Сергей Трахименок - Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы]

Клео появилась в половине одиннадцатого. Она мгновенно вычислила его, но, приблизившись, спросила:

— Позвольте?

Тон, которым было произнесено это слово, был настолько ровен и холоден, что он засомневался, они ли вчера познакомились и так мило расстались возле Зимнего театра.

— Да, да, конечно, — ответил он, стараясь придать своему голосу ту же холодность и нейтральность.

Клео расстелила полотенце на гальке, устроила рядом с ним сумочку и, выпрямившись, стала медленно расстегивать пуговицы на сарафане, скользя взглядом по окружающим их людям.

И тут он все понял и поразился, как профессионально она это делала, впрочем, чему удивляться. От природы в каждой женщине сидит лучший конспиратор, чем в мужчине, женщина выше мужчины и не только в конспирации. Если вспомнить шутку Луконина, отца отечественной конспирации, то женщина не только конспиративнее мужчины, но и умнее…

Слова эти всегда вызывали бурю протеста у курсантов, людей молодых и в большинстве своем даже неженатых.

Луконин ждал, пока буря уляжется, и говорил: «Покажите мне женщину, которая вышла замуж за мужчину только потому, что у него красивые ноги. Таких женщин нет, а таких мужчин сколько угодно».

Тогда Федя относился к аргументу своего любимого препода, как к иронии, теперь он так не считает.

— Мне показалось, — сказала Клео, закончив осмотр окружающих, совсем другим, чем прежде, тоном, — что соседка моя тут загорает. Я ошиблась…

Потом они купались, загорали, болтали и, когда солнце вошло в зенит, пошли к автобусной остановке.

Остановились опять в тени павильона.

— Раз уж ты приехал в гости в Сочи, — проговорила она, — я хочу пригласить тебя в гости к себе. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет… А как же…

— А никак… Это не твои проблемы, а мои трудности. Шампанское за тобой, фрукты и все остальное — за мной.

— А что… остальное?..

— Внимание, глупенький, внимание к такому шикарному мужчине, как ты, что ж еще.

Федя ничего не ответил, да и что может ответить мужчина после такого, даже не совсем искреннего, высказывания.

— Где встретимся?

— Встретимся в восемь часов возле универсама, на углу базарчика. Придется немного поиграть в Штирлица: ты увидишь меня и пойдешь за мной. Я заранее извиняюсь за это неудобство, но обещаю тебе его компенсировать. Впрочем, ты можешь отказаться.

— Нет, нет, — торопливо ответил он.

— Тогда до вечера, приятно провести время, и никаких знакомств на пляже, с девушками только легкий флирт…

И она ушла так же, как и вчера, легкой уверенной походкой человека, если и перешагнувшего рамки приличия, то не настолько, чтобы придавать этому какое-нибудь значение.

Когда она скрылась за углом Зимнего театра, Федя вернулся с небес восхищения на пыльную грешную землю, отметив, что совсем забыл сделать то, что задумал вчера, забыл о своей миссии, о Мишке, о своих планах…

Избавившись от ее обаяния, он стал рассуждать более трезво.

Если она и играет, то делает это чрезвычайно талантливо. Он в прошлом профессионал, у него есть оперативный и жизненный опыт. Кроме того, у него особое чутье на фальшь. Но фальши с ее стороны не было, хотя если посмотреть трезво, то его мозги затуманены ее обаянием, если не чем-то большим, а с затуманенными мозгами трудно оценить объективно обстановку, и как тут не вспомнить Луконина. Тут и Мишку понять можно, и немудрено, что тот забыл и о невесте, и о свадьбе, и все из-за женщины с прической под мальчика, которая на первый взгляд ничем не выделяется среди прочих женщин. Самые обычные женские формы, самые обычные пропорции, не очень выразительный голос и… что-то не вполне осмысленное, от чего все переворачивается внутри, и ты, как баран, готов бодаться со всем светом, идти за ней куда угодно, участвовать в пакостях, которые она может предложить, и даже, как говорил Мишка, продать душу дьяволу… Невольно поверишь в коварный запах сочинских магнолий…

Надо было искать шампанское, да и позаботиться об обеде. Федя пошел на базарчик, купил помидоров на обед, шампанское на вечер, а заодно обследовал возможные пути движения от базарчика.

По всему было видно, что двигаться можно только в одном направлении — вниз по улице налево, так как направо не было жилых домов, а размещались пансионаты, санатории, гостиницы, танцевальные залы, бани и прочие заведения для организованных отдыхающих.

Во дворе дома он столкнулся с Магдой, которая явно дулась на него.

— Как солнце и море? — спросил он, чтобы загладить свою вину.

— Распрекрасно, — ответила Магда и, задрав нос вверх выше обычного, прошла мимо.

«Ну и хорошо, — подумал он, — не надо будет объясняться с ней завтра».

Федя взял у хозяйки ведро с водой и поставил туда шампанское. Но вода мгновенно нагрелась в комнате, и он, завернув бутылку в газету, поставил ее в холодильник в летней кухоньке.

На пляж после обеда Федя не пошел, надо было отдохнуть и поразмыслить перед свиданием.

К вечеру в нем стали бороться два чувства. Первое было чувством благоразумия. Оно говорило: ходить на такие свидания опасно, и для этого есть веские аргументы, поскольку встреча обставлена так, что потом трудно будет найти концы не только кому-нибудь, но и тем, кто по долгу службы вынужден будет заниматься поисками. Второе чувство, в основании которого лежала физиология его мужского естества, не имело никаких разумных аргументов, но вытесняло первое и, наконец, удалило его на расстояние, безопасное для собственных маневров.

В конце концов он вскочил с кровати, взял в руки гантели, что когда-то притащил в комнату Мишка, и стал упражняться перед зеркалом, напевая:

— Куда эт мы намылились? — спросила его Магда, встретив во дворе.

— Дела, дела, — уклончиво ответил он, направляясь к воротам.

— Ух, ух, — сказала Магда вслед ему.

За воротами Федя проверил, на своем ли месте находятся кирпичи: возвращаться ему придется, скорее всего, через забор, такова курортная жизнь.

В восемь ноль-ноль Федя был возле универсама. Он увидел Клео издалека и не спеша пошел к ней, чтобы дать возможность увидеть себя. Клео заметила его, но тут рядом с ней притормозил автомобиль, и водитель ее окликнул. Феде пришлось остановиться у киоска, где продавали всякую всячину от пепси-колы до пляжных тапочек. Рассматривая многочисленные «Сникерсы», «Баунти», «Марсы», он время от времени косил глазами в сторону Клео.

Так продолжалось минут пять, наконец, Клео закончила разговор и пошла вдоль улицы. Федя направился за ней, держа ее на дистанции видимости. В какой-то момент он понял: расстояние между ними слишком большое — и сократил его. Интуиция не подвела, если бы он не сделал этого, то наверняка бы потерял ее, поскольку она неожиданно свернула влево на лестницу, ведущую вниз. Так они двигались довольно долго, может быть, с четверть часа, и Федя, пытавшийся запомнить путь, запутался и бросил это занятие.