Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

Наконец, трапезу завершил кофе. Дестамио зевнул и, не сдержав отрыжки, выразил готовность вздремнуть. Симон принял это за сигнал к отъезду и не встретил возражений.

— Рад, что мы познакомились, Святой, — сказал Дестамио, пожимая его руку с сердечностью профессионального политика. — Если у тебя будут проблемы, приезжай ко мне, клянусь, я все улажу.

Невероятно сдержанная Лили еще раз выступила в роли водителя. На этот раз она была одета в кашемировый свитер и брюки — настолько обтянутые, что если бы у нее была татуировка, узор выступил бы наружу. Симон с удовольствием отметил, что татуировки не было.

Когда она снова начала, как безумная, пришпоривать свой «альфа-ромео», Симон решил на прощание проверить, умеет ли она вообще разговаривать.

— Вы тут живете или тоже приехали в гости? — спросил он для начала.

— Да.

Он долго смотрел на нее, пытаясь понять смысл ответа, но если что-то и прочитал по ее лицу, это не помогло. Решил попробовать еще раз:

— Вам случается путешествовать?

— Иногда.

Уже лучше. Нужно только запастись терпением.

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся.

— Зачем?

— Мне интересно, какое у вас лицо. Узнаю ли я вас без очков?

— Нет.

Снова тот же голос, волнующий и ко всему безразличный.

— Аль ревнив?

— Не знаю.

Святой вздохнул. Возможно, его обаяние не так уж неотразимо. Он всерьез задумался над этим открытием. Так или иначе, она явно была способна владеть собой, по крайней мере на время поездки до вертолетной площадки. Но он должен был продолжать, потому что давно мучившая его мысль, наконец вынырнула из закоулков мозга, где долго и упорно пряталась.

— Вы знаете, почему его зовут Хорек? — спросил он.

— Нет.

— Тогда я не буду забивать вам голову. Когда вернетесь, просто скажите ему, что я это знаю. Так вот — раз, и вспомнил. Сделаете?

— Да.

Они были уже на месте, и винт вертолета уже лениво вращался, готовясь к отлету. Но Святой хотел убедиться, что его просьба обязательно будет передана. Он встал с сиденья, остановился, не закрывая двери, вынул смятую пачку «зелененьких», которую сунул ему Дестамио, решительно помахал перед носом Лили, потом протянул ей одну бумажку.

— Прошу передать, что эти листочки мне нравятся. Но только плохо, что их маловато. Покажите ему это, чтобы знал, о чем речь. Скажите ему, что теперь все будет стоить дороже из-за Хорька. Вы считаете, что все поняли?

Она спокойно кивнула.

— Желаю удачи, — сказал Святой.

Он захлопнул дверку и наклонился к Лили. Оставался еще последний штрих, в котором он никак не мог себе отказать, каким бы излишним он ни казался. Прежде всего он должен быть убедительным.

— А если вы хотите узнать, ревнив Аль или нет, скажите ему, что я сделал вот это.

Он нагнулся пониже и поцеловал ее в губы, у которых был вкус теплой краски.

Вертолет поднимался в небо, и вместе с ним воспарили мысли Симона. То, что началось, как банальный случайный скандал, подкрепленный короткой заметкой в прессе, выросло до размеров большой грязной интриги.

Он ощущал себя рыбаком, собиравшимся побаловаться сардинкой и ненароком поймавшим тунца. Что делать с тунцом, пойманным на тонюсенькую нитку? Но никто, кроме Симона Темплера, не мог ухватить снасть так надежно. Одна из главных хитростей в рыбной ловле — заставить рыбу работать на рыбака, И Святой был уверен, что его «рыба» в ближайшее время покажет свой характер. Как только заглотнет крючок с Хорьком.

На языке американского уголовного подполья, с которым Дестамио, несомненно имел контакты, «Хорек» означает специалиста по вскрытию всевозможных хранилищ с ценностями. Эта деталь лингвистического характера поставила крест на всем вранье, которое пытался всучить ему Дестамио, и обнаруживала явную связь с внезапной смертью Джеймса Астона, эсквайра, бывшего банковского чиновника. В глазах Симона, чуткого к красоте, эта мысль могла скрасть даже темные тучи, собиравшиеся над Ичией.

Когда вертолет приземлился в Неаполе, Симон подождал, пока не пришел пилот, чтобы сообщить, что его билет оплачен только досюда.

— Я решил лететь дальше, в Каподичино.

— Нужно доплатить.

— Сколько? — небрежно спросил Симон.

Его меньше волновала возможность быть принятым за пресыщенного плутократа — это бы он пережил, — чем возможность внезапного выпада Аль Дестамио — этого он мог и не пережить. Даже за те минуты, которые длился полет, Лили могла вернуться на виллу, Дестамио мог по телефону связаться со своими людьми на суше, и аэродром в Неаполе превратился бы в опасную ловушку.

С другой стороны, перелет в Каподичино мог еще больше возмутить его врагов и, возможно, подтолкнуть их на немедленные меры.

Ему пришло в голову, что если уж заметать следы, то совсем не надо возвращаться в Неаполь. Его вещи практически утратили всякую ценность, поэтому он прямо с аэродрома позвонил, что позднее заберет кое-что из оставшегося. В голосе администратора послышалось опасливое недоверие, когда Симон заверил его, что тогда же уплатит по счету. Но Святой остался тверд, подумав, что тем более приятной будет неожиданность, когда отель и в самом деле получит от него деньги.

В киоске его снабдили книгой, воспевавшей прелести Сицилии, взяв сумму, только чуть превышавшую означенную на обложке, и после этого у него осталось ровно столько времени, чтобы успеть на вечерний рейс в Палермо.

В Палермо было еще жарче, чем в Неаполе, а на Сицилии, несмотря на крайнюю необходимость, слишком мало номеров в отелях снабжено кондиционерами, но благодаря изощренному инстинкту, соединенному с выдержкой, удачей и убедительными суммами чаевых, Святому удалось найти подходящее жилье. В результате он остановился в отеле с удивительно неподходящим названием «Радость». Тем не менее ему удалось спокойно провести ночь, а счет, нанесший только ничтожную убыль авансу, полученному от Аль Дестамио, доставил Святому одно удовольствие.

Утром, после неторопливо съеденного завтрака, побрившись бритвой, более подходящей для перерезания горла, которую он одолжил у портье, в относительно чистой и элегантной сорочке, обязанной своим состоянием изобретательности производителей синтетических тканей, не требующих глажки, он вошел в городской банк «Сити энд Континенталь», вспомнить о котором портье в отеле смог, только освежив память изрядным вознаграждением. Это было настолько скромное здание, рассчитанное, видимо, исключительно на туристов, что импозантная вывеска едва поместилась на его фронтоне.

Темноволосая девушка с глазами героинь Боттичелли улыбнулась ему из-за стойки и осведомилась, чем может быть ему полезна, и Святой должен был напрячь все силы, чтобы не сказать ей правду.