Картер Браун - Том 14. Убийство - завтра![ Любимые обречены на смерть. По доброте сердечной. Убийство - завтра! Плач по любимому негодяю]

— Все дело в Мэвис, — на полном серьезе ответил Карл. — Кто может, глядя на нее, чувствовать себя подавленным? Жизни радуйся живущий, братец!

— Ты вурдалак! — воскликнул Дон.

Когда распахнулась дверь, я услышала щелчок, обернулась и увидела, как в комнату кто-то быстро вошел. Человек был высокий и тощий, одетый в серый костюм, на голове темная шляпа. Он пересек помещение и подошел к бару, там остановился и медленно повернулся, чтобы увидеть всех собравшихся сразу.

— Мое имя Фром, — сказал он резко. — Вы все знаете, что погибла женщина, ее задушили. Вряд ли понадобится много времени, чтобы разыскать убийцу. Я намерен допрашивать вас по одному. Никто из вас не выйдет из этой комнаты без моего разрешения. Один из моих людей будет дежурить у двери. Если у вас имеется веская причина покинуть это помещение, сообщите ему, а он передаст мне.

Мне это показалось довольно глупым, ибо нам всем раньше или позднее понадобится сходить в одно местечко. Всем, кроме мистера Лимбо, конечно.

Лейтенант Фром посмотрел на Карла.

— В первую очередь я побеседую с вами, мистер Эбхарт, потому что вы первый сообщили нам об убийстве.

— Как вам угодно, лейтенант, — весело ответил Карл. Он одним глотком допил свой бокал, затем взял со стойки мистера Лимбо и сунул его себе под мышку.

Лейтенант оторопело смотрел на него.

— Зачем вы берете с собой эту куклу? — спросил он.

— Для того, чтобы одна кукла поговорила с другой, — огрызнулся мистер Лимбо. — Кроме того, я хочу уйти из этой комнаты. У меня на то имеется веское основание. Хотите узнать, какое именно? Я должен выйти, потому что мне надо…

— Ладно, — замахал руками Фром. У него даже побагровела шея. — Идемте!

Он пропустил вперед Карла с мистером Лимбо, затем захлопнул дверь.

Секунд на тридцать воцарилась тишина, затем Дон проворчал:

— Иногда я думаю, не следует ли Карла для его собственной пользы поместить в частную психиатрическую лечебницу?

Грегори Пейтон нетерпеливо наклонился вперед, за стеклами очков поблескивали его глаза.

— Не думаю, что дело обстоит так плохо, — сказал он. — Я все время наблюдаю за ним с того момента, как мы встретились за обедом. Он весьма болезненно отнесся к тому факту, что я психиатр. Вы обратили внимание на то, как нарочито груб он был со мной?

— Не он, а мистер Лимбо, — уточнила я.

— Весьма любопытно. — Грегори был просто в восторге.

— А?

— Причина и следствие, — сказал он. — Замечаете, вы уже начали воспринимать мистера Лимбо как человека. Более того, вы говорите о Карле и мистере Лимбо как о разных людях.

— Куда вы клоните? — холодно осведомился Дон. — Что Карл сумасшедший? Я сам только что заявил то же самое. Вовсе не нужно быть психиатром, чтобы в этом разобраться!

Пейтон так свирепо замотал головой, что у него наверняка повыпадало порядком и без того редких волос.

— Нет, — возразил он убежденно, — вы ошибаетесь. Вопрос о его безумии отпадает. Всего лишь дефицит личности, понимаете?

— Нет, — сказал Дон, — не понимаю.

Грегори снял очки и начал их яростно протирать носовым платком.

— Карл использует своего мистера Лимбо в — качестве костыля, ментального, естественно… Заметьте, в разговоре мистер Лимбо всегда груб, высокомерен, презрителен, Карл — никогда. Кукла высказывает истинные мысли владельца.

— Выходит, это Карл меня только что оскорбил? — возмутилась я.

— А я все-таки считаю его ненормальным, — упрямо настаивал Дон, — а все ваши домыслы ничего не меняют. Он обращается с этой куклой как с живым человеком. Убежден, что сам Карл верит в это, похоже что так!

Грегори еще энергичнее закачал головой.

— Нет, Дон, вы сознательно стараетесь меня не понять. Это…

— Очевидно, вы дьявольски умны, — перебил его Дон. — Вы уже определили, кто же убил Эдвину?

— Глупый вопрос, — твердо заявил Грегори, — Я не детектив.

— Но вы вполне поняли, что собой представляет Карл, — усмехаясь, продолжал Дон. — Может быть, вы разобрались и во всех остальных? Могу поспорить, вы уже определили убийцу, но не хотите в этом признаваться, чтобы не попасть в глупое положение в том случае, если ошиблись.

Грегори снова снял очки и стал их протирать.

— Не имею представления, кто убил Эдвину, — произнес он ровным голосом, — но если вам так хочется, чтобы я ответил, так я вот что вам скажу: каждый из нас мог ее убить.

Ванда впервые проявила интерес к разговору.

— Ты и меня имеешь в виду, дорогой? — спросила она очень вкрадчиво.

— Конечно, и ты, и я тоже, — ответил он.

— Благодарю, — сказала она. — Не забудь запереть свою дверь, когда пойдешь в кровать, на случай, если у меня возникнет старомодная идея спать со своим мужем!

— Я… — Грегори вспыхнул. — Честное слово, Ванда, ты должна следить за…

Снова открылась дверь, все одновременно оглянулись, чтобы посмотреть, кто там, совершенно позабыв про Грегори. Полицейский с любопытством глазел на нас.

— Мистер Дональд Эбхарт, пожалуйста! — объявил он.

Дон на мгновение сжал мою руку.

— Надеюсь, это не займет много времени, Мэвис, — сказал он. — Я сразу же вернусь, как смогу.

— Конечно, Дон, — улыбнулась я в ответ. — Как твоя голова?

— Отвратительно, — бросил он, поднялся с кушетки и пошел к двери.

Минут через двадцать пришел тот же коп и вызвал Фейбиана Дарка. Ни Карл, ни Дон в гостиную не вернулись, и я догадалась, что это им не разрешили копы, чтобы они не смогли сообщить оставшимся, о чем их расспрашивали и что они отвечали.

В комнате остались только Ванда, Грегори и я, и мне подумалось, что нам никто не запрещал разговаривать, поэтому я сказала:

— На самом деле вы ведь не хотите, чтобы он запирал свою дверь, не так ли? Я понимаю, что он облысел, что хотя его имя Грегори, но он далеко не Грегори Пек, однако вы все же вышли за него замуж, верно, а муж…

— Заткнитесь!

Она только что не плюнула в меня. Больше мы ни о чем не говорили. Иногда я задавалась вопросом, стоит ли стараться быть дружелюбной с людьми.

Короче, я была ужасно рада, когда полицейский вызвал меня.

Он проводил меня в столовую. Лейтенант сидел за столом, горело электричество, свечей теперь никто не зажигал. Меня это обрадовало: наверное, до конца дней моих пламя свечей будет вызывать у меня состояние истерии.

Перед лейтенантом на столе лежали какие-то бумаги, в руке у него был карандаш, лицо усталое.

— Садитесь, миссис Эбхарт.

Я села на стул и стала ждать, что же будет дальше.

— Расскажите мне, что случилось, — спросил тусклым голосом полицейский.

Я подробно изложила ему все, начиная с того момента, когда я проснулась среди ночи и увидела, что Дона нет, и до того, как мы обнаружили в подвале тело Эдвины.

— Все совпадает, — изрек он, когда я закончила, но это его не обрадовало. — Никогда еще я не встречался с такой непонятной историей! — пожаловался он. — Уж если кого-то должны были убить, так это вашего мужа, но нет, убивают какую-то домоправительницу!