Виктор Мережко - Крот. Сага о криминале

– Не боюсь. Такой характер. Если уж на что-то решусь, остановить трудно.

– А жена? Ребенок?

– Даст Бог, все образуется… – Кузьмичев поднялся. – Мир не без добрых людей… Можно идти?

Следователь нажал на столе кнопку, кивнул вошедшим конвоирам:

– В камеру… – и бросил на прощание: – Удачи… коллега.

Сергей повернул голову, усмехнулся:

– Спасибо. Запомню, коллега.

Тишина в камере такая, что звенит в ушах. Иногда до слуха доносились голоса охраны, и снова тишина. В зарешеченном окне ночь – будто нарисованная.

Послышались приближающиеся жесткие шаги, загремел ключ в замке, дверь камеры открылась, и конвоир скомандовал:

– На выход!

Сергей поднялся с лежака, послушно подчинился приказу. С усмешкой спросил:

– Опять к следаку?

– Теперь в сауну! Косточки парить.

Снова тот же длинный коридор, те же переходы, но не в кабинет следователя, а на улицу. Во двор милицейского отделения.

На улице ночь – густая, тяжелая, тревожная.

Кузьмичев отчетливо услышал стук собственного сердца.

Пересекли двор, направились к патрульному «козлу». Задняя, загружечная дверь была открыта, возле нее курили два милиционера, ждали «пассажиров».

Кузьмичев без задержки забрался внутрь, где уже сидели два арестанта. Он пристроился возле двери, в темноте не различил лица напарников, и в это время в машину втолкнули еще одного, последнего гражданина в наручниках. Тот уселся возле двери, как раз напротив Сергея. Это был Юра…

Конвоиры забрались в машину последними, отгородившись от арестантов решетчатой дверью, и воронок тронулся.

Ехали молча – и менты, и «пассажиры». Машину трясло, подбрасывало на ухабах, и Кузьмичев вдруг заметил, что дверь, отгораживающая их от милиционеров, прикрыта, но не замкнута. Это заметил и Юра, сидевший напротив. Их взгляды быстро, едва заметно перекрестились, они сразу, вмиг поняли друг друга.

Сергей заметил, что в руках Юры появилась проволочная отмычка, которой он незаметно, едва уловимыми движениями стал пытаться отомкнуть наручники.

Ни соседи, ни менты этого не видели.

Наконец Юра освободил руки, едва заметно улыбнулся Сергею и так же незаметно передал ему отмычку.

Кузьмичев принялся ковыряться в замке наручников, это ему никак не удавалось, и тут его неумелые движения заметил один из ментов.

– Эй! – окликнул он Сергея. – Что там колдуешь? Чего у тебя в руках?

Мент решительно приподнялся, и в тот же миг сидящий напротив Сергея Юра сорвался с места, ударом двери прижал ближнего милиционера к стенке, а у того, который приподнялся, столь же молниеносно выбил из рук автомат и, не отпуская прижатого дверью милиционера, направил ствол на обезоруженного конвоира.

– Не двигаться! – заорал. – Изрешечу! – Обернулся к арестантам, истерично приказал: – Стучите, суки, чтоб остановился! Ногами, скоты, стучите! Сильнее!

Тут же Сергей в сильном прыжке сбил с ног обезоруженного милиционера, тот, скрючившись, повалился на пол, а арестанты продолжали лупить ногами, руками в кабину воронка, пока машина не затормозила.

Кузьмичев тоже вырвал автомат из рук второго конвоира, закричал выскочившим из кабины милиционерам:

– Не стрелять! Вернуться в кабину и не стрелять! Один выстрел – и здесь не останется ни единой живой души! Не стрелять! В кабину!

Милиционеры послушно расселись по своим местам. Первыми оставили машину перепуганные насмерть вынужденные попутчики-арестанты, и только после них спрыгнули на землю Юра и Сергей.

– Не стрелять! Не стрелять и не двигаться! – продолжали вопить Сергей и Юра, отступая в темноту и не выпуская из рук оружия. – Не стрелять, гниды!

Арестанты, будто заранее все согласовав, бросились парами в разные стороны и немедленно растворились в ночи.

Кузьмичев бежал вместе с Юрой. Бежали быстро, не останавливаясь и не оглядываясь.

Огни города удалялись все дальше, а впереди лишь какие-то перелески, темнота.

– Оружие бросаем, – тяжело дыша, приказал Юра. – Бросаем, говорю, оружие. В сторону… сильно… подальше…

Сергей послушно выполнил команду, они ломанули сквозь лесную чащу и, спотыкаясь, падая, поднимаясь, уходили прочь от города, от людей, от погони.

Остановились, лишь когда сквозь деревья начали просматриваться огни какого-то поселка.

– Дальше не надо… – сказал Юра, тяжело дыша. – Передохнем, сориентируемся, тогда двинемся… – Он посмотрел на Кузьмичева и вдруг стал смеяться. – Подфартило, а? Сявки, рты пораскрывали, а с нами зевать нельзя. С нами ухи надо держать… – Протянул руку Сергею: – Юра. Тебя как?

– Серега. – Они крепко пожали друг другу руки.

– Спасибо, братан, – сказал Кузьмичев.

– Сочтемся… – ответил тот и осмотрелся. – Убежать – мелочь. Главное – найти нормальную хату… – Внимательно взглянул на Кузьмичева. – Часто бегал?

– Первый раз.

Ответ почему-то еще больше развеселил Юру.

– Ладно, лиха беда начало. Держись за Юру, не пропадешь… – Юра снова повертел головой. – Пошли.

– Куда?

– Сначала прямо, потом куда-нибудь завернем. Будем искать добрых людей. Поканали, братан.

Они сделали несколько шагов, вдруг Кузьмичев остановился:

– А почему я должен канать за тобой?

Тот удивленно уставился на него:

– А за кем еще тебе канать?

– Я сам по себе.

Юра в недоумении пожал плечами.

– Давай, дуй… Только ведь пропадешь. Километра не протопаешь, а менты уже грабли раздвинут и обмакнут… Канай! – он сделал ручкой и зашагал вперед быстро и уверенно. – Успехов в нелегком деле по прокладыванию пути.

Сергей постоял какое-то время в раздумье, двинулся следом.

– Эй! – позвал. – Эй, Юра!

– Догоняй! – махнул тот, не оглядываясь. – Кто опоздал, тот догоняет.

Илья сидел в удобном кожаном кресле, внимательно и с интересом изучал Анну.

Кабинет у него без особых изысков, но уютный и комфортный. Сам хозяин традиционно в гражданском костюме, аккуратно причесанный, элегантно одетый.

– Жаль… – произнес и через паузу повторил: – Жаль.

Анна вопросительно взглянула на него.

– Кого жаль?

– Вас.

– Я не верю.

– Почему?

– У вас пустые глаза.

– Серьезно? – искренне удивился Илья. – Вот уж не думал, что у меня до такой степени пустые глаза… – С еще большим вниманием окинул взглядом Анну. – И все-таки жаль.

– Вы что-то знаете о моем муже?

– О муже? – переспросил тот и потом произнес ту же фразу без знака вопроса: – О муже… Потому мне и жаль вас.

– Где он? – Анна смотрела на мужчину не мигая, в упор. – Что с ним?

– Буду откровенен. Где он, не знаю. Что с ним? Думаю, с ним плохо.

Глаза Анны сухие, немигающие.

– С вами трудно разговаривать.

– С вами тоже непросто. Ваш муж оказался двойным агентом. Он работал и на нас, и на другую сторону. То есть на криминал. Поэтому есть основания полагать, что дела у него совсем плохи. Если не окончательны.