромал в сторону ванной, и прошло немало времени, прежде чем, наконец, вернулся с мокрым полотенцем. Я подошел к Диане, глубоко запустил пальцы в ее волосы, затем оттащил на середину комнаты и положил на спину. Ошеломленное лицо Джемисона красноречиво свидетельствовало, что, по его мнению, против его возлюбленной совершен еще один кощунственный поступок. Но мне не хотелось тратить время на разъяснения. Выхватив мокрое полотенце из его рук, я принялся энергично вытирать пораженные места голого тела Дианы. Когда закончил, длинные красные царапины под грудью и страшный синяк под пупком полностью исчезли.

— Что это? — Рот Джемисона несколько раз медленно открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной на берег.

— Грим, — пояснил я. — Очень искусно сделанный, работа настоящего художника.

— Но зачем? — прохрипел он.

— Расскажи ему, — предложил я Зане.

К концу рассказа Заны о том, что произошло ранее в квартире, плечи Джемисона обвисли так же, как его усы.

— Извините, лейтенант, — пробормотал он. — Кажется, я повел себя как последний идиот! Представьте, поверил каждому ее слову!

— Накиньте на нее пальто и заберите ее отсюда, — приказал я. — Пока я не выкинул ее в окно.

— Сейчас вам помогу, — внезапно вмешалась Зана. — Больше не совершу ошибки и теперь уж не оставлю ее одну.

— Ей нужна серьезная врачебная помощь, — заметил я. — Кажется, мы уже говорили об этом.

— Видимо, наши отношения обречены на неудачу, Уилер. — Зана печально улыбнулась. — Пожалуй, сделаю еще одну попытку завтра вечером, но поверьте, если вы закроете дверь перед моим носом, все пойму. Окончательно!

— Только не берите с собой вашу милую подружку. Кто знает? Возможно, она прошлась по Южной Америке как черная чума!

Они вдвоем завернули Диану в пальто и вынесли из квартиры. Как только компания вышла на лестничную клетку, я тут же закрыл дверь и поспешил на кухню, чтобы чего-нибудь выпить. Но на полдороге меня остановил звонок в дверь. Пистолет Джемисона каким-то образом оказался в моей руке. Подумал: если эта карманная Венера намерена повторить свой трюк, то я просто прострелю ей голову и оставлю в коридоре, чтобы утром ее вымели вместе с мусором. Но за дверью стояла еще одна красотка с волосами цвета меда и счастливой улыбкой на лице. Она даже не заметила, как я неуклюже сунул пистолет в задний карман брюк.

— Только на минутку, Эл. Хочу рассказать вам, какой провела волшебный вечер. Грег совершенно неотразим. Красивый, обходительный, а как интеллигентен и сексуален! Не передать словами! — Аннабел тяжело вздохнула. — Чувствую, это начало фантастического романа. Готова просто петь от счастья!

— Дешевый пижон! — огрызнулся я.

— Эл! — Ее сказочные голубые глаза смотрели с упреком. — Я зашла к вам только из чувства сострадания, не могла не думать, как вам скучно и одиноко одному в пустой квартире, захотелось чуть-чуть украсить ваш вечер.

— Да-да, конечно! Проходите в гостиную и раздевайтесь.

— Все тот же мальчишка, Эл Уилер! — Аннабел взяла мою руку и слегка сжала ее. — Все-таки Грег прав, — сказала она прочувствованным голосом. — Человек — это не остров. Он никогда не бывает абсолютно одиноким. Слова относятся к вам, Эл.

— Иногда хочется побыть одному, — возразил я убежденно. — Сейчас как раз такой момент.

— Сегодня вечером Грег открыл мне совершенно новый мир, — продолжала верещать Аннабел. — Мир интеллекта!

Неужели даже не попытался залезть вам под юбку?

— Его интересует только моя душа!

— Ну а как вел себя Ровер?

— Ровер? Кто это?

— Его собака.

Она печально покачала головой.

— Вы ничего не понимаете в утонченных чувствах!

Я понимаю, что сейчас мне необходимо полное одиночество, — заявил я. — Спокойной ночи, Аннабел! — И осторожно закрыл дверь.

Я продрог от свежего утреннего холодка. Было не так уж рано, шел десятый час, но на этой стороне Лысой горы солнце появлялось только к вечеру. Начал уже прикидывать, не оказался ли простаком, поверив россказням Заны Уитни, но тут увидел хижину.