Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

— Если боишься железной дороги, есть еще автовокзал.

— Я прибыл сюда автобусом, — сказал он, — и при этом кое-что произошло, что вынуждает меня предположить, для автобусных линий я теперь пассажир нежелательный.

— Тогда что же?

— Я должен думать о тебе, Лили. Ты заказала билет на завтрашний самолет в Лондон?

— Да.

— Тогда тебе не стоит возвращаться в Палермо. За это время Аль мог уже проверить все рейсы и знает о тебе. Мы его одурачим, если поедем в противоположную сторону, в Катанию. Откуда есть рейс на Мальту, а это британская территория.

— Как мы туда попадем?

— Ты не любишь прогулки?

Она взглянула на него с немым возмущением.

— Может, это и далеко, — признал он, — но попробуем поймать машину, хотя об этом, разумеется, подумают и люди Аля… Но ведь должно же быть еще что-то, что им и в голову не придет…

Он листал путеводитель, словно пытался найти стоящую идею среди описаний старинных достопримечательностей и современных удобств города. Затеряться в городе, число жителей которого не достигает и двенадцати тысяч, это совсем не то, что в Нью-Йорке или даже Неаполе. Но какой-то выход должен был быть, всегда должен быть.

И вдруг он увидел его, настолько простой, что раньше и в голову не приходило.

— Итак, — сказал он, — мы пойдем на пляж и освежимся.

Лили от удивления разинула рот, как рыба, вытащенная на берег. Симон умел удивлять, и это всегда доставляло ему удовольствие. Не собираясь раньше времени выводить ее из состояния растерянности, он снова схватил ее за руку и провел через двор к тенистому кладбищу. Оттуда через калитку они вышли на Виа Мандралиска, если верить плану города, и свернули в сторону моря. Ведя все еще ошеломленную, но послушную Лили, он задержался у первой лавчонки и купил тенниску в голубую и белую поперечные полосы и пару дешевых сандалий. Быстро переодевшись в первой же подворотне, бросил свою грязную рубашку и ободранные ботинки в мусорный ящик. Чуть дальше в сувенирной лавке, занявшей своим товаром весь тротуар, купил пару темных очков и огромную сумку из соломенной плетенки кричащей расцветки, вручив ее Лили.

Не доходя до моря, к которому они все время направлялись, он задержался в последний раз, на этот раз в продовольственной лавке, где ничего не подозревающий хозяин охотно завернул им приличные порции сыра, ветчины, колбасы, оливок, хрустящий батон и внушительную бутылку красного «Корвио» для лучшего переваривания всех этих деликатесов. Все это вошло во вместительную сумку, которую Симон вручил Лили именно с этой целью.

— Для чего это все? — жалобно допытывалась она.

— Для нас обоих, если проголодаемся. Неизвестно, когда нам удастся как следует пообедать.

До пляжа они добрались без лишних хлопот, похожие на любую другую пару туристов в этом пестром муравейнике, где каждый развлекался, как мог, в меру своего возраста и темперамента.

Оказавшись среди них, Симон стал вообще неразличим, после того как снял полосатую рубашку и сандалии и завернул брюки до колен. Его загар не уступал загару большинства отдыхающих, а если мускулатура и была незаурядной, то все равно не выделялась среди многих пляжных атлетов. В нем не осталось ничего, что можно было бы запомнить и описать.

Лили замаскировать было потруднее, но он посоветовал ей подвернуть свитерок под груди, чтобы он выглядел как бюстгальтер, расстегнуть юбку, чтобы открыть бедра на всю длину, и идти босиком, как он, спрятав туфли в ту же сумку. Ослепительно светлые волосы она повязала косынкой еще раньше, когда он переодевался.

И вот так, держась за руки, они шли по пляжу, как обычная типичная пара отдыхающих, и дошли до воды, где стояли водные велосипеды, самые популярные плавательные средства Средиземноморья, игрушка, придуманная как раз на двоих, чтобы сесть рядышком и лениво крутить педали. Они могут передвигаться даже быстрее, чем обычная весельная лодка, и гораздо удобнее для морских переходов при умеренно плохой погоде; именно мысль об этом прибрежном чуде привела сюда Симона.

Хозяин причала вышел навстречу при их приближении, засияв при виде клиента.

— Че беллиссимо джорно, синьоре! Прекрасный вечерок для поездок в «москоне»! Это лучшее время дня!

— Уже поздно, — с сомнением сказал Симон. Любое проявление спешки могло вызвать подозрение и повод вспомнить о них позднее. — И солнца уже не будет.

— Впереди еще половина дня! — запротестовал сицилиец, воздевая руки к небу в подтверждение своих слов. — А когда солнце заходит, самое удовольствие и прохлада. К тому же для вас совсем даром!

— Сколько?

Немилосердно поторговавшись, они, наконец, договорились о таксе на часы, остававшиеся до сумерек. Симон заплатил сверху.

— Если мы вдруг немного запоздаем, — сказал он, многозначительно подмигнув, — не стоит беспокоиться.

Хозяин оскалился, дав понять, что все понял.

— Капито! Грация! Э буна сорте! [20] Capito! Grazie! Е buona sorte! (итал.) — Понятно! Благодарю! Желаю удачи! (Примеч. пер.)

Симон подал руку Лили, которая заняла свое место, и помог хозяину столкнуть велосипед на воду; ловко вскочил на него сам, взялся за руль, направив велосипед на запад, и они синхронно заработали педалями.

И вот теперь ему пришлось напрячься, чтобы сдержать взрыв смеха. За ним остался город, кишевший прислужниками Дестамио. Они теперь явно прочесывали вокзал и автостанцию; если сам Дестамио серьезно не пострадал в столкновении с автобусом, он мог организовать блокаду всех дорог и тропинок, не исключая, разумеется, порта; но Симон готов был побиться об заклад ценой собственной головы, что он все-таки нашел единственный возможный выход, о котором даже такой прожженный тип, как бывший Дино Картелли, никогда бы не подумал.

— Разве Катанья в той стороне? — спросила вдруг Лили.

— Ты умница, — заверил он. — Наш курс на Палермо. Этот человек должен видеть, что мы плывем туда. Только ты и я должны знать, куда мы плывем на самом деле.

Когда они удалились достаточно далеко и их лица уже было не разглядеть с берега, но не настолько, чтобы подумать, что они уплыли насовсем, Симон взял курс вдоль берега, вглядываясь в него в поисках подходящего места. Вскоре он его нашел. Маленькую бухточку с песчаным пляжиком в форме полумесяца, чуть шире, чем длина «москоне», окруженную крутыми скалами футов двадцати и более высотой, у подножия которых пенился прибой, так что доступ в нее был только со стороны моря. До ближайшего публичного пляжа было не менее мили. Симон направился туда, по мере приближения все больше убеждаясь в ее удобном положении, и крутил педали то тех пор, пока поплавки не ткнулись в песок. Он вскочил, подал руку Лили, чтобы помочь ей удержать равновесие, когда она прошла по понтону и спрыгнула на берег, не замочив ног, потом вытащил велосипед подальше на сушу, чтобы его не унесло шальной волной, забрал набитую сумку и, усевшись выше линии прилива, поставил ее рядом с собой.